— Черный Мор бы вас побрал, мистер Бэнкс! — в сознание ворвался мужской голос. Кому он принадлежал, я не могла понять. Обладателя его тоже не видела. Ворвавшийся в кладовку свет, на мгновение превратил меня в слепого крота, которого бесцеремонно достали из норы. — Она едва дышит!
Внезапно хватка ослабла. Нет, наверное, мистер Бэнкс и вовсе отпустил мое измученное тело, потому-что я, лишенная опоры, рухнула на холодный пол, больно ударившись плечом. Чудесно! Боль — признак того, что я все еще жива, все еще дышу, хоть и дается мне каждый вдох с чудовищной болью, а горло жалит тысяча диких пчел.
— Вы будете держать ответ за содеянное перед его светлостью... Нет, мистер Бэнкс, перед королем! — кричал все тот же мужской голос надо мной. Где -то я его уже слышала.
— Она — служительница, — отстраненный голос канцлера донесся до меня, словно из -под толщи мрачных вод. Глухой и тихий.
— Она — да. А вот Сандра Ричардсон — виконтесса, — констатировал голос, демонстрируя истинное довольство. — И после того, что я лицезрел, мистер Бэнкс, вам, не остаться в стороне!
Глава 15
Айзек
Чужая душа — темный лес. Для иных и своя потемки. Мне моя была понятна лишь отчасти. Порой, мне чудилось, что и не моя она вовсе. Словно и не хозяин я своим мыслям, а лишь временный слушатель, который ненароком стал свидетелем происходящего.
Нет! Это отговорки. Отголоски прошлого, остались позади. Утонули в трясине прожитых дней.
Я стиснул зубы, едва не стерев их в порошок. Мышцы налились кровью, возжелав пустить в дело всю свою силу и мощь. Шаги уверенные и четкие, словно марш гвардейца. В детстве я часто наблюдал за ними, с вожделением следил за отточенными движениями, любовался сидящей по фигуре темно-синей формой, которую мне никогда не суждено было примерить.
С горечью усмехнулся. Черный Мор бы побрал эту мечту. Ныне я канцлер Миона, которому каждый гвардеец при встрече отвешивает низкий поклон в знак уважения или из страха лишиться головы. Впрочем, последним я не увлекался. Королевству нужна полноценная армия, способная защитить границу, а не кучка услужливых идиотов, лебезящих передо мной за золотой энпер[13].
Невзирая на вереницу лиц, снующих по коридорам дворца, перед глазами стояло одно единственное. Упрямое, немного угловатое, с зеленющими глазами -блюдцами, в которым была болотная вязь. Нет, трясина, безжалостно утягивающая на дно! Быть может оттого мне хотелось избавиться от них?
Нет, не в них дело...
Вновь зверь своей жадной когтистой лапой скребет, требует выпустить наружу. И как не повиноваться ему? Как против себя пойти?
Черный Мор!
Но ведь должен же быть способ избавиться от этой заразы?! Пока девчонка не явилась во дворец, я и думать забыл о своем прошлом, которое услужливо стерло заботливой рукой часть воспоминаний. Лишь в кошмарных снах оно порой напоминало о себе, заставляло просыпаться, тяжело дыша, и смахивать с лица крупные бусины пота.
Ведьма! Самая настоящая! С колдовским взглядом, пленяющим душу, заковывающим ее в железные кандалы.
Нет, не из тех я, кто на женские чары падок. Всех девиц Миона испробовал. Разве может меня удивить убогая служительница? Способна ли она разжечь огонь?
Вздор!
Ее неумелая игра способна привлечь лишь пройдоху Нельсона!
Черный Мор! А ведь мелкий поганец решил вести игру против меня!
Переливающаяся в свете солнечных лучей дверная ручка с силой впечаталась в стену, оставив там внушительных размеров вмятину. Из -за угла показалась любопытная девичья головка со вздернутым носом. В ее взгляде плескалось любопытство. Ровно до тех пор, пока я не наградил ее гневным взором. Будь она на расстоянии вытянутой руки, впечатал бы в стену вместо изогнутого металла. Кажется, незнакомка почувствовала опасность, исходящую от меня, и поспешно скрылась.
Верное решение. Софи следовало бы у нее этому поучиться. Иначе, покинет стены дворца раньше, чем мне бы того хотелось.
От этой мысли стало не по себе. Внутри что -то воспламенилось, обожгло нутро. На языке осела едкая горечь. Не иначе как совесть. Впрочем, не думаю, что она у меня есть. Забравшись столь высоко, что и не снилось, будь добр убрать ее в ящик, который отныне не станешь открывать. Иначе, придется распрощаться с должностью. Этот урок я усвоил одним из первых. Девять лет назад. В тот день, когда застал Мелинду Флеминг в объятиях короля.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Ваша светлость, позвольте отнять минуту вашего времени. — Я распахнул дверь в покои герцогини и не мешкая отдернул в сторону темный балдахин.
— Канцлер, — констатировала она, едва шевеля потрескавшимися сухими губами. — Не стыдно? У меня его и так нет! — возмутилась она шепотом. Но я-то знаю, что будь у этой женщины силы, она бы прокричала это столь громко, что в ее заявлении не смел бы усомниться не единый обитатель дворца.
— Я пришел попрощаться, — после недолгого молчания ответил я, опуская руку на изголовье широкой кровати.
Ресницы герцогини Сарской дрогнули, но веки так и остались закрытыми. Все реже она открывала глаза. То ли совсем не было сил, то ли не считала своих посетителей достойными этого обыденного жеста. Впрочем, и в те дни, когда жизнь в ее теле била ключом, она не разбрасывалась вниманием. Лишь единицы были удостоены ее благосклонности, в том числе и я. Знать бы еще, за какие заслуги...
— Списал меня со счетов? — прохрипела она, заходясь в приступе кашля. Впалые бледные щеки женщины заходили ходуном.
Нет, долго герцогиня не протянет. Возможно, оно и к лучшему.
— Я уеду из Сарсы сегодня, — отчеканил я. Оставаться во дворце после случившегося было выше моих сил. Я должен был разобраться в себе, должен был вновь обрести контроль, заглянуть в глаза собственному страху. Приграничная зона — лучшее для этого место. Вдали от интриг. Вдали от девчонки.
— Спасибо, что почтил визитом, — выровняв дыхание, ответила герцогиня. — Хоть я тебе и не рада, канцлер.
Эта женщина всегда была прямолинейной. Что ж, возможно и мне стоит приоткрыть карты.
— В столице будет бал. Жаль, что вам не сразить Мион своей грацией. Думаю, его величество смог бы оценить вашу красоту по достоинству, — произнес, не сводя взора с больной женщины, пытаясь уловить реакцию.
Герцогиня Сарская натужно рассмеялась.
— Решил добить меня, канцлер? Увы, я не дам тебе ни единого шанса. Я знаю, что похожа на сморщенный изюм и то, что король Франциск женится, я тоже знаю.
Софи
— Настойка из бурого корня пополнит запас сил, вдохнет в вас жизнь, а толченая ромашка успокоит саднящее горло.
Голос принадлежал мистеру Нельсону. Он хлопотал у письменного стола, разложив на нем несколько прозрачных колб и холщовых мешочков. Скудные запасы для чудотворца, которому доверили здоровье ее светлости.
Я едва ли помнила, как цепляясь за плечо мужчины, добралась до своих покоев. Боль отступила, но мысли все еще путались, а в ушах стоял гул, который у меня никак не получалось прогнать. Вместе с ним меня преследовал и взгляд мистера Бэнкса. Жестокий, не ведающий пощады...
Я прикрыла глаза, без сил откинув голову на подушку. Рука потянулась к лику Девы Справедливости, которого вновь не обнаружила на месте. Тонкая цепочка была утеряна, а вместе с ней и благосклонность святой покровительницы.
Саймон Нельсон, присев на край кровати, вручил мне пузырек с бурой жидкостью.
— Это поможет восстановить силы, — сказал он. — А это, — его пальцы коснулись шеи, неумело размазывая по коже что-то вязкое, — толченая ромашка с гречишным медом для успокоения горла.
Я пыталась всеми силами скрыть удивление. В Мионе мед и цветы ромашки использовали исключительно для употребления внутрь. Жители улиц Третьего кольца, как правило, не имея средств на лекаря, привыкли лечить любой недуг дарами природы, оттого неплохо разбирались в растениях. Я не стала исключением. Даже прихватила с собой из обители мешочек душистых сушеных трав от простуды, которая могла настигнуть в самый неподходящий момент.
