Форма входа
Книга онлайн » Документальные книги » Искусство и Дизайн » Пусть будет земля (Повесть о путешественнике) - Вера Лукницкая
Читем онлайн Пусть будет земля (Повесть о путешественнике) - Вера Лукницкая
Шрифт:
-
+
Интервал:
-
+
Закладка:
Сделать
Но поверхностный взгляд не угадывал того, что двигало человеком этой малознакомой культуры, не мог определить, какая внутренняя работа вершится в нем.
Елисеев, по его словам, проехал по Японии в быстроходных по тем временам поездах. Представился счастливый случай хоть мельком увидеть эту необычную страну. Он и глядел на нее мельком. Но "уже с первых моментов пребывания в Японии начинаешь чувствовать, что находишься в стране своеобразной, но древней и высокой культуры, отражающейся в самой утонченности взаимного обращения".
В Кобе Елисеев остановился в интернациональном отеле. Там ему, как русскому туристу, сразу же предложили русского гида. (Где только не встретишь русских!) Ловкий, услужливый господин Люшин отнесся к Елисееву доброжелательно и, не соразмеряясь с малым гонораром, работал на совесть. Он владел языками и прилично знал историю страны, в которой жил. Но что-то во всем его облике было такое, из-за чего Елисееву упорно хотелось переиначить его фамилию Люшин на Лю Шин. Впрочем, лицо его было русским. Ощущение Востока шло от манер, грации, застывшей наготове улыбки.
- Мне трудно понять Японию, - говорил ему Елисеев. - Перечитал Гончарова и не получил цельного представления. Он иронизирует по поводу микадо, рассказывает, что этот прямой и непосредственный родственник неба, брат, сын или племянник луны сидит со своими двенадцатью супругами и несколькими стами их прислужниц, сочиняет стихи, играет на лютне, кушает каждый день на новой посуде и надевает всякий раз новое платье (императору нельзя есть на той же посуде и надеть хоть раз уже надеванную одежду).
Люшин рассмеялся:
- Ну что, тут есть и правда, хотя микадо умеет и повелевать.
Гончаров то уверяет, что японцы живые, общительные, легко увлекаются новизной, то уверяет, что с ними нельзя вести дела, нельзя понять, чего хотят. Я слушал мнения о японцах и своих товарищей по Географическому обществу. К нам приезжали два японца географа; они были разумны, деловиты, прекрасно знали свои задачи, но все время меня не покидало ощущение, что я должен быть с ними осторожен, ибо вот-вот могу невзначай задеть их самолюбие. Когда я по приезде в Нагасаки вошел в японский дом, хозяйка распростерлась у моих ног. Наученный опытом странствий принимать не обсуждая любой обычай народа, я выдержал и это. Однако чувствовал неловкость. Но окончательно выбил меня из колеи древний обычай - взрезывание живота. Некий российский путешественник восемнадцатого века описал его так: "собирают родителей, идут в пагод, посреди того пагода постилают циновки, садятся и пиршествуют, на прощание едят сладко, много пьют, и, как уж пир закончится, тот, который должен умереть, встает и разрезывается накрест, так что внутренности все вон выходят..." Говорят, что есть пятьдесят способов распарывать себя.
- А вы не мешайте все. Что знаете про японцев, все и держите при себе. Постепенно и сложится понятие. Мы, верно, тоже странны для иноземца.
- Пока не укладывается ничего. Уйма разнообразных ощущений, противоречивых суждений.
- Это оттого, что у вас мало времени, а вы стремитесь понять Японию сразу.
- Это верно, что японцы ироничны, что они оригинальны, неповторимы, что в них нет солдафонского единообразия? Гончаров вот говорит, что они французы Востока, а китайцы - немцы. Но ведь о них можно сказать и обратное: все они на одно лицо, словно слеплены по шаблону.
Можно сказать, что они не ценят чувства собственного достоинства в людях. Подавлять индивидуальное для них также очень просто. И наоборот тоже будет верно: очень деликатны, превыше всего ценят человеческое самолюбие; если не говорят резко "нет", то лишь из боязни обидеть отказом.
Японцы робки, любят более всего созерцание. Они мягки, уступчивы, им чужд воинственный дух. И они же воины, ценят культ меча и силы, знают лишь повиновение и в битве не ведают жалости.
Господин Люшин улыбался.
- Что же верно? Я во всем этом не разберусь. Капитан Головнин, бывший в плену у японцев в течение двух лет, говорит об их благородстве, уважении к противнику, гуманности к пленным.
- Япония, как ее шелковичный червь, свивалась в кокон, закрывалась от мира многие-многие века; человек европейской цивилизации долго не мог понять, какая внутренняя работа вершится в ней. Потому столько мифов.
- Кстати о мифах.
- Простите, Александр Васильевич, я думаю, вам интереснее поговорить о мифах с самой Японией. Я познакомлю вас с гейшами, они объяснят их лучше, чем я. Они образованны и умны. А я пока, если позволите, займусь своими непосредственными обязанностями - покажу вам неоцивилизованную часть этого города.
Всего час на дженерикше, и, забравшись на одну из горушек за чертой старого Кобе, Елисеев мог внимательно рассмотреть этот европеизированный уголок. Он состоял из ряда поселков, окружающих Кобе и зеленеющих у подножия гор. Он был довольно симпатичен, но заметно терял свой японский характер. И когда, возвращаясь, они заехали в торговую часть старого города, где в лучших магазинах содержались настоящие шедевры своеобразного искусства Японии, они увидели и там построенный специально для европейцев "музей" торговый дом японских вещей, отчасти подделанных под вкус европейцев.
Вечер они провели в чайном домике.
В неярком свете фонарей, прикрытых цветными экранами, медленно вращался круг, приподнятый на четверть метра над полом. На нем в живописных позах сидели женщины в национальных костюмах изысканно-пастельных тонов. Они негромко пели. Две аккомпанировали на семисенах.
Ни одной резкой, громкой ноты - пение напоминало шелест ветра в сухих камышах. Слова не прослушивались, только мелодия, неназойливая, соответствующая всему сугубо пристойному стилю этой сцены и манере поведения ее участниц. Женщины обмахивались веерами, цвет и форма которых гармонировали с их костюмами.
Круг медленно вращался, показывая группе собравшихся мужчин каждую женщину в подробностях: то вдалеке, всем рисунком фигуры, грации движений, то в профиль, приближаясь, то близко, в фас...
Потом гейши спрыгнули с круга и расселись в зале. Их говор был похож на щебетание птичек. После чая и сакэ подали обильный японский ужин, который состоял по крайней мере из пятнадцати блюд, но которым едва ли можно было насытить здоровые русские желудки. А после ужина началось настоящее японское представление. Слуга неслышно разносил чашечки с горячим сакэ. Кроме Елисеева и Люшина здесь было еще несколько мужчин - богатых владельцев пригородных усадеб, приехавших в город на деловые встречи. Гости, сняв обувь, лежали на циновках. Довольно однообразный танец состоял из грациозных кошачьих движений, но компенсировался весьма оживленной разнообразной мимикой. Гейши танцевали под четырехструнную гитару, издававшую чувственные звуки. Через некоторое время, поняв, что гостям это наскучило, они вернулись на круг и заняли свои места в заранее продуманных позах.
Познакомиться с гейшами не удавалось, и Елисеев, заинтересовавшись механизмом движения круга, тихо поднялся из удобного кресла и выскользнул из зала под полог драпировок. Дал служителю монету, его проводили вниз.
Внутренняя часть поворотного круга была снабжена зубьями из твердого дерева и вертикальным бревном, прикрепленным к ним. Бревно упиралось в шесты. Время от времени один из троих рабочих брал фаянсовую масленку с длинным носиком и поливал зубцы растительным маслом. Сюда не доносились ни пение, ни звуки семисенов, значит, и в зале не были слышны звуки этой странной работы.
Елисеев вернулся, прилег на циновку и приготовился слушать тихую древнюю песню без слов, но гейши встали и долго, церемонно раскланивались, опустившись на колени. Круг незаметно остановился. Гейши ушли.
Елисеев почему-то шепотом обратился к гиду:
- Как, и это все?
- Даже многие японцы, - ответил Люшин тоже шепотом, - не знают, что приглашать гейш так же глупо, как заказывать шампанское в пивном баре. В Стране восходящего солнца мужчин не назовешь искусниками вести себя в женском обществе, ибо над ними довлеет вездесущий девиз "Всему свое время" порождение опыта института гейш. Настанет время, в дом войдет искусница гейша, обученная за десятилетие древним обрядам: светской беседе, игре на семисене, танцам и изысканным тонкостям женского обаяния. Присутствие гейш символизирует гостеприимство на высшем уровне. Все знают, что удовольствие это стоит непомерно дорого. Потому наиболее важные деловые встречи как в коммерческом, так и в политическом мире происходят в чайных домах. Гейша выступает в таких ситуациях в роли хозяйки. Гейша воспитывается на высокой поэзии. Гейша знает чайную церемонию и все сложнейшие ритуалы. Гейша умеет составить икебану, что в Японии ценится не менее, чем в Испании искусство тореадоров. Словом, гейши - это... сама Япония. Я вас непременно познакомлю. А сейчас, если вы окажете честь заехать ненадолго ко мне, я покажу вам коллекцию уике-нинге - "манерных кукол".
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Пусть будет земля (Повесть о путешественнике) - Вера Лукницкая бесплатно.
Похожие на Пусть будет земля (Повесть о путешественнике) - Вера Лукницкая книги
- Ego - эхо - Вера Лукницкая - Искусство и Дизайн
- Создавая комиксы - Алан Мур - Искусство и Дизайн