— Дуня, я щас мыло возьму! — в который раз рявкаю на неё.
— Чего орёшь, как будто тебя пчелиный рой покусал? — выглядывает из комнаты.
— За языком следи, у меня здесь уши вянут, — отпиваю остывший чай из своей кружки.
Морщусь. Она вздыхает, выдёргивает кружку из моих рук, немного расплескав на серую домашнюю футболку. Стряхиваю капли, а девчонка наливает мне свежий, горячий чай.
— Как ты тут вообще выжил один? — ставит передо мной кружку.
А я тут жил? Ночевал периодически. В остальное время еду и напитки готовили специально обученные люди в кафе, ресторанах, забегаловках где-то по пути. Сейчас возвращаться приходится, потому что тут эта мелочь одна совсем. Я за неё теперь ответственный, а она, выходит, за меня, раз кормит и меняет остывший чай на горячий. Но я ей этого, конечно же, не говорю, иначе нос задерёт и начнёт наглеть.
— Дунь, не делай вид, что ты меня не слышишь, — не даю ей уйти от разговора. — Ты же красивая девочка…
— Ты правда так считаешь? — она вводит меня в ступор своим неожиданным смущением. Глаза не опускает, смотрит в мои, а щёки розовеют и губы начинает облизывать.
— Конечно, — подтверждаю я. — Красивая, совсем не глупая, готовишь классно. Я целую вечность ничего подобного не ел, — искренне заверяю её. — Подрастёшь немного, парня нормального себе найдёшь, если не будешь гопницу из себя строить.
Улыбается. Забавная такая сразу. Девчонка девчонкой, только сильно жизнью побитая, вот и огрызается, как маленький волчонок.
— Спать иди, — отправляю Дуню, — я посижу ещё немного.
— Десять минут, — просит, возвращая в свой блестящий взгляд чертей, которые с возрастом окрепнут и принесут ещё немало проблем на задницу своей хозяйке.
— Засёк, — стреляю взглядом на часы в углу экрана своего планшета.
Дуня пулей уносится в зал, а я возвращаюсь к делам. Ещё раз проверяю свою схему, перенесённую в электронный формат. Она у меня очень интересно закольцевалась. Съезжу-ка я, пожалуй, в гости к одному старому знакомому…
Тянусь к телефону, набираю Фила.
— Слушаю, — спокойно отвечает он. Работа у нас такая, с ненормированным графиком. За поздние звонки никто ни перед кем не извиняется.
— Мне нужны двое в боевой готовности, — сразу обозначаю цель звонка. — Без детей, без жён. Умение обращаться с холодным оружием. Кто там у нас самый хладнокровный?
— Медведь и ТТ, — тут же отвечает Фил.
В голове прокручиваю карточки с данными на каждого. Года три назад отобрали их в команду. Уже успели отлично проявить себя в нашей работе. Семьями не обременены, значит, не будет лишних психологических стопоров. Как раз то, что мне сейчас нужно.
— Да, согласен, — даю подтверждение Филу. — Сам будь готов. Скоро в гости надо будет наведаться к одному очень интересному персонажу. Я давно ему обещал зайти. Вот, видимо, время пришло.
— Когда?
— Я скажу.
— Понял, мы будет готовы. На связи, Ворон.
— На связи, Фил, — отбиваюсь.
Прежде чем выключить планшет, ещё раз смотрю на часы. Мелкая зараза проворонила время со своими игрушками.
Заглядываю в зал, выгоняю Дуню к себе, просто выдернув приставку из розетки. Выключаю свет, заваливаюсь на диван и закрываю глаза, представляя, как мы могли бы зарубиться на джойстиках с Егором.
Интересно, ему нравятся такие штуки?
Улыбаюсь как дурак. Никак не привыкну к мыслям о сыне. Они болезненные, как тупой нож, входящий в живое тело. И тёплые, как человеческая кровь. Дерзкий, с хорошей такой борзотой для своего возраста, и тянется к тем, кто сильнее, умнее. Правильный путь. Только так и можно научиться чему-то полезному.
Представить нашу первую очную встречу пока сложно. Я ищу правильные слова для него, без лишних сантиментов. Я не умею, и Егору это не нужно. Этому мальчишке придётся говорить только правду и объяснять ситуацию как взрослому. Иначе не примет, закроется.
Хочу его совсем детских фотографий. Всю сеть перерыл, айтишников своих на уши поднял. Ира никуда ничего не выкладывала. Её жизнь вообще от меня максимально закрыта.
Постарались, суки!
И она старается. Самостоятельная, блядь! На колени передо мной встала… всё ещё бомбит от этой ситуации. Одним взглядом все мои раны расковыряла в тот день. Шрам на глазу до сих пор горит. Чудо, что я его тогда не потерял.
Ирка, Ирина, Иришка. Глупая, гордая девочка с тяжёлым характером. Я потом расскажу, как ты мне снилась. Как не дышал без тебя все эти шестнадцать лет. Как пытался отыскать тебя в других.
Представляю, как она кидается на меня за эти слова, злым, ревнивым ударом обжигает щёку, цепляя кожу ногтями. Её глаза горят праведным гневом, как огоньки на лесном болоте. Они заманивают заблудившегося путника в свою бездну, чтобы утопить навсегда. И ты утопила меня Ира, в себе. Прокляла.
Скрипнув зубами, поворачиваюсь на бок. Тону в темноте беспокойного сна, ярко ощущая на губах вкус её кожи и соль её слёз на языке.
Под нами прохлада смятых простыней. Моё тяжёлое тело прижимает к кровати горячее, податливое, женской. Мы двигаем языками друг у друга во рту. Она чувственно стонет, приподнимается на локтях и трётся об меня затвердевшими сосками. Я с рыком кусаю её губы, чувствуя, как до боли сводит возбуждённый член.
Ее пальцы обхватываю головку, сжимают. Дышу через крепко сжатые зубы. Все мышцы выкручивает, в животе горит. Воздух в комнате пропитался запахами нашего возбуждения.
Ловлю её соски, перекатываю на языке, а она царапает мою спину, распарывая кожу до крови и липкими пальцами размазывая по лопаткам, пьяно глядя мне в глаза. Размазывает кровь по моим губам. Во рту тут же появляется неприятный металлический привкус, но Ира целует. Мля, как же она целует… Мне в затылок будто электрошокером долбанули, и разряды несутся через всё тело, сжигая, причиняя боль и возбуждая ещё сильнее.
Мы кружимся в этом безумном танце касаний. Резко развожу её ноги в стороны. Соскользнув головкой по влажной плоти, попадаю в цель. Кожа к коже. Никакой резины между нами. Её мышцы обволакивают, сжимают, отпускают.
Она скользит холодными ступнями по моим ногам и задирает свои ноги мне на поясницу, впуская глубже. Желая, чтобы я брал её глубже.
Дикие, голодные, обмениваясь стонами при редких поцелуях, мы летим в ёбаный космос…
Напряжённое тело резко встряхивает от мощного импульса удовольствия. Распахиваю глаза, тяжело дыша и глядя в спинку неразложенного дивана. В паху ноет. Меня трясёт. Одно прикосновение, всего, мать его, одно! И я кончу.
Трясу головой, всё ещё ощущая её тело где-то рядом, слыша её стон, а затем тихий смех.
— Моя чёртова ведьма! — с рыком слетаю с дивана и падаю на пол, принимая упор лёжа.
Сердце барабанит в глотке, во рту сухо как в пустыне. И вкус наших поцелуев…
Отжимаюсь десять раз, двадцать, тридцать. Резко, рвано, как любил её в своём сне.
Бля-а-а, проклятые ассоциации!
Воспалённый мозг генерирует совершенно безумные мысли. А почему, собственно, и… да?
Сажусь, шарю ладонями по дивану в поисках телефона. Открываю последние набранные. Жму на номер и слушаю гудки.
— Спишь ты там, что ли? — закрываю глаза, чувствуя, как по виску стекает солёная капля пота.
— Да, — на том конце раздаётся бодрый голос Фила.
— Слушай задачу. На мой адрес нужна скорая…
— Случилось чего? — сразу напрягается он.
— Случится, если задачу не выполнишь, — огрызаюсь.
— Понял, заткнулся, — усмехается.
— Мне нужна конкретная скорая. Та, что приезжала в промзону. Бригада пятая, вроде. Врач Юнусова Ирина Алихановна. Срочно!
— Ворон, как мы тебе конкретную машину-то дёрнем? — спрашивает Филипп.
— Если ты не можешь решить такую простую задачу, на хуй я тебя вообще держу, м? — цежу сквозь зубы. — Решай! — отбиваюсь и ложусь спиной на прохладный пол.
Делаю комплекс на пресс, усложняя его после нескольких подходов. Дышу со свистом, курить стал до хрена в последнее время. А с ней разве будет иначе, если у нас всё вот так?
