Отцовский инстинкт? Есть вообще такое? В этом я точно профан. Надо будет на досуге подтянуть матчасть.
— Не любовь это, — стараюсь говорить как можно мягче. — И игры в «жену» пора заканчивать. Мне через несколько дней документы на тебя новые сделают, я распорядился.
— Вот пока не сделают, я останусь женой, — она всё ещё упрямится.
— Нет, — настаиваю.
— Да, — отстраняется.
— Нет, и мы больше не спорим. Сейчас одеваться, есть и заниматься. Ясно? — молчит. — «Питомца» твоего заберу.
— Меняю на собаку, — тут же начинает торговаться.
— Никаких собак в квартире.
— Тогда кота.
— Нет, — ухожу на кухню.
— Хомяка, — плетётся за мной, шурша простынёй по полу.
— Одеваться, я сказал! Никаких торгов. Ведёшь себя плохо. Брысь! — вставляю в рот сигарету и топаю ногой.
— А если буду хорошо вести, можно завести собаку? — взмахивает влажными ресницами.
— Когда в дом переедем, я подумаю, — пытаюсь найти компромисс.
— А когда мы переедем?
— Да чтоб тебя! — сигарета летит на пол. — Иди оденься. Допрос окончен на сегодня. Мне позвонить по работе надо.
— Ладно, — куксится и всё же сваливает к себе.
Караул, девка! Замуж выйдет, её мужик потом будет мне бабки предлагать, чтоб я её обратно забрал.
Наконец затягиваюсь и выбираю в контактах, кому первому позвонить.
Фил или Мирон? Мирон или Фил?
Всё решается за меня. Телефон начинает вибрировать в руке, запуская цепную реакцию по заведённым нервам.
— Слушаю тебя, Фил.
— Я по твоему вопросу насчёт наблюдения за той женщиной, врачом. Пацаны запись прислали. Я подумал, тебе будет интересно. Там немного, место шумное, поток людей приличный, да и говорили они тихо, но наша техника записала.
— Скидывай.
Через несколько секунд в мессенджер приходит запись:
Мирон: «В ресторан?»
Ира: «Ой… я не знаю.»
Мирон: «Не очень пафосный.»
Ира: «Ну хорошо. Я могу дня через два.»
Мирон: «Отлично. Я подстроюсь.»
— Я, блядь, тебе сейчас подстроюсь! — меня аж подкидывает всего от ревности. — Подстроится он!
Зло вставив в губы новую сигарету, прикуриваю и сам звоню Филу:
— Команду мне собирай. Сейчас.
Глава 32
Ворон
Парни стоят на крыльце, тянут в себя никотин, лыбятся, пялясь на проходящих мимо, симпатичных женщин. С виду обычная охрана обыкновенной столичной офисной высотки. На самом деле люди, привыкшие к войне. Совсем не к той, что показывают в новостях или фильмах. К настоящей, грязной, жестокой, которая идёт не где-то в других регионах или даже странах, она происходит под носом у мирных жителей, спешащих по своим делам.
Филигранность моей деятельности заключается ещё и в том, чтобы всё оставалось именно так. Война на городских улицах должна быть с «глушителем», лучше совсем немой, чтобы даже заклятые враги произносили одно из моих прозвищ лишь шевеля губами. От ужаса…
Все мы неидеальны. Даже сильные и лучшие ошибаются. Только последствия таких ошибок гораздо больнее и страшнее. Если кто-то думает, что у такой подставы, которую устроили мне, есть срок давности, я им сочувствую.
Я не злопамятный. Я просто злой и жестокий к своим врагам. Сейчас мы выдвигаемся к одному из них. ТТ и Медведь садятся на заднее, за рулём Фил, я рядом, смотрю в лобовое, слушаю бас своих проверенных людей, разделяющих мою философию и мои жизненные принципы, и медитирую в лобовое на приближающийся светофор, на пешеходный переход и моргающую поворотником тачку, плетущуюся перед нами.
Мы никуда не торопимся. Исход сегодняшнего дня ясен, и я ничего не чувствую пока по этому поводу.
Выезжаем за город, в один из дачных посёлков, куда любят сбегать от суеты жители столицы. С неба срывается лёгкий снег и тает, не касаясь асфальта. За бортом нашей машины ноль, небо затянуло свинцом, виднеющиеся с дороги сосны кажутся чёрными.
Сворачиваем с главной трассы к вывеске с симпатичным названием «Родничок».
— Ворон, смотри, — ударив меня по плечу, ТТ привлекает внимание.
Поворачиваю голову в боковое окно со своей стороны и улыбаюсь. Чёртова магия! В небе летают два чёрных, как ночь, ворона. Опускаю стекло. Они кричат, один бьёт другого крыльями и улетает. Видимо, разобрались. Вот и мы сейчас обязательно разберёмся.
Найти нужный нам дом оказывается проще простого. Не самый дорогой посёлок, но чистенький, везде висят таблички с адресами.
Останавливаемся у резных ворот.
— Нихуёво так устроился развозчик шлюх, — усмехается Фил.
— Мы ему это позволили. Пойдём, исправим недоразумение, — выхожу из машины. Парни за мной.
Из охраны у Джаги только пара камер над воротами. Мы не прячемся. Медведь даже машет и улыбается в одну из них. Вскрываем замок, входим на территорию. Каменные дорожки ведут в нескольких направлениях. Клумбы укрыты на зиму плёнкой, и вот на ней снег умудряется задержаться на некоторое время, но всё равно превращается в капли и стекает вниз.
Мой брат, раскинув чёрные крылья, степенно летает над территорией. То и дело выхватываю в небе чёрную точку. Хозяин, значит.
— Мы вежливые? — спрашивает ТТ.
— Стучи, — киваю ему.
Он достаёт из кожуха нож с чёрной рукоятью, перетянутой тонкой серебряной нитью, и гравировкой на лезвии. Им и стучит в белую двустворчатую дверь. Вежливо.
Из дома слышен топот ног, детский голос:
— Ба, я открою, — и дверь тут же распахивается. — Ой! — снизу вверх на нас смотрит девчушка лет восьми с множеством тонких косичек на голове, в длинной юбке и кофте с длинным рукавом.
— Тсс, — прикладываю палец к губам. — Сюрприз.
Она доверчиво кивает и отходит в сторону. Шагаем через порог, закрываем за собой дверь. Фил встаёт так, чтобы никто не мог выйти, а ТТ перехватывает девочку, закрывая ей рот широкой ладонью, и толкает перед собой.
На нас выскакивает девчушка постарше или просто повыше той, что с косичками.
— Папа!!! — визжит она.
Её забирает на себя Медведь.
На крик девушки начинает сбегаться многочисленное семейство Джаги. Двое молодых парней, скорее всего, сыновья. Жена его тоже выходит к нам. С ней ещё одна девушка, с приличным беременным животом, вероятно, сноха.
Расплодился ты, Джага. Тоже я позволил… Поправим.
— Вон ту забери, — киваю на беременную.
— Не смей! Кто вы такие?! — начинается ор.
Медведь морщится, отпускает ребёнка. Под бабский визг двумя точными ударами вырубает одного из защитников и забирает заложницу.
— Тихо все сели, — говорю им. — Джага где? — спрашиваю у жены.
Она два слова связать не может. Смотрит на маленькую девчонку с косами, на беременную, рыдает, оседая на край дивана.
— Я обычно не спрашиваю дважды, — боковым зрением вижу, как ТТ играется со своим ножом, аккуратно прокручивая его в свободной руке.
— На… работе… он… — задыхаясь, отвечает жена хозяина.
— Когда вернётся?
— На обед… приезжает…
Смотрю на часы, киваю. Ждём. Нам торопиться некуда.
— Фил, встреть там нашего товарища, — отдаю приказ.
Он уходит, я остаюсь следить за всеми членами семьи.
— Отпусти их. Меня возьми, — предлагает себя явно старший сын Джаги. — Видишь же, беременная она. Ребёнка потеряет.
— Такое случается, — хмыкает Медведь.
Я ненавижу всю эту грязь, но с такими, как Джага, иначе нельзя. Слухи отсюда обязательно расползутся по нужным кругам. И тем, кому надо знать, донесут, что Ворон держит слово, даже данное шестнадцать лет назад.
Минут через двадцать Фил заводит в дом Джагу.
— Ворон, что ты делаешь? Ворон! — этот крысёныш оббегает меня, мазнув испуганным взглядом по всей своей семье.
— Помнишь, брат, — издевательски усмехаюсь, — когда-то я дал тебе слово. Если ты меня кинешь, я приду к тебе домой и на твоих глазах убью всю твою семью.
Женщины визжат и рыдают, но не смеют двигаться с места.
— Ты… — сглатывает Джага.
