желал этого, понимая, что боль, которую испытает Виолетта, вернётся мне стократно.
Потому что эта девушка стала дорога мне.
— Встретимся завтра, — возвестил, завидев в дверях Аида. — Мне пора работать.
— Как ты? — тихо спросил Минотавр, пока другие участники группы собирались. — Держишься?
— А у меня есть другой выбор? — хмыкнул я и, заметив, что Недотрога прислушивается к моим словам, повысил голос. — Здесь не так плохо, как я думал. Кормят хорошо, плюс гости даёт щедрые чаевые. Я за день зарабатываю столько, сколько раньше за месяц.
Об издевательствах, которым Аид меня подвергает каждую ночь, умолчал.
Ни к чему им знать. Хлопнул друга по плечу:
— Позади последняя репетиция. Хорошенько выспитесь, чтобы завтра выступить в полную силу.
— А как же ты?
— Я в норме, — отсёк все дальнейшие расспросы и направился в гримёрку переодеваться.
После этой ночи последует важный день, который освободит не только меня от долга перед Аидом, но и Недотрогу от обязательства передо мной. Я молча принял желание девушки продолжать репетиции даже после того, как она узнала правду. Другого и не ждал, потому что Виолетта не из тех, кто бросает дела на полпути. Наверняка она чувствовала ответственность, ведь идея участия в конкурсе принадлежала ей.
И в то же время осознавал, что её решение не имело ко мне никакого отношения.
— Как твоя дочка? — донесся до слуха негромкий голос Недотроги.
— Норм, — сухо ответила Ворона, она не любила распространяться о ребёнке.
— Потерпите ещё немного, — попросила Виолетта. — Как получим приз, я отдам тебе свою долю. Мне больше не нужно, а ты снимешь комнату в общежитии для себя и девочки.
Я не удержался и обернулся, пристально посмотрев на девушку. Заметив мой взгляд, она поджала губы и отвернулась. Друзья переглянулись: она не понимали, что между нами происходит, но ощущали возникшее напряжение и холодность.
Усмехнувшись, я махнул на прощание и покинул зал, но перед гримёркой на пути вырос верный пёс Аида.
— Егор Никитич ждёт, — сообщил мне мужчина и, схватив за шиворот, поволок к кабинету Черных.
Я молча стерпел способ, каким меня «проводили», лишь поправил одежду, когда помощник Аида отпустил мой ворот.
— Какая сегодня программа? — бесцветным голосом спросил у сидящего за столом мужчины. — Желаете использовать меня в качестве груши? Или заставите бежать, пустив по следу своих подручных на мотоциклах? Может, на бис исполнить «Мурку», стоя на голове?
— Иди домой, — неожиданно ответил Черных.
— Что-что? — я не поверил ушам.
— Завтра конкурс? — выгнул он бровь и поставил локти на стол. Переплёл пальцы рук и сузил глаза. — Хочу, чтобы ты как следует отдохнул, а завтра показал всё, на что способен.
— Но почему? — вырвалось у меня.
Аид дёрнул уголком рта и горько ответил:
— Не могу допустить, чтобы хрен, который пел в дуэте с моим сыном, позорно проиграл.
Уходя, я поминутно оглядывался.
Мне никогда не понять этого человека!
Глава 32. Виолетта
Я проснулась резко, будто от толчка. Распахнула глаза и, глядя в потолок, прислушивалась к сильному и быстрому биению сердца. Казалось, оно стучало в ушах. Повернув голову, посмотрела на часы. Уже восемь, тогда почему так темно? Села в кровати и повернулась к окну. За стеклом летали снежинки. Касаясь стекла, они превращались в слёзы неба и стекали, оставляя грязные разводы.
— Надо же, — прошлёпав к окну, я посмотрела на хмурое небо. — Первый снег в этом году так рано…
Со стороны кухни раздался звон посуды, я ощутила аромат кофе и, вздохнув, начала одеваться. В рюкзак вместо привычных учебников и ноута засунула нотную тетрадь, а затем тихонько вышла из своей комнаты. Я планировала проскользнуть к выходу, как делала каждый день после открывшейся мне правды, но вдруг услышала голос отца.
— Виолетта до сих пор с тобой не разговаривает?
— Да, она приходит поздно, сразу прячется у себя, а уходит, когда ещё сплю. — Мама общалась по громкой связи. — На вопросы не реагирует, объяснять ничего не желает. Не знаю, что и делать!
— Оставь её, — посоветовал отец. — Возраст такой. Само пройдёт.
— Само не пройдёт!
Я не собиралась вмешиваться, но меня будто подкинуло от его пренебрежительного тона. Распахнув дверь, вошла на кухню, бросила рюкзак на пол и плюхнулась на стул. В это время засвистел, вскипев, старый чайник, и мама поднялась, чтобы отключить газ, а я склонила голову набок и сузила глаза, рассматривая лицо отца.
— Я буду что-то рассказывать о себе только в обмен на твои объяснения. И первое, о чём хочу спросить… — Набрала воздух в лёгкие и выпалила: — Ты действительно послал убийцу к внуку свидетеля?
Папа нахмурился, а мама ахнула и выронила чашку. Та упала на пол, разлетевшись на осколки. Я вздрогнула, но всё же не отрывала взгляда от экрана планшета.
— Не будешь отвечать? — уточнила горько и, подхватив лямку рюкзака, поднялась. — И не надо. Я уже всё знаю. Мам, не жди меня. Буду поздно.
И, не оглядываясь, выскочила в коридор.
— Виолетта! — рявкнул отец, но я не собиралась останавливаться.
Напротив, перешла на бег, едва не сбив с ног соседку. Руся отпрянула и, поспешно прикрыв дверь, пробормотала:
— Недоброго утра.
Я коротко кивнула, заметив, что в коридоре Вороны полный разгром, будто кто-то крушил мебель. Знала, кто, поэтому промолчала, спускаясь по ступенькам. Уверена, что девушка тоже слышала крик моего отца, но не стала ни о чём спрашивать.
Мы сели в такси, которое я вызвала ещё в подъезде, и направились к зданию местного цирка, где будет проходить городской конкурс вокалистов.
— Своего цирка у нас давно нет, — рассказывала по дороге Руся. — Содержать его для властей дорого. Честно говоря, его дешевле снести, чем восстановить, но губернатор не хочет терять хоть какой-то доход. Иногда приезжают труппы или певцы из других городов, но прибыли от аренды не хватает даже на косметический ремонт. Поэтому не пугайся и смотри под ноги… Наверх тоже поглядывай. Не хочется, чтобы тебе на затылок прилетел кирпич.
— Буду осторожна, — машинально ответила я, мысленно благодаря девушку, которая стала мне хорошей подругой. Её ниочёмная болтовня отвлекала от мрачных мыслей. — Во всяком случае, до выступления. Не хочу подвести Ледата.
— Между вами что-то произошло? — осторожно поинтересовалась Руся. — Вы поссорились?
— Нет, — рассматривая старое обветшалое здание цирка, к которому мы подъезжали, буркнула я. — Между нами ничего и не было.
И это было правдой. Я придумала всё, что хотела бы видеть и чувствовать. А на деле лишь преследовала парня, добиваясь хороших оценок, навязала ему участие в конкурсе,
