лучше — ногами. Иногда это необходимо, уж поверьте.
— Ну, не знаю… Вам, конечно, виднее…
— Да, мне виднее… Так, что после уроков жду вас в спортзале. Покажу вам некоторые приемы самообороны.
— Если мы снова окажемся в спортзале наедине, вдруг опять ворвется завуч!
— Вы правы… Я как-то не подумал об этом… Знаете, что?.. Приводите еще кого-нибудь… Ну, есть же у вас подруги?..
— Я позову Тоню!
— Отлично! Зовите.
— Она учитель математики… Вы ее видели на линейке… Он еще ходит в такой тяжелой кожаной куртке и платочке.
— Как же! Помню… Такая куртка на молодежном языке называется косухой, а платок — банданой!
— Надо же, — удивилась она. — Не знала…
Так мы и щебетали до звонка на первую перемену. Услышав его, моя милая собеседница спохватилась, что не закончила составление какого-то плана на первое полугоде, а мне надо было идти готовиться к первому на сегодня занятию, которое как раз придется проводить с «экспериментальным» восьмым «Г». Общий план в голове у меня уже сложился. Ошибок первого блина комом я повторять не собирался. Извлек, так сказать, урок из урока.
Поэтому, с огромным сожалением расставшись со старшей пионервожатый, она же — комсорг школы номер 22, я поперся в тренерскую переодеваться. Когда я вышел из нее в раздевалку, та была битком набита моими оболтусами. Увидев меня, они стихли. Я отыскал взглядом рыжего, тот ответил мне угрюмым взглядом исподлобья дикого волчонка. Надо будет как-то наладить с ним отношения, а то еще ножичком пырнет в подворотне. Я с такими сталкивался во времена своего советского детства. Они туго соображают и потому сплошь и рядом поступают во вред себе.
Объективности ради следует признать, что и у меня рыльце в пушку перед рыжим. Считай — дважды опустил его при свидетелях, а ведь до моего появления он был в классе в авторитете. Гладить по головке я его не собирался, но вот повысить самооценку парню все-таки надо. Хочешь, не хочешь, а чтобы держать класс в повиновении, придется опираться на четверку вожаков, которых я вычислил еще при первом знакомстве с классом. Прозвенел звонок. Я похлопал в ладоши и скомандовал:
— Так, архаровцы, все в зал и построиться, кроме… Сидорова!
Ватага загалдела и вынеслась в спортзал. Рыжий, съежившись в углу, ждал выволочки.
— Свисток принес? — спросил я.
— Принес… — буркнул он, и протянул мне черный пластиковый свисток на черном же шнурке.
— Ого! — оценил я. — Милицейский?.. У отца спер?
— Нет… — без всякой охоты ответил он. — Попросил…
— Ну так передай ему мою благодарность… А сейчас пойдем!
И мы вместе вышли в спортзал. Причем — Сидоров старался держаться от меня подальше. Оно и понятно! Рыжий боялся, что его заподозрят в стукачестве. Я велел ему встать в строй. В руках у меня был классный журнал. Пришла пора опробовать подарок старшины Сидорова. Пригубил свисток. Дунул. И тот заверещал так, что я едва не оглох, а кривой, переминающийся с ноги на ногу строй второгодников застыл, как на фотографии. Видать, эти оглоеды хорошо знали, что такое милицейский свисток. Похоже, его звук был у них в крови. Так-то лучше будет…
Проведя перекличку — на этот раз отсутствовали только трое — я приступил к педагогической импровизации. Хотя я только и делал, что импровизировал. Пока что получалось, а потом все-таки надо будет проштудировать учебники. Мне их, кстати, обещала принести биологичка, но с ней я толком не виделся с самого первого сентября. В учительской только переглянулись, а подойти к ней я не успел. Да она может уже и забыла о своем обещании. Начало учебного года, то, сё… Надо будет ей напомнить.
— Вот что, орёлики, — обратился я к классу. — Судя по журналу, успехи у вас не ахти… Однако учить вас Родину любить я не буду… По этой части пусть песочат другие… А вот научить постоять за себя — постараюсь.
Мой популистский ход сработал. По всему строю прокатился гул одобрения. Внятно высказался только «Чапаев». Видимо, самый недалекий даже в этом «экспериментальном» классе.
— А я и так, кому хошь, по сопатке накидаю, — сообщил он. — Че там такого? Р-раз! И Квас!
Он демонстративно махнул кулаками.
— Уверен? — спросил я. — Думаешь так все просто? А ну, орёлики, тащите сюда мат.
Пацанов десять сорвались с места, стянули на пол тяжело ухнувший мат и подтащили его ко мне.
— Доронин, подойди ко мне…
Ухмыляясь, тот прошлепал кедами сорок пятого размера разделяющее нас расстояние, остановился в двух шагов. Всем своим видом «Чапаев» как бы говорил: «Ха! Ну и чё ты мне сделаешь⁈»
— Ударь меня!
Мгновение он постоял, почесал репу, а потом лениво замахнулся.
— По-настоящему, — потребовал я. — Как в драке!
Его кулак метнулся к моему лицу, но рефлексы Сашка Данилова сработали безупречно.
Уход в сторону, подсечка и в следующий миг Доронин уже валялся на мате, растерянно хлопая ресницами.
— Что с тобой, малыш? — участливо осведомился я. — Поскользнулся?
Класс охотно заржал.
— Поднимайся и возвращайся в строй.
Посрамленный «Чапаев» встал и поплелся обратно. А я продолжил завоевывать дешевый авторитет.
— Видели, как легко можно обезвредить даже самого сильного из вас?
— Справился с маленьким, да! — плаксиво выкрикнул чернявый Веретенников.
— Еще бы! — хмыкнул Зимин — один из четырех вожаков класса. — Такой шкаф!
— Может, ты попробуешь? — спросил я.
— А что! Я не из ссыкливых…
— Ну так подойди.
Зимин хмыкнул и вразвалочку направился ко мне. Я сразу понял, что в отличие от Доронина, уверенность этого парня держится не на глупом расчете на свои габариты. Похоже, что Зимин кое-что умеет. Ну что ж, это даже хорошо.
— Итак, — начал я, — Веретенников и Зимин думают, что все дело в моем росте и физической силе. Сейчас Зимин продемонстрирует на собственном примере, что это не так…
Я подозвал его поближе и спросил:
— Тебе как зовут?
— Ну Колян…
— Вот что, Николай, сделаем так…
И ему объяснил, что следует сделать. Он хмыкнул. Мое предложение ему понравилось. Мы немного порепетировали, а потом я скомандовал:
— Делай!
Захват и бросок на мне он провел почти как надо, я только чуть-чуть ему подыграл. И когда вся шобла второгодников и хулиганов взвыла от восторга, я — валяясь на
