Пока Захар принимал душ, Устинья, сидя в зале, наблюдала за тем, как черноволосый тренер прощается с учениками. Трудно поверить, что это тот же самый человек, который совсем недавно со зверским выражением на лице «разделывал» оппонентов под орех – он прямо-таки источал дружелюбие! Мужчинам доставались крепкие рукопожатия, женщинам и молодым девушкам – поцелуи в щечку. Устинья разглядывала подвижное, привлекательное лицо хозяина зала. Явно не русский, констатировала она, однако, скорее всего, местный – акцента в речи незаметно. Чуть раскосые глаза, длинный, тонкий нос с нервными, как у коня, ноздрями и высокие скулы выдавали в незнакомце горца. Интересно, что связывает Захара с этим парнем?
Наконец последний «адепт» покинул зал, и в этот момент Захар вышел из подсобного помещения, вытирая полотенцем мокрые волосы. Тренер направился к нему.
– Ну, и что это было? – нахмурившись, поинтересовался он, останавливаясь в двух шагах от Устиньи.
– В смысле? – невинно переспросил Захар, бросая полотенце на мат.
– Ты отлично понимаешь, черт подери! Зачем ты поддался?
– Неправда…
– Да брось, я же не вчера родился!
– Ты бы все равно победил.
– Знаю, и все-таки…
– Диду, я просто не хотел с этим затягивать; мы могли еще полчаса кувыркаться, а мне уже не двадцать и даже не тридцать. Завтра у меня съемка, и силы мне еще понадобятся, знаешь ли! Кроме того, твои ученики ничего не поняли, так что твое реноме не пострадало.
– Дело не в этом, – покачал головой тренер. – Просто все должно быть честно!
– А что нечестно-то? Ты все равно лучший, мы показали ребятам класс – чем ты недоволен, не пойму?!
Тренер только рукой махнул.
– Ты чего пришел-то? – спросил он. – Сто лет не виделись!
– Нужна твоя помощь.
– Если Регинке, то я – пас.
– Нет, не ей. Вот этой девчонке, – и Захар кивнул в сторону Устиньи.
Впервые взгляд янтарных глаз тренера задержался на ее лице.
– Кто она? – спросил он.
– Клиентка.
– Значит, все-таки Регинка замешана!
– Это – дело pro bono.
– Что, волк в лесу сдох? – На лице тренера появилось выражение крайнего изумления.
– Регина не такая акула, какой ты ее считаешь. Поможешь?
– Чем именно?
– Дело незаконное.
– Иначе ты бы ко мне не обращался. Так о чем речь?
– Надо ограбить одного эскулапа.
– Что?! – встряла Устинья.
– Помалкивай! – цыкнул на нее Захар, словно она была надоедливым ребенком, путавшимся под ногами у взрослых. Устинья перевела взгляд на Диду. Тот, вопреки ее ожиданиям, отнюдь не выглядел смущенным. Напротив, ей даже почудилась, что в глубине его темных глаз пляшут черти.
– Ограбить, говоришь? – протянул он, запуская пятерню в густые черные волосы. – Нехороший человек?
– Да хрен его знает – может, и не плохой, однако он отказывается помогать, а нам, понимаешь, позарез нужны кое-какие сведения!
– Да не вопрос. Когда?
– Чем ты занят сегодня вечером?
– Вы с ума сошли! – бормотала Устинья, пока они шли к припаркованному на задворках спортивного клуба «железному коню» Захара. – Ограбить клинику – это же ни в какие ворота… Что Регина скажет?!
– Только попробуй ей сболтнуть – пожалеешь! – предупредил Захар.
– Но что, скажите на милость, ей делать с уликами, добытыми незаконным путем? Допустим, у Кротова и в самом деле остались документы или записи, доказывающие, что Сугривин у него лечился. Положим, это даже сыграло бы на руку защите, однако ничего из похищенного из офиса психиатра нельзя будет использовать на суде!
– Я не адвокат, – буркнул Захар. – Адвокат – Регина, пусть она и ломает голову. Мое дело – достать то, что ей необходимо! А твое – не мешать, ясно?
– Тогда зачем вы мне вообще рассказали? Зачем притащили в зал, познакомили с Диду?
– Потому что кто-то должен стоять на шухере, пока мы будем внутри. И, если нас загребут в полицию, этот кто-то сможет объяснить Регине, что произошло.
– Но зачем привлекать человека со стороны? – не сдавалась Устинья.
– Возможно, придется пошуровать в компьютере мозгоправа, а я в этом деле не силен в отличие от Диду.
– Я могу пойти с вами, у меня с техникой все в порядке…
– О’кей. Сможешь забраться на четвертый этаж по водосточной трубе?
– По водо… Зачем?!
– А как, ты думала, мы собираемся попасть в запертый кабинет среди ночи?
Устинья внимательно вгляделась в лицо Захара, пытаясь понять, не шутит ли он, но никаких признаков этого не заметила.
– Боюсь, по трубе у меня не получится, – сконфуженно пробормотала она.
– Значит, стоишь на стреме! – констатировал он. – С этим-то справишься?
Пока Захар заводил мотоцикл, Устинья не удержалась от вопроса:
– Откуда вы знаете Диду?
– Служили вместе, – коротко ответил Захар. Так как он больше ничего не добавил, Устинья снова спросила:
– Он, что, чеченец?
– У тебя с этим проблемы?
– Нет, никаких проблем, но…
– Диду кабардинец. Есть еще вопросы, или дашь моим ушам отдых?
– Есть один: почему ваш друг не любит Регину?
Захар с удивлением взглянул на девушку.
– С чего ты взяла?
– Ну, он этого не скрывал!
– Тебе показалось.
Но Устинья точно знала, что права – у тренера определенно контры с Региной, и это не укладывалось у нее в голове, ведь адвокатессу все обожают! По крайней мере, те, с кем до сих пор встречалась Устинья.
– Последний вопрос, ладно? – снова заговорила она. – Как называется эта… короче, то, чем вы занимались на ринге?
– Калари. Каларипаятту, – пояснил Захар, видя, что название ничего не сказало Устинье. – Это такая национальная индийская борьба. Диду ее слегка модифицировал, добавив элементы карате и кое-что еще.
– Он вас учил, да? А сам где…
– Ты обещала всего один вопрос, а это – целый допрос. Давай как-нибудь потом, ладно, а то у меня голова сейчас другим занята. Если хочешь, я напишу тебе телефон Диду, и он даст тебе развернутое интервью!
Захар явно не был расположен к светской беседе – впрочем, как всегда. И как только Регина с ним справляется?!
* * *
Лариса Чебаридзе жила за городом, и в дачный поселок, где она обитала, ходила одна-единственная маршрутка. Хотя путь оказался недолгим, всего-то полчаса, Алена в очередной раз задумалась о приобретении автомобиля. В прошлом году она окончила курсы вождения, но с тех пор почти не садилась за руль. В данный момент такая дорогостоящая покупка ей не по карману, ведь вступление в коллегию адвокатов потребует огромных вложений. Регина обещала подсобить материально, но все равно ведь в долг и, рано или поздно, придется отдавать! Тем не менее Алена пообещала себе, что ее первой покупкой после того, как она разберется с коллегией, станет авто – пусть и дешевенькое, подержанное, но собственное, на котором можно будет «рассекать» по улицам, не задумываясь о том, как добраться из точки А в точку Б.
Почему-то кажется, что, если человек живет за городом, то дом должен быть «крутым», ведь состоятельные люди нынче предпочитают дышать чистым деревенским воздухом, а не портить легкие городскими выхлопными газами. Жилище Ларисы не оправдало ожиданий Алены – девушка жила в старом деревянном доме за покосившимся забором. Однако внутри было довольно мило. Чистенько, мебель сравнительно новая – вся, кроме громоздкого буфета в гостиной, явно из пятидесятых годов.
– Вы проходите, располагайтесь, – предложила Лариса, встречая Алену у порога и вытирая покрасневшие от холодной воды руки о видавший виды фартук. – Я сейчас!
Алена устроилась на цветастом диване (похоже, купленном на распродаже в «ИКЕЕ») и принялась осматриваться. Помимо дивана и буфета в просторной комнате располагались тумбочка с телевизором, пара стульев и несколько горшков с цветами на подоконнике. За цветами, видимо, хорошо ухаживали; в Алениной квартире тоже стояли декабристы, похожие на эти, но они и не думали цвести таким пышным цветом!
– Извините, – сказала Лариса, выходя в гостиную из маленькой комнаты. – У меня бабушка лежачая, после инсульта… Вы хотели об Анжелике поговорить?
– Да-да, – кивнула Алена, подумав, что этой девушке, очевидно, живется несладко – как и Вязьмину, ведь оба вынуждены выхаживать тяжелобольных. – Я уже сказала, что ваш адрес дал мне папа Анжелики. Он сказал, что она ближе всего общалась именно с вами?
– Это правда. Видите ли, я хотела бы ему помочь, но у меня самой – бабушка, да и работу никто не отменял, а то жить вообще не на что будет…
– Он вовсе не рассчитывает на вашу помощь, Лариса, – поторопилась заверить Алена. – На самом деле я хотела поговорить не о том, почему ваша подруга оказалась в таком состоянии.
– То есть не о нападении?
