- Он никогда не брал в руки оружие. У нас был "Макаров", однако пропал куда-то давно, лет пять назад.
Гуров про себя матюгнулся, как он, старый облезлый волк, не проверил, имеется ли в семье зарегистрированное оружие, вслух сказал:
- Вы заявляли о пропаже пистолета? Не иголка.
- Честно сказать, не помню.
- Хорошо, я выясню, а братцу передайте, что ему предстоит крайне неприятный разговор в прокуратуре.
- Теперь я понимаю, почему вы отказались взять деньги на оперативные расходы. Вы подозреваете Олега?
- Я разыскиваю другого человека, Илья Ильич. Желаю вам всего наилучшего, - сказал Гуров, разъединился, позвонил в прокуратуру. - Добрый день, можно поговорить с помощником прокурора Драчем?
- Федул Иванович в данный момент занят. Кто его спрашивает? - голос девушки был хорошо поставлен, чувствовалось, она знает себе цену.
- Я с вами поздоровался. Передайте Федулу Ивановичу, его просит полковник Гуров.
После небольшой паузы Драч ворчливо спросил:
- Здравствуй, чего тебе надобно, сыщик?
- Здравствуйте, Федул Иванович, я хреновый сыщик. Скажите, вы или ваши ребята проверяли пистолет, что имелся у семьи Туровых, и поступало ли от них заявление об утере пистолета "Макаров"?
- Ты задним умом крепок. При допросе Елена Турова сказала, что пистолет был и об его утере было сделано соответствующее заявление участковому. Но тот год назад скончался, документов никаких не имеется.
Гуров объяснил ситуацию с датой возвращения в Москву Олега Турова.
- Интересно, он не мальчик, чтобы не понимать ситуации и так торопиться к своей Джульетте. Я его и девицу вызову и допрошу. Турова можно было бы и арестовать, если бы имели с этого что-нибудь, кроме мешка неприятностей. Ты знаешь, парень, я не трус, но и высовываться, лишь бы получить по морде, не желаю. У тебя все?
- Нет, Федул Иванович, начинать с плохих новостей?
- Сам знаешь.
- Ранен Валентин Нестеренко. Большая потеря крови, отлежится. А хорошая новость - вышли мы на очень интересного парня. Бывший опер, приятель молодых Туровых. Валентин его нашел, преследовал, схватил пулю. Запиши. Бестаев Сергей Николаевич, уроженец Москвы. Шестьдесят второго года рождения. Уволился из милиции после путча, чего-то сказал не так, последнее место работы пока не установлено. Будем разыскивать и разрабатывать по связям. Судя по всему, он человек в определенных кругах известный. Полагаю, из Москвы он уходить не будет, все подружки и приятели тутошние. Вот у кого-то из них он и залег. Скорее у девчонки, большим успехом пользовался у нежного пола.
- Молодцы. А пулю, что схватил Валентин, нашли?
- Стреляли в подлеске, место известно, завтра с утра поедем искать.
* * *
С утра выехали на двух машинах. Найти пулю в лесу - задача из области ненаучной фантастики. Но Гуров в молодости придумал выражение: "в розыскной работе случается то, что никогда не бывает в жизни". Есть шанс, его следует ловить, а не рассуждать о теории вероятности. Если пулю, прошившую плечо Нестеренко, удастся найти и баллисты дадут заключение, что она выпущена из того же пистолета, что и убившая Игоря Турова, то убийца будет обнаружен. Разыскать его тоже не просто, но это, как говорится, уже второе дело.
Нестеренко выспался, ему наложили свежую повязку, опер держался молодцом, да и чувствовал себя вполне прилично. Он сидел в "Мерседесе" Станислава и говорил:
- Стас, как друга прошу, врежь этим мерзавцам, что надо мной измывались. Пойми, не сведение личных счетов, дело в защите чести мундира. Если они со мной таким образом, то как они ведут себя с простыми гражданами?
Станислав молча следил за дорогой, кивал, наконец не выдержал и сказал:
- Валя, я не девка, меня уговаривать не имеет смысла. Сказать я могу что угодно, они любые слова знают и слышали, результат - что слону дробина. Человек себе подобное позволить не может, а покрытый коростой гнилой пень словами не проймешь. Если с ним серьезно разбираться, следует писать рапорт на имя Орлова, а он - в инспекцию по личному составу. В лучшем случае, одну сволочь предупредят о служебном несоответствии, а если за ним имеется уже что-то, так уволят. А кого поставят?
Станислав вздохнул, провел ладонью по лицу, будто паутину снимал.
- Стас, ты их тряхни, на морды испуганные хочу взглянуть, мне враз полегчает, - бормотал Нестеренко, и его просительный тон, чуть треснутый голос так не соответствовали обычно сухому, жесткому лицу, что Крячко шумно выдохнул, будто собрался нырять на глубину, снял телефонную трубку, позвонил в "Пежо" Гурову, ехавшему следом.
- Лев Иванович, вскоре будем проезжать пост ГАИ, где измывались над Валентином. Я могу сказать там несколько слов, но, полагаю, у вас получится посильнее.
- Пустое дело, - равнодушно ответил Гуров. - Однако Валентин наш человек, обязаны его просьбу выполнить.
Свернув с шоссе, остановились у поста ГАИ. Дежуривший на улице инспектор замахал жезлом. Но оперативники поставили свои машины на площадку и движению на шоссе не мешали, придраться было не к чему. Гуров неторопливо вышел из машины. Инспектора сбило с толку, что из машины вышел водитель, сержант привычно закричал:
- Что вы встали враскоряку? Ваши документы. И машина чадит, будто трактор.
Моторы иномарок работали бесшумно, никаких выхлопных газов не было. Гуров взглянул на машины, на инспектора, улыбнулся, кивнул на стеклянную будку ГАИ, спросил:
- Капитан здесь?
Инспектор почуял неладное, но гонористо ответил:
- Коли очень нужен, так и лезь сам, - он указал на железную витую лестницу.
- Позовите капитана, пожалуйста, скажите, из Главка просят.
Инспектор отошел в сторону, забурчал в динамик, тут же из будки выскочил капитан, ловко скатился с лестницы, но пары спиртного обгоняли его.
- Здравствуйте, капитан, - Гуров протянул свое удостоверение, достал блокнот и карандаш. - Прошу ваши документы.
- Что случилось, товарищ полковник? - капитан был ладно сложен, с обветренным приятным лицом, вызывал симпатию.
- Документы, капитан, - повторил Гуров, забирая у гаишника свое удостоверение.
Сверив фотографию, на которой капитан был значительно моложе, с оригиналом, Гуров отметил легкую седину на висках коллеги, миролюбиво спросил:
- Сколько лет служите? - переписал данные с удостоверения в блокнот, вернул красную корочку.
- Девятнадцать лет, товарищ полковник.
- И все еще на посту? - удивился Гуров, пошел к машине, гаишник держался рядом, стараясь не дышать, но на свежем воздухе дух от него шел крепкий. - Дети есть? - спросил Гуров и этим вопросом добил.
Капитан еще не понимал, в чем дело, но, учитывая должность и звание гостя, понял, попал за всю масть. Да еще вопросы о стаже и детях, дело совсем плохо. Гуров открыл дверцу "Мерседеса", на переднем сиденье которого сидел Нестеренко. Он взглянул на гаишника, кивнул и, сморщившись, как от удара, сказал:
- Но он меня перевязал. Подошедший Станислав усмехнулся.
- Мы ему благодарность объявим, что он тебя на шоссе не выбросил и машину не забрал. Хотя его понять можно, рядом с постом ГАИ такое опасно.
- Добьете, - обреченно произнес капитан. - Я и так в штрафниках числюсь. Ваша сила! - он козырнул и пошел к будке.
- А мужик мне нравится, сопли не распустил, просить не стал, о свидетелях не говорил, - проговорил Нестеренко, когда они поехали дальше.
- Мужик неплохой, но замазанный, - ответил Станислав.
Когда свернули на проселок, Нестеренко быстро определил место, где вышел в подлесок и его окликнул Бестаев, как они оба стояли, когда Сергей выстрелил. Прошло четыре дня, а следы на земле остались, конечно, ни для какой идентификации они не годились. Станислав занял место, на котором подстрелили Нестеренко. Гриша Котов, ехавший в машине с Гуровым и не произнесший за все время ни единого слова, встал на место преступника, поднял с земли ветку, указал на Станислава, "прицелился", широкими шагами двинулся в направлении выстрела, уперся в молодую сосну, осмотрел ее на уровне плеча, отрицательно покачал головой. Дальше начинался кустарник, метрах в семидесяти - молодой подлесок. Оперативникам стало ясно: пуля ушла в небытие, искать ее бессмысленно.
- Неудачное ты место выбрал, Валентин, - сказал Станислав. - Кабы здесь стояла не одна сосна, а пяток, лучше, здоровый забор, - он поднял глаза на задумчиво молчавшего Гурова. - Что поделаешь, командир, не каждый раз к двенадцати девятку прикупаешь, но посмотреть следовало.
Гуров согласно кивнул и сказал фразу, которую никто из оперов не понял:
- И все-таки оно интересно, а если бы Валентин оказался левшой?
Когда они возвращались назад, Гуров остановил машину напротив поста, посигналил. Капитан выскочил из своего стеклянного скворечника, ловко спрыгнул с лестницы, подбежал.
Гуров достал блокнот, вырвал страницу, на которой записал его данные, протянул и сказал:
