— Зря перлись.
В коридор выглянул мужчина и спросил добродушно:
— Зачем пожаловали?
Голос оказался молодой, приятный. Парень этот, судя по голосу, заинтересовался появлением женщин и, выйдя в коридор, подошел к нам. Он был одет в одну только свободную рубашку да брюки; одежда не скрывала, а подчеркивала изящность и тонкость его фигуры и длинные ноги. Черные густые волосы, абсолютно прямые, спадали ниже плеч. А лицо… что ж, это было очередное лицо, которое достаточно разок увидеть, чтобы оно навсегда запомнилось.
Ровная смуглая кожа, красивые скулы, полные пунцовые губы, темные брови, прямые, совсем без изгиба, и глаза – узкие, раскосые, неопределенного серо-зелено-голубого цвета. Это было еще одно великолепное смешение азиатских и европейских черт, такое же эффектное, как у Фланы. И, что забавно, во внешности Фланы много мужского, а во внешности этого парня много женского.
«В двенадцатом ов-вене все похожи на типичных русских, тот же Зен чистый европеец, а Флана и вот этот богический юноша точно полукровки. Да еще какие полукровки!»
— Так вот она какая, — промолвил юноша, с таким же восторгом разглядывая меня. — Совсем не старуха. Совсем не безобразна.
Флана оскорбилась за меня.
— Кетней, ты что, ополоумел? Почему ты решил, что Ирина старая и безобразная?
— Мне неверно передали, — смутился он.
Всадница фыркнула еще раз, и спросила:
— Хозяин-то когда вернется? Дело у нас к нему.
— Дня через два обещался быть, если погода хорошая будет, а так еще несколько дней отсчитывай.
Девушка посмотрела на меня, показывая всем видом – извини, что могла, то сделала.
— Что за дело-то? — полюбопытствовал этот красавчик Кетней.
— Мне нужны очки, — сказала я.
Это ему ни о чем не сказало, и тогда я вытащила из сумки свернутые листки бумаги.
— Я принесла с собой рисунки. Посмотришь?
— Нам мастер нужен, а не его помощники, — встряла Флана. — Зря только время потеряем. Вернемся лучше, пока час-другой света в запасе есть.
— Я провожу вас, — пообещал Кетней, и потянулся к рисункам. — Я возьму это, мэза?
— Я не мэза.
— Вы прекрасны, как мэза. Вы мэза, — просто сказал он.
Неожиданно для самой себя я поплыла от этого комплимента и улыбнулась, как девчонка. Есть все-таки в этом мире приятные молодые люди!
Мы пробыли в городе с Кетнеем всего пару часов. Сначала парень рассматривал мои рисунки, при этом сыпя вопросами и уточнениями, потом повел нас в мастерскую, где достал из одного из ящиков мутноватые кристаллы и предложил мне посмотреть через них, добавив, что мастер Куз – его учитель – мелкие предметы рассматривает через такие вот кристаллы. Один из кристаллов преломлял свет примерно так же, как и очки для близоруких, и на него я и показала красавчику.
— …Обработать стекло, чтобы через него было видно, как через этот кристалл, вставить его в держатели и скрепить их в одну конструкцию, чтобы было удобно носить на лице, — озвучил Кетней итоговое технические задание.
Я кивнула.
— Все надо сделать, как показано на рисунках. Сначала надо определить оптическую силу линз, то есть стеклышек, чтобы я в них видела четко вдали. Попробуй сделать несколько штук, я приду, выберу самый подходящие, и из них и сделаем очки.
— Я слыхал о чем-то подобном, — проговорил Кетней, проводя пальцем по рисунку очков. — Только вроде эти штуки не носят постоянно на лице. Делают стекло, кладут в карман и достают по нужде, когда надо что-то рассмотреть. Иногда на шее на шнурках носят.
— И где ты ж о таком слыхал? — спросила насмешливо Флана, все это время мающаяся от скуки; ей не были понятны ни мои объяснения, ни расспросы Кетнея. Сидя на табурете, она чистила ножом ногти да изредка вставляла какие-нибудь словечки, чтобы о себе напомнить.
— Учитель Куз рассказывал. Но сам он только в последнее время стал плохо видеть вблизи, так что себе такого не делал.
— Ха, — с вызовом бросила Флана.
Кетней стал доказывать ей, что и впрямь слышал о таких вот стеклышках. Пользуясь тем, что парень отвернулся, я в очередной раз прошлась взглядом по телу Кетнея. Сначала он показался мне очень красивым, но при ближайшем рассмотрении я заметила, что он просто очень смазлив, прямо-таки по девичьи. Да и голос у него тоже женственный и мягкий, речь плавная, взгляд обволакивающий…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Он повернулся ко мне и пообещал, что попробует исполнить мою просьбу.
— Это не просьба, а заказ, — поправила я. — Я тебе хорошо заплачу за работу.
Кетней порадовал меня мягкой смущенной улыбкой:
— Сделаю задаром. Мне самому интересно, что получится.
Как не улыбнуться в ответ?
— Нет, я тебе обязательно заплачу, — настояла я. — Ведь если ты это сделаешь, то просто спасешь меня.
— Тогда я точно не приму денег за работу.
Флане надоело слушать, как мы воркуем; поднялась решительно с табурета, она подошла к столу (при этом встала между нами).
— Темнеет уже. Уходить надо.
— Я вас провожу, — сказал Кетней.
— Дело у тебя, — грубовато сказала всадница, останавливая парня взглядом. — Сиди работай.
— Как я могу отпустить вас одних, когда темнеет?
— Да какой от тебя прок? — очень невежливо махнула на него рукой Флана, но Кетней не обиделся. Выведя нас из мастерской, он сказал тому самому мальчишке, что таращился на меня и «мэзой» меня назвал, чтоб тот какие-то там стержни приготовил, а сам повел нас к выходу из дома.
Выйдя из дома вслед за Фланой, я отметила, что в убывающем свете дома городка стали совсем неразличимы. Тут и с хорошим зрением-то заблудиться можно, а уж с моим это и вовсе непроходимый лабиринт.
Кетней повел нас по другому пути, через переулки, чтобы скорее выйти из города. Надстройки на верхних этажах нависали сверху, под ногами скрипели доски и снег, на городишко медленно опускалось сумеречное покрывало, откуда-то истошно орала кошка, причем орала призывно – весна.
Я держалась за Флану, но в какой-то момент, поскользнувшись, почувствовала, как меня придержал сзади за талию Кетней. Я не упала и быстро восстановила физическое равновесие, а вот психическое было явно нарушено. Со мной определенно произошло что-то, и причиной тому смазливый парень Кетней. Я смотрела на него с удовольствием, слушала с удовольствием, и когда его руки коснулись меня, то тоже ощутила что-то вроде удовольствия…
«На тебя тоже весна действует?» – ехидно спросил внутренний голос. Я любезно попросила внутренний голос заткнуться и продолжила путь как ни в чем не бывало. Еще немного, и мы вышли из городка на дорогу, ведущую к крепости. С такого расстояния она казалась мрачной черной цитаделью, в которой непременно должно обитать зло.
«Так и есть, — снова дал о себе знать внутренний голос. — Это ты».
— Заткнись уже, — злобно буркнула я себе под нос.
Мои сопровождающие отлично расслышали эти слова и остановились. Поправив капюшон, я улыбнулась и пролепетала:
— Я говорю, не споткнись.
— Я-то не споткнусь, — проговорила Флана, и подтянула меня за руку к себе поближе. — За собой смотри.
— Вот как появятся очки, так и буду смотреть в оба!
— Я постараюсь вам помочь, — тут же отозвался Кетней; мне показалось, он готов еще и поклониться. Вообще, такая от парня исходила теплая, безопасная, джентльменская энергетика, что мне даже захотелось с ним пофлиртовать, вспомнить, что такое быть молодой девушкой.
«Ага! — возрадовался окаянный голос подсознания. — Я же говорил, что весна действует даже на тебя!»
На этот раз ругаться с самой собой вслух я не стала и просто вздохнула. До крепости мы добрались довольно быстро и совсем без проблем: людей особо не встретилось, не так уж скользко было шагать по дороге, и темнота сгущалась деликатно и медленно, романтически. К тому же приятно было подышать свежим воздухом и ноги размять; слишком долго я сидела взаперти.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
