— С Власовым, глядишь, и разрубим гордиев санузел, — брякнул Завитушный, однако его шутка осталась незамеченной.
— Большая программа-то?
— Трудная. Но вполне осуществимая, если все возьмемся дружно.
— С Власовым ясно, — сказал уходящий министр внутренних дел. — Но зачем нам подсунули Волкодава?
— Так решила Москва.
— Неправильно решила! — загорячился главный милиционер республики. — Я говорю так не потому, что он придет на мое место, хотя по-человечески это обидно.
— Так в чем же дело?
— Вам, наверно, неизвестно, товарищ Матейченков, что Волкодав уже побывал на этой должности.
— Я это знаю.
— Но не знаете того, что его ненавидела вся Карачаево-Черкесия.
— За что?
— Было за что, — веско произнес казачий атаман. — Будет желание — расскажу вам подробно.
— И в центре это известно, не сомневаюсь, — произнес начальник госбезопасности. — Жалобы населения туда буквально рекой текли Почта не справлялась.
— Что же это получается, люди добрые?
— Левая рука Москвы не ведает, что творит правая.
— Как всегда.
— Приказы не обсуждаются, — пресек дискуссию генерал Матейченков. — Сейчас выработаем и примем распоряжение о регистрации и хранении огнестрельного и холодного оружия на территории республики. У меня готовы основные тезисы..
— А когда оно вступит в силу?
— С момента принятия.
* * *
… Но все это будет завтра, а сейчас они вдвоем — Матейченков и Завитушный — сидят за угловым столиком в уютном полуподвальчике, где и в полдень прохладно, и где пахнет терпким молодым вином. Они едят тушеную баранину с чесноком и ведут неспешный разговор.
— Здесь подают хорошее вино, из виноградников Приэльбрусья, — сказал Завитушный. — Возьмем кувшинчик?
— Не надо. Будем толковать на трезвую голову.
— Вино сухое, — убеждал Сергеич. — Можно сказать, безалкогольное…
— Если уж пить, то не безалкогольное вино, а безалкогольную водку, — пошутил Матейченков.
Завитушный пожал плечами. Ограничились зеленым чаем.
Меню заменяла бумажка, исписанная от руки корявыми буквами.
— Это что за вода минеральная?
— Наверно, из гор привезли, — произнес Завитушный. — У нас там много целебных источников.
Хозяин заведения, который сам вызвался обслуживать уважаемых гостей, торжественно объяснил, что это карачаевская минеральная вода — лучшая в мире.
— Чем же она лучшая? — поинтересовался Матейченков.
Хозяин прижал руки к груди:
— Она не только излечивает все болезни, но и предупреждает их появление.
— Ее исследовали?
— Зачем исследовали? Ее сотни лет пили карачаевцы и другие народности, и все, кто пил, были здоровы, никогда не болели.
— Аргумент железный, — решил Матейченков. — Возьмем, пожалуй, пару бутылочек на пробу.
Минеральная вода, поспешно принесенная хозяином, честно сказать, разочаровала Матейченкова. Бутылки были не запечатаны, без этикеток, а сама водица была несколько мутноватой и при этом сильно горчила.
Хозяин разлил им в стаканы. Когда он отошел, оба сделали по глотку и переглянулись.
— Ну, как тебе наша минералка? — спросил Завитушный.
— По-моему, ее набрали в ближайшем арыке.
— Иван, ты не прав, — покачал головой Сергей Сергеевич. — Хозяин — человек добросовестный.
— Может быть.
— К твоему сведению, в наших горах есть несколько первоклассных минеральных источников, но они находятся в первобытном состоянии.
— Можно создать курорт?
— И получать огромный доход.
— А что мешает?
— Безалаберность наша. Ну, а сейчас сам видишь, что в республике творится.
— Да уж вижу.
— Может быть, когда-нибудь… — Не договорив, Завитушный махнул рукой.
— Ничего, зато мы с тобой теперь гарантированы от всех болезней, — заметил генерал, допивая свой стакан. — Правда, если хозяин брал воду из источника, а не в ближайшей канаве.
Завитушный пожал плечами:
— Пути частного предпринимательства неисповедимы. Хотя, судя по цене, вода все же из источника.
— Блажен, кто верует.
— Вода не утоляет жажды:
Я, помню, пил ее однажды, —
с чувством процитировал Завитушный.
Матейченков отодвинул пустую тарелку, откинулся на стуле. С обедом, состоявшим из одного блюда, было быстро покончено. Только целебная, хотя и подозрительная минеральная вода осталась недопитой в обеих бутылках.
— Послушай, Иван Иванович, — неожиданно произнес Завитушный. — Я давно хотел спросить тебя…
— Спрашивай.
— Что думаешь о положении в Карачаево-Черкесии?
— В какой сфере?
— В целом.
— Ничего себе вопросик… — покачал головой Матейченков. — Как говорится, на засыпку.
— И все-таки.
— Положение хреновое, сам понимаешь, — вздохнул генерал. — перечислять не буду.
— Но могло быть хуже?
— Во сто крат.
— Тогда второй вопрос: кто, по-твоему, виноват?
— Я думал, это чисто русский вопрос. А оказывается, он же и карачаевский, и черкесский, и абазинский…
— И чеченский, и ингушский, и дагестанский, и еще бог знает какой, — подхватил Завитушный. — И все-таки…
— Скажу тебе прямо, — сказал генерал. — Думаю, главная вина лежит на Москве и ее неуклюжих, неумелых действиях.
— Расшифруй.
— Видишь ли, ваша республика с самого начала не была против того, чтобы Кремль назначил ее руководителя.
— Вот и надо было воспользоваться моментом.
— Точно. Вместо этого затеяли проводить выборы, и тем самым раскололи народ на два непримиримых лагеря.
— Разве выборы — это плохо?
— Нет, конечно. Но у вас вмешались дополнительные факторы, которые дестабилизировали обстановку. И есть еще одно важное обстоятельство, которое у вас часто сбрасывают со счетов, — произнес Матейченков.
— Какое?
— Русское население, которого у вас так много.
— Они ведь не влияют на политику, — возразил Завитушный.
— Пока не влияют, ты прав, — согласился Матейченков. — Но, знаешь, я заметил любопытное явление: среди населения республики усиливаются прорусские настроения.
— Казалось бы, должно быть наоборот.
— Вот именно.
— А какое у тебя мнение о Владимире Семенове?
— Самое положительное. Помнишь, я говорил тебе, что Валентин Власов привез подробный план экономического и социального развития КЧР?
— Конечно.
— Он обещал меня в ближайшее время познакомить с ним… Между прочим, до этого, я знаю, планом развития КЧР серьезно занимался Сергей Вадимович Степашин, премьер-министр федерального правительства. А знаешь, кто стоял у истоков этого плана? Кто заложил, так сказать, его основы?
— Нет.
— Угадай.
— Понятия не имею.
— Владимир Семенов, — торжественным тоном произнес генерал Матейченков.
— Быть не может.
— Точно.
— Откуда у него такие знания?
— Перед этим Семенов объехал все северокавказские республики, ознакомился с их положением, чтобы было с чем сравнивать.
— Ишь, какой скрытный. А я и не знал.
— Не все тебе докладывают, дорогой Сергей Сергеевич, — заметил генерал Матейченков.
Они возвращались на главную городскую площадь, на митинг, который не прекращался ни на минуту.
— У нас положение хуже, чем у всех соседей, — убежденно произнес Завитушный.
— В каком-то смысле ты прав. Но далеко не во всем. Вспомни хотя бы Чечню.
— Дай бог, чтобы нас миновала чаша сия.
— Аминь.
— А знаешь, Иваныч, мы сегодня, наверно, крепко удивили хозяина духана, в котором обедали.
— Чем?
— Мы, наверно, были за год первые посетители, которые заказали минеральную воду.
— А что тут такого?
— Скажи, нормальный джигит закажет воду, если есть хорошее вино?
— Ты прав, мой друг, — улыбнулся Иван Иванович. — Вода не утоляет жажды.
* * *
…И в этот день, приехав из горного аула на ставшем привычным «газике», Рукайтис, убедившись, что нужный ей «объект» на месте, решила подобрать подходящую огневую позицию. Еще со времен Прибалтики она все привыкла делать сама, ни на кого не полагаясь.
Даже если такую позицию подберет для тебя твой лучший друг, как минимум он один, кроме тебя, будет знать эту позицию. А тайна, которую знают двое — уже не тайна. И второму вовсе не обязательно выдавать ее. Он может невольно выдать местоположение позиции своим поведением, да что там! — даже взглядом, если на то пошло.
В первый же день, присутствуя в Черкесске, снайперша положила глаз на жилой дом, выходивший фасадом на центральную площадь и развернутый на митинг. Это был единственный четырнадцатиэтажный дом в столице, он был возведен в последний год советской власти.
Побыв немного на митинге, она решила заняться объектом. Она подергала дверь за ручку — вход в парадное оказался заблокированным. Это явление — запирать парадное на замок, подчиняющийся только шифру, тогда только входило в моду в российских городах; это было связанным с доселе невиданным разгулом криминала.
