– Все. Конец, – прошептала Норик и отключилась.
Я бросилась проверять пульс, Пашка звонил нашему хозяину с просьбой прислать за нами машину и захватить плед и врача. Во французское такси с таким грузом садиться не следовало.
Мы вытащили Норика из воды и уложили на сухой горячий песок. Прикрыть нам ее было нечем. Стояла жара, и мы сами оделись сегодня очень легко. Если бы я сейчас была на своей машине, на которой мы с Пашкой ездим по местам совершения преступлений в Питере… Там у меня все есть для оказания первой помощи. Но сейчас мы были практически беспомощны.
– Может, ей искусственное дыхание сделать? – предложила Татьяна. – Она, наверное, воды наглоталась…
– Не думаю, что особо наглоталась, а что было, уже сплюнула, – ответила я. – Она испугалась нас.
Я чувствовала себя виноватой. Но я никак не ожидала, что Миша сбросит Норика в воду… Я была уверена, что он доставит их с папой в дом своего погибшего старшего брата. Ведь Норик была последней женщиной его брата, а раз он включил ее в завещание, значит, любил. Хотя он многих любил… Или у него было такое своеобразное чувство долга?
Я присела на корточки, взяла безвольную руку девушки в свою и внезапно заметила, что на ней не осталось ни одного украшения. У Норика точно была пара колец, браслет на лодыжке и серьги. Не осталось ничего. Допустим, кольца могли слететь в воде, но браслет? Серьги? Значит, их сняли на яхте.
Девушка застонала.
– Давайте ее посадим. Паша, подопри ее со спины.
Норик открыла глаза.
– Не бойся, – сразу же сказала я. – Сюда едет машина и врач.
– Никаких больниц, – выдавила из себя Норик. – Лучше я здесь подохну.
– Сдурела, что ли?! Зачем тогда выплывать было?
– Жить хотелось, – на губах мелькнула легкая улыбка.
– А волосы твои где? – спросила Татьяна.
По словам Норика, это был парик из натуральных волос, очень дорогой, причем на специальном клее, который только нельзя было мочить. В воде он отклеился и свалился. Она, конечно, не стала за ним нырять. Но этот парик, можно сказать, спас ей жизнь. Он смягчил удар по голове.
– А у тебя свои волосы? – спросила она у Татьяны.
Татьяна кивнула.
– Да, мужики любят длинноволосых. И блондинок. Никто не знал и даже не догадывался, что я брюнетка. Этот парик даже в постели не отваливался…
Я призналась, что мне кажется очень странной потеря драгоценностей. Или их с нее сняли?
– Сняли, – у Норика исказилось лицо.
– Ты можешь рассказать, что случилось? – попросила я.
Норик зыркнула на меня и напряглась. Конечно, она нам до конца не верила.
– Так, давай определимся, – сказала я жестким тоном. – Против тебя лично мы ничего не имеем. Мы здесь работаем. Вероятно, наши цели не совпадают с твоими, но кое в чем могут пересекаться. Не исключено, что мы можем оказаться полезны друг другу – если обменяемся информацией. Более того, идти тебе некуда – если я правильно поняла. Мы тебе предоставим кров. Что скажешь?
– Что вы здесь делаете? – спросила Норик. – Я имею в виду во Франции?
– Собираем информацию для нашего… покровителя. Он, как и мы, живет в Питере, с Москвой дел не имеет и не хочет иметь. Параллельно снимаем репортажи о наших людях на Лазурном Берегу. Чтобы ни у кого не возникло лишних вопросов о нашем тут пребывании.
– Чем занимается ваш покровитель?
– У него много деловых интересов.
Норик молчала.
– Нора, если мы правильно поняли, Миша, брат твоего бывшего любовника, хотел тебя убить. Тебя ударили по голове и сбросили в море. Отец твой утонул?
– Туда ему и дорога, – у Норика исказилось лицо. Теперь она совсем не выглядела красивой, да и отсутствие длинных светлых волос здорово меняло внешность. – И это был не отец, а дядя, мамин брат.
– И любовник? – спросила Татьяна.
– Да! – заорала Норик. – Да! Трахала меня эта сволочь! И ничего я не могла поделать, потому что он был мне нужен! Мне было без него не справиться! А замуж никто не берет!
Она внезапно осеклась, посмотрела на меня, на Татьяну. На Пашку посмотреть не могла, потому что он подпирал ей спину своей спиной.
– Если поможете мне найти богатого мужа, я сделаю все, что вы захотите. Расскажу все, что знаю.
Я заметила, что мы приехали сюда на две недели, а потом уедем в Питер. С собой мы никаких богатых мужей не привезли – в виде платы за информацию.
– Мужик, у которого вы живете, женат или нет? Я не смогла точно выяснить.
Мы с Татьяной переглянулись. Мы даже не задавались этим вопросом. По крайней мере, в особняке никакой жены не наблюдалось, как и постоянной любовницы. Девицы какие-то полуголые все время бегали, японки в комнате для релаксации массаж делали, но жена? Может, есть в России.
Я сказала, что мы прямо сегодня отправим запрос в Россию. Иван Захарович должен знать. Хотя он явно удивится нашему интересу.
– Вы – ненормальные, – покачала головой Норик. – Да все девки сюда приезжают за мужиками!
– По крайней мере, мы тебе не конкурентки, – заметила я.
– Да?! – опять взорвалась Норик, и я подумала, что она приходит в себя. Это хорошо. – А какого лешего вы мне всю игру ломали?
– Ты что, таким образом собиралась захомутать Владимира Павловича? – поразилась Татьяна. – И графа де Ламота Валуа?
– И это тоже, – хмуро ответила Норик. – Но нам все платили, чтобы мы больше не появлялись. Отступные. Некоторые хотели, чтобы дядька их проконсультировал насчет сигнализации и утер швейцарцам или немцам носы. Дядька хотел работу получить в швейцарской фирме, но его не взяли. Видите ли, их его биография не устроила. Вот он им и устраивал показательные выступления и клиентов отбивал. И развлекался. Не поверите – он же массовик-затейник по специальности, полученной еще в советские времена. В доме отдыха начинал работать, а потом одну отдыхающую обворовал, и пошло-поехало. Здесь дядька каждый раз новый сценарий придумывал. А я параллельно мужа искала, чтобы от дядьки отделаться и себя обеспечить. Но с дядькой продолжала жить, потому что он все время думал, как денег срубить. И…
– И он бы потом дал тебе по голове, – сказала я. – Или утопил бы. И все деньги достались бы ему.
– Ему требовалась помощница, которой он мог доверять, – хмуро процедила Норик. – А кому он еще мог доверять?! В том доме живут одни пираньи! А теперь они еще растащат мои шмотки и разделят между собой!
– Мы сходим туда вместе с тобой и все заберем, – мягко сказала Татьяна. – И наш хозяин выделит охрану для сопровождения. Я уверена, что он разрешит тебе немного пожить в его доме. А дальше все зависит от тебя. Кстати, как наследство вам выплачивается?
– Ежемесячно на банковский счет переводится определенная сумма. Но снять квартиру и жить на нее невозможно. Поэтому все и живут в доме Серафима.
– И на папу, то есть дядю, переводилось?
– Нет, только на меня. Он, как пиявка, присосался, гад. Но все время что-то придумывал. И эти родственники ко мне не лезли. Его боялись. Без него я не смогу жить в том доме… Мне мужик нужен!!! Где его взять?!
– Мы тут, – послышался у нас с Татьяной за спинами насмешливый голос. Мы обернулись и увидели молодого парня из телохранителей Василия Степановича и отца Прокопия. Парень нес плед.
Отец Прокопий посмотрел на обнаженную девицу, на нас и спросил, что случилось.
– Меня хотели убить, но я выплыла!!! – заорала Норик. Я поразилась ее способности к восстановлению сил.
Парень накинул на Норика плед, отец Прокопий взял меня под руку и отвел в сторону. Я кратко описала ситуацию. Норик продолжала что-то орать, плед скинула. С ней тихим голосом разговаривала Татьяна, пытаясь успокоить. Пашка отошел в сторону, но не снимал, потому что указаний от меня не получал. Я не видела смысла снимать истерику Норика.
– Мы, конечно, отвезем ее к Василию Степановичу, но он не очень приветствует таких… гостий, – вздохнул отец Прокопий. – Я пока размещу ее у себя, но вы, Юля, подумайте, куда ее можно поселить. В доме убитого олигарха Серафима ей, похоже, на самом деле опасно оставаться.
– Нужно заехать за ее вещами.
– Заедем по пути. Лучше бы вообще было отправить ее в Россию.
– Вы думаете, она поедет? – удивленно посмотрела я на него.
– Думаю, нет, – вздохнул священник. – И думаю, что она вскоре пополнит ряды русских проституток, работающих во Франции.
– Что вам известно про нее?
Отец Прокопий явно колебался.
– Спросите у Василия Степановича, – посоветовал он мне.
* * *
Норик устроила настоящую истерику на пляже, и мы с трудом заставили ее завернуться в плед. Она заявляла, что у нее роскошное тело, пусть и с небольшим количеством синяков, собачьих царапин и обезьяньих укусов. Да, тело было роскошное, но голой во Франции все-таки ходить не принято, как и на машине ездить. Норка то орала, то рыдала, то грозила всем знакомым карами небесными. Тут, правда, отец Прокопий ее осадил, и в теологический спор она с ним вступать не стала из-за незнания материала.
