объяснить свою следующую фразу:
— Сначала нижнее…
Эдуард молча протянул мне нужное и, повернувшись ко мне спиной, принялся разглядывать гобелен. Заниматься этим ему пришлось довольно долго: нервная обстановка не способствует быстрому натягиванию платья на влажное тело. И все же я почти справилась, оставалась только шнуровка на спине. Эдуард словно почувствовал это, резко обернулся, обошел меня и рывком затянул шнуровку.
— И как только осмелилась?
Я сразу поняла, что он имел в виду.
— Леди Имоджин сказала, что формально это не нарушение, раз не было приказа.
— Имоджин… Буду знать, что мои подданные по-хорошему не понимают. Теперь буду приказывать.
Он, наконец, отошел от меня, и его дыхание перестало согревать мой затылок. Я нашла в себе силы обернуться.
— У меня есть важные сведения, и я считаю…
— Что мне «безотлагательно необходимо с ними ознакомиться»? Тебя следовало бы как следует наказать, но это была бы вопиющая неблагодарность с моей стороны.
Вдруг Эдуард мальчишеским жестом взлохматил волосы.
— Ну зачем ты сюда притащилась? — и столько беспомощности в голосе, что я растерялась. — Я не могу даже сдать тебя под присмотр отца, он нужен мне завтра на охоте.
— Да что случилось? Я уеду завтра, если это так необходимо.
Эдуард осмотрелся в надежде устроиться удобно, но сесть кроме кровати можно было только на низкий сундук, и ему пришлось с этим смириться.
— Уже на подъезде к замку в меня стреляли. Судя по обломку, из арбалета. Самое удивительное, у стрелка могло получиться.
— Но у тебя же великолепная защита, — от волнения сбилась на «ты». Я почувствовала, как ноги подкашиваются, и Эдуард это заметил. Со смешком он сделал приглашающий жест в сторону кровати:
— Можешь присесть, все равно почтения я от тебя не добился.
Отказываться было глупо, и я воспользовалась позволением. Сидеть как леди на мягкой кровати невозможно, это знает каждый. Поэтому, поерзав, я плюнула на приличия и забралась на покрывало с ногами. Все равно собирается наказывать, значит, можно не мучиться с этикетом. Эдуард только скривился, мол, а я что говорил.
— Моя защита по-прежнему великолепна и по-прежнему на мне. Но кто-то, видимо, вычислил ее слабые места, о которых мы и сами не знали. Ты в курсе, что подобная защита настраивается по принципу «принятие и отторжение»? Она отторгает все чужеродное, что может причинить мне вред. И пропускает родственное. Например, я могу сделать себе порез для проведения ритуала.
Я начинала догадываться, как преступник мог обеспечить успех своему предприятию.
— Они смазали арбалетный болт моей кровью, и защита восприняла его как неопасный. Подумать только, броня, разработанная Тофинбейлом, установленная силами четырех сильнейших магов королевства, не сработала! Меня спас маленький артефакт, о котором я не имел понятия. Кстати, на будущее, если бы я знал, что он так может рвануть, я бы держал поводья крепче. Смелый настолько резко дернулся от вспышки, что я чуть не вылетел из седла.
— Тут есть что-нибудь выпить, — просипела я.
— О! Кто-то дорос до выпивки? Вообще, эту комнату подготовили для тебя по указанию ее величества. Не сомневаюсь, она велела обеспечить ужин ее гостье. Посмотри в одном из сундуков.
По закону подлости вечерний перекус мне оставили именно в том сундуке, на котором сейчас сидела королевская задница. Ничего особенного: пара бутербродов, несколько кусочков сыра и яблоко. Ну, и действительно вино. Вид еды вызвал звучное урчание не только в моем животе. Пришлось делиться. Глупо уморить короля голодом, если спас его от выстрела. В конце концов, он даже оказался полезным: сама бы я ни за что не смогла открыть бутылку без штопора.
— То есть я не мерзну сейчас в донжоне благодаря ее величеству?
— Да, а платье тебе отдала Дивона.
— А Алисия?
— Моя мать вовсе не мелочная, леди Уэзерфлоу тоже предоставили одежду.
— Это она сказала тебе про артефакт, — я начала понимать, чем вызвана повышенная забота о моем комфорте.
— Да. Знаешь, я ведь ей даже не сразу поверил. На нем не было твоей магии, уже здесь Иден нашел признаки того, что ты его носила.
— Эту защиту делала для меня Алисия, но за четыре года она мне не пригодилась.
— Сильная вещь, у нее определенно талант, не зря с ней занимался Тофинбейл. Ну, выкладывай свои «безотлагательные» новости.
И я, потрясая дневником, вывалила на него сумбурный рассказ о наших находках. Эдуард пролистал тетрадь, что-то пробормотал, но всерьез им не заинтересовался и вернул мне.
— Хорошо, я подумаю, кто бы это мог быть. Сейчас навскидку никто из присутствующих в замке не подходит.
Я была разочарована, в глубине души я надеялась, что Эдуард сразу назовет имя предателя, мы, то есть Фаренджер или отец его повяжут, и все станет хорошо.
— Амелия, я действительно благодарен тебе за все. За спасение короля полагается вознаграждение. Титул или драгоценности, но я дам тебе что-то получше. Если ты пообещаешь, что не будешь вмешиваться, я отвечу на твои вопросы. Я слишком хорошо тебя знаю, обещай!
Я кивнула, Эдуард недоверчиво посверлил меня глазами, но ему пришлось удовольствоваться тем, что есть.
— Спрашивай, — вздохнул он, вытягивая ноги.
— Что вы узнали про того, кто переписывался с Гиневрой? Он причастен?
— А что тебе уже рассказал отец?
— Этот тип приехал вместе с лидванской делегацией, — отчиталась я.
— Он действительно входит в ее состав. Ему лет сорок, сам он родом из Хвиссинии, лет пятнадцать назад перебрался в Империю, купил себе поместье, устроился при дворе, ни в чем подозрительном замечен не был. Мы за ним последили, все время был на виду, правда, бледный и дерганый какой-то.
— И император не заподозрил в нем шпиона?
— Ну, раз ты заподозрила, значит, и император смог додуматься, не находишь? Думаю, за ним приглядывали.
— Но зачем он отправил с посольством такого мутного типа?
Эдуард посмотрел на меня как на несмышленыша.
— Либо его нужно было удалить на время от двора, либо он должен был проколоться здесь.
— Кроме него и Гиневры, к тайнику никто не ходил, я думаю, что он причастен к этому делу.
— Я тоже так думаю, но определенно был еще кто-то, кто пока не попал в поле зрения, — согласился Эдуард.
— Но ты считаешь, что это подстава, направленная на лидванцев? И что сам император никак не замешан? — недоверчиво спросила я.
Он поморщился:
— У меня есть на то причины, но я не говорил обо всех имперцах.
Я быстренько сложила эти слова и то, что мне сказал Фаренджер.
— Выходит, императору ты доверяешь?
— Не наглей, Амелия! Кто-то обещал в это не лезть. Послушай меня, я прошу тебя сделать мне
