К слову сказать: если Путин действительно хочет сохранить хотя бы тот геополитический огрызок, который зовется ныне Россией, то он должен крепить его не чиновничьими «вертикальными» скрепами, а радикальным пересмотром статуса в нем русского народа. Ни Хазарского Каганата, ни Арабского Халифата, ни Великого Турана из нынешней Российской Федерации не получится. Она, как я уже говорил, так же расползется по административным швам, как расползся СССР. А может быть, в том и состоит истинный смысл политики Путина? Слишком многое о том говорит и слишком многие в том заинтересованы.
//__ * * * __//
Но возвратимся к «первой оттепели». Подводя итоги деятельности Хрущева, можно сказать, пользуясь лексикой большевиков: хрущевская «оттепель» явилась генеральной репетицией горбачевской «перестройки» и ельцинской «демократизации».
К пятидесятым годам минувшего столетия все наиболее острые проблемы, стоявшие перед страной, в основном были решены. И это несмотря на истребительную войну! Россия (СССР) впервые получила возможность нормального (а не экстремального, не мобилизационного) развития. Перед ней открывались широкие перспективы социального прогресса. Эта возможность была заблокирована приходом к власти Хрущева - этого скомороха с кукурузным початком вместо головы. В итоге получили горбачевскую «перестройку» и ельцинскую «революцию с лицом Абрамовича».
Уверяю вас, М. Горбачев беспардонно врет, когда говорит, что хотел разрушить социализм. Ничего подобного он, конечно же, и в мыслях не держал. Этим я вовсе не хочу сказать, что ему были дороги идеи и идеалы социализма. Говорить об убеждениях партийного функционера хрущевско-брежневского разлива было бы смешно. Но завоеванным им креслом Генерального секретаря ЦК КПСС, дававшим практически неограниченную власть, Горбачев очень даже дорожил. И не мог не понимать, что крушение социализма автоматически лишит его вожделенного кресла. Тут и спорить не о чем.
Начиная «перестройку», Горбачев видел себя этаким Демиургом нового миропорядка («единого общеевропейского дома» с перспективой на «дом вселенский»), основанном на «новом мышлении». Реформатором, перед величием которого померкнет слава всех великих мира сего. Эту бредовую мечту самовлюбленного номенклатурного нарцисса всячески подогревали лидеры западных стран, которые, в отличие от Горбачева, прекрасно видели, к чему это приведет. В итоге личный фарс Горбачева обернулся трагедией страны. Нынешние разглагольствования пропагандиста итальянской пиццы понять можно: кому же понравится ходить в дураках? Вот он и придумал байку про то, как с младенческих лет, карабкаясь по номенклатурной лестнице со ступеньки на ступеньку, унижаясь и подличая (иначе доползти до таких номенклатурных высот при Хрущеве и Брежневе было невозможно), он только и грезил о том, как бы разрушить социализм.
Среди множества мифов, импортированных в СССР в годы горбачевской «перестройки» самым, пожалуй, зловещим и разрушительным был миф о ненужности или даже вредности государственной идеологии. Сделано это было с поистине макиавеллевским коварством. Коробейники «общечеловеческих ценностей» все хорошо просчитали и учли: и аллергию, которую вызывала у советского народа разложившаяся компартийная номенклатура, пожаловавшая себя в «ядро политической системы», и полное неведение гражданами СССР положения с идеологией на «цивилизованном Западе». Учтя все это, миссионеры-цивилизаторы представили дело в том свете, что идеология - это явление сугубо партийное и в качестве такового несовместима с наукой. Не составляет исключения и идеология социализма. Социализм - это в лучшем случае красивая утопия, но никак не наука. Именно подобную точку зрения развивал на последнем Всемирном философском конгрессе в Сеуле директор Института философии РАН А.А. Гусейнов. Так ли это? В самом ли деле идеология несовместима с наукой? И соответствует ли истине утверждение о сугубо партийном характере социалистической идеологии? Посмотрим.
Начнем с определения самого понятия «идеология». Необходимость этого диктуется тем, что понятие идеологии семантически настолько размыто, что пользоваться им в таком виде совершенно невозможно. Итак, что такое идеология? Человек преобразует мир не только по законам самого этого мира, ной в соответствии со своими потребностями. А потому, чтобы его деятельность была эффективной и продуктивной, он должен знать не только законы мира, в котором живет и частью которого является, но и мира своих потребностей. Он должен знать, кроме того, в какой мере мир соответствует или, напротив, не соответствует этим потребностям. Несоответствие внешнего мира, природного и социального, потребностям человека и является источником и побудительным мотивом человеческой деятельности. Идеология и есть система взглядов, ценностей и ценностных ориентаций, в которой аккумулируются и находят свое теоретическое выражение фундаментальные, стратегические интересы человеческих общностей (наций, классов, сословий и т. д.).
Поскольку в идеологии отражаются потребности и интересы социальных общностей, постольку она содержит возможность апробации на предмет ее истинности, т. е. соответствия либо несоответствия этим потребностям и интересам. Фундаментальные (а не сиюминутные, конъюнктурные) потребности и интересы, как показывает историческая практика, могут не только не осознаваться той или иной социальной общностью, но даже принимать извращенную форму. А это значит, что идеология подпадает под юрисдикцию науки. Но она подпадает под юрисдикцию науки и в другом отношении. Человек не может ставить свои условия ни природе, ни обществу. Его деятельность по преобразованию природного и социального бытия в соответствии со своими потребностями будет иметь успех лишь тогда, когда эти потребности не будут противоречить объективным законам самого бытия. Поэтому идеология должна не только выражать потребности социальных общностей, но и содержать в себе, кроме того, возможность их реализации. А это требует соотнесения этих потребностей с теми конкретноисторическими условиями, в которых пребывает данная общность. Идеология, таким образом, не будучи сама наукой, может быть как научной, так и ненаучной. Чтобы быть научной, идеология должна удовлетворять двум критериям: 1) потребности и интересы социальной общности, идеологией которой она является, должны быть верно осознаны; 2) должны быть учтены и иметься в наличии объективные условия, позволяющие эти потребности и интересы реализовать. Отсутствие хотя бы одного из этих условий превращает идеологию в утопию.
//__ * * * __//
Теперь поставим вопрос: социализм Маркса - утопия или наука (точнее: научная идеология)? Для того чтобы вынести объективный вердикт, необходимо, как очевидно, ответить на вышеуказанные два вопроса: 1) верно ли осознаны и отражены в идеологии марксизма потребности и интересы рабочего класса? 2) верно ли определены в ней те необходимые объективные условия, при которых эти потребности и интересы могут быть реализованы? По первому вопросу, думаю, распространяться много нет необходимости. В ценностях социализма для рабочего класса не нужно убеждать сегодня даже шахтеров Кузбасса, сыгравших в свое время роковую роль в приходе к власти Б. Ельцина. Нет необходимости долго распространяться и на ту тему, соответствует ли этим интересам та система экономических и социальнополитических отношений, которая доминирует сегодня в мире.
Забастовочное движение, захлестнувшее страны Запада, дает на этот вопрос более чем убедительный ответ. И если оно не захлестнуло пока Россию, то только лишь потому, что после проделанных над ними изуверских экспериментов трудящиеся России продолжают пребывать в состоянии шока и политической прострации. Однако первые звоночки для российских «реформаторов» и «модернизаторов» уже прозвенели. Пасхальный колокольный звон не заставит себя долго ждать. Остается, таким образом, ответить на последний вопрос: является ли переход человечества к социалистической организации общества исторической необходимостью и есть ли сегодня для этого все необходимые условия? К нему и обратимся.
Как известно, закономерный характер общественного развития Маркс связывал с формационным устройством общества и необходимостью смены одной формации на другую. Поскольку критики Маркса, в том числе и бывшие «верные ленинцы», как показывает их критическая практика, имеют о социологической теории Маркса весьма смутное, а зачастую и извращенное представление, есть, думаю, необходимость тезисно воссоздать хотя бы ее основные, несущие конструкции. Согласно Марксу, общество в своем функционировании и развитии подчинено таким же объективным, независимым от воли и сознания людей законам, как и природа. Нет на земле такой власти, которая могла бы сказать обществу: ты должно двигаться в эту, аневту сторону, как нет на земле власти, которая могла бы предписать нормы поведения физическим или химическим процессам. Но между природой и обществом есть одно существенное и принципиальное различие: историческая (общественная) закономерность реализует себя только через целесообразную деятельность людей. Деятельность и есть способ существования общества, способ, каким человек как субъект исторического процесса творит свою историю. Успех этой деятельности предопределен тем, в какой мере человек осознает законы мира, в котором он живет, ибо действовать он может не по своему произволу, а только сообразуя свою деятельность с объективными законами самого этого мира и в соответствии с ними.
