Рейтинговые книги
Читем онлайн История Православной Церкви до начала разделения Церквей - Константин Победоносцев

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 23 24 25 26 27 28 29 30 31 ... 42

Сколько скорби и сколько мольбы в этих простых словах! В них сказывается вся тайна этого бедного материнского сердца, у которого не хватало силы даже для Бога отказаться от любви своей!

Иоанн внял мольбе матери и оставался с ней до самой ее кончины. Когда ее не стало, открылось для него вожделенное пустынножительство. На лесистых холмах, окружающих Антиохию, возвышались многие монастыри, и Иоанну они казались обителями неземными. В одну из этих обителей он удалился. Он был счастлив, потому что совершенно верил в тот идеал монашеской жизни, который хранился в душе его. Когда же настала пора искушения, и невозмутимая тишина пустыни, ее нерушимое уединение вдруг ужасом наполнили его душу, полную жизни, — он не упал духом: чтобы защитить себя от себя самого, он нашел в себе силу покорить свою волю воле другого — отдал себя духовному руководству старца, известного необыкновенно строгим самоумерщвлением, и под этим руководством прожил четыре года в непрестанных трудах, вынося необычайные лишения. Затем, не довольствуясь этим подвигом, он удалился в уединенную пещеру и там, посвящая все свое время молитве и глубоким богословским занятиям, в течение двух лет вел самую суровую, строго отшельническую жизнь. Здоровье его не выдержало, силы надломились… тогда, не чувствуя себя вправе продолжать самоумерщвление, которое могло прервать жизнь, данную ему Богом, он, для сохранения этого дара Божия, решился покинуть облюбленную им пустыню и вернуться на свою родину — в Антиохию.

Из шестилетней иноческой жизни Иоанн вынес глубокое знание Священного Писания, пламенную веру в действительность всего невидимого, и ту ясную проницательность, которая была присуща всем великим святым, выходившим в мир из глубины пустыни, где проводили они долгие годы, точно скрытые в "тайне лица Божия".

Вскоре по возвращении его в Антиохию святой Мелетий посвятил его в диакона; а в 386 году Флавиан, преемник Мелетия, возвел его в сан священника, возложив на него обязанность говорить поучения антиохийскому народу. Замечательно по глубокому смирению первое слово, с которым обратился вновь посвященный пресвитер к пастве своей: "Неужели настоящее не ночь и не сновидение? И кто бы поверил, что убогий и отверженный юноша вознесен на такую высоту власти… Помолитесь, да приидет на меня свыше великое подкрепление! Теперь мне потребны бесчисленные молитвы, да возмогу в целости возвратить залог, мной полученный ныне от Господа!" В своей книге "О священстве" Иоанн начертал величественный образ того, чем должен быть пресвитер. "Когда требуются, — писал он, — люди, могущие управлять Церковью и взять на свое попечение столь многие души, — пусть предстанут нам те герои, которые великой мерой превосходят всех других и настолько превышают всех совершенством души, насколько Саул превышал весь народ еврейский высотой тела, или еще гораздо более!" (О священстве). Себя он считал вполне недостойным этого служения; если дерзнул принять его, то лишь потому, что возлагал все упование на Того, Кто принял исповедание любви трепетной души, смущенной памятью своего троекратного отречения: Господи! Ты все знаешь; Ты знаешь, что я люблю Тебя!(Ин. 21: 17).

С тех пор, как великий Апостол первый услышал повеление пасти овец Христовых и тот вопрос, который предшествовал повелению, "эта любовь ко Христу, — говорит Иоанн, — стала первым условием пастырства, а само пастырство высшим ее выражением". Ей он освятил свою душу, и она дала ему силу твердо и мудро, в терпении и непрестанной заботе блюсти свое словесное стадо. В продолжении 12 лет раздавалась проповедь Иоанна в Антиохии. Со времен апостолов не слышен был столь могучий призыв к покаянию, к Богу.

Одних христиан в Антиохии было 100 000 душ, но и евреи, и язычники стекались толпами слушать его слово, которое возбуждало восторг даже тех, чья душа оставалась бесчувственной. Как некогда великие пророки, он "глаголом жег сердца людей", и громкие рыдания были ответом на его пламенные слова.

Церковь Апостолов, в которой он проповедовал, стала центром Антиохийской жизни. В избытке своих чувств народ называл его то сладкоглаголивым, то медоточивым, то устами Божиими. Златоустым назвала его одна простая женщина, которая, однажды слушая его и увлеченная впечатлением чего-то прекрасного, воскликнула: "Учитель душ наших, Иоанн золотые уста, учение твое глубоко, но слабый ум наш не все может вместить!" С этого времени и весь народ стал называть его Златоустым, и сама Церковь удержала за ним это наименование.

Особенно величественно выступает образ Златоустого в истории мятежа Антиохийского. Народ, раздраженный новым налогом по случаю военных обстоятельств, произвел открытое возмущение: чернь, доведенная до ярости разными подстрекателями, свергла императорские статуи, волочила их по улицам и, наконец, разбила в куски с дерзкими насмешками и ругательствами. К вечеру эта народная буря утихла и настала зловещая тишина. Опомнившись, мятежники пришли в ужас, сознавая, что они сделали и чего теперь должны ожидать. Гонцы уже неслись из Антиохии с донесением к императору… Иоанн молчал.

В первые дни этих страшных событий скорбь не позволила слову его свободно излиться из его сердца, а уныние, облегавшее души антиохийцев, не давало им даже вспомнить о слове учителя. По прошествии нескольких дней, когда сердца их смирились и смягчились, Иоанн понял, что он им нужен, и со своей кафедры обратил к ним свое слово покаяния и утешения.

"Что мне сказать и о чем говорить? — начал он. — Теперь время слез, а не слов; рыданий, а не речей, молитвы, а не проповеди… Так тяжело преступление, так велика язва… они выше всякого врачевства и требуют помощи свыше. Но, возлюбленные, передайте мне ваши души, — поспешает он ободрить унывающих, — возвратимся к прежнему нашему обычаю: как мы привыкли всегда быть здесь с благодушием, так и теперь возложим все на Бога. Не упадем духом. Не столько мы сами заботимся о своем спасении, сколько Тот, Кто даровал нам душу! Окрылим же себя надеждой и будем с любовью ждать, что будет благоугодно Господу сотворить с нами!"

К ужасу народа разнесся слух, что разгневанный император поклялся разрушить Антиохию дотла и предать смерти всех ее жителей. Престарелый епископ Флавиан решился сам отправиться в Константинополь умолять императора о помиловании виновных, но раскаивающихся антиохийцев.

Много дней должно было пройти, прежде чем народ узнал о решении императора; страх смерти овладел всеми. И этим именно часом ужаса воспользовался Иоанн, чтобы привлечь народ к единственному тихому пристанищу — к Церкви.

Начался Великий пост. Иоанн каждый день проповедовал. Никогда, вероятно, Великий пост не имел в Антиохии такого отпечатка святой торжественности: цирки и театры опустели, на улицах не слыхать было песен, даже лавки" закрылись, всех объяло молитвенное настроение — весь город превратился точно в одну великую церковь. "Все вы, и наша совесть, — говорил Иоанн, — свидетели тому, сколько пользы мы уже получили от настоящего искушения! Никогда не видавшие церкви пришли в нее; опустела площадь, но наполнилась церковь; люди поняли, что та возбуждает печаль, а эта подает радость".

Между тем Флавиан явился к императору. Не оправдывая страшных преступлений народа, он умолял императора, по примеру Христа, простить виновных — и тем прославить веру христианскую, дающую силу прощать врагам! И Феодосии простил. "Иди, утешь, — сказал император Флавиану, — когда увидят кормчего, то забудут ужас минувшей бури!" К самому празднику Пасхи возвратился Флавиан с вестью о милосердии. Весь город собрался во храм: неизъяснимая, светлая радость, в которой сливалось чувство и раскаяния, и любви, и благодарности, охватила всех. "Радуясь всем существом своим в день радости, — говорит Иоанн, — будем непрестанно благодарить Господа не только за прекращение бедствий наших, но и за то, что Он нам их послал".

Все это знаменательное событие послужило к славе веры Христовой. Никто не утешал, не одушевлял, не поддерживал народа в час испытания, кроме Златоуста. Никакая сила, кроме Церкви Христовой, не могла дерзнуть на ходатайство перед императором о прощении ужасного преступления. И император тогдашнего Рима мог простить только потому, что он был христианином.

Глубокое впечатление произвело это событие на язычников, и необычайное множество их пожелало войти в ту Церковь, в которую впервые привлекло их простое любопытство и в которой их удержало пламенное слово, возрождающее жизнь. Еще многие годы трудился Златоустый в Антиохии и с каждым днем возрастала восторженная любовь к нему народа. От него осталось великое множество бесед, записанных слушателями, и большая часть их относится ко времени его служения в Антиохии. "Не знать этих чудных творений, — говорит святой Исидор, — то же, что не видеть солнца в самый полдень!" Беседы Златоустого остаются навсегда образцом для всех проповедников; они потому и действовали так сильно, что шли из сердца, исполненного пламенной и простой веры, горячей любви ко Христу и жалости к народу. В той самой Антиохии, где в первый раз ученики стали называться христианами (Деян. 11: 26) и где потом иссякла простота христианских нравов в непомерной суете и роскоши столичного быта, — слово Златоустого возвращало слушателей к духу первых времен христианства, призывая их не только исповедовать веру в слове и обряде, но и осуществлять ее деятельно в целой жизни. Он был в особенности живым проповедником любви и милосердия. Подобно апостолу Павлу, которому он старался подражать во всем, он не уставал делать добро всякому и всякую душу старался приводить к Богу, чтобы "всех приобрести для Христа".

1 ... 23 24 25 26 27 28 29 30 31 ... 42
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу История Православной Церкви до начала разделения Церквей - Константин Победоносцев бесплатно.
Похожие на История Православной Церкви до начала разделения Церквей - Константин Победоносцев книги

Оставить комментарий