— Спасительная. — Голос пропал, потом ненадолго зазвучал снова. — Время покажет.
Все стихло.
Мистер Джон Коутс закричал, пытаясь подняться с кушетки:
— Ты их слышала? Слышала?
На лестничную площадку вышла Гретхен, в одной руке — щетка для волос, через другую перекинуты чулки.
— В чем дело?
Он воззвал к ней в отчаянии.
— Вы с братом разговаривали. Разве ты не слышала? Это… — Он умолк.
— Это что? — Она спокойно спустилась по лестнице. — О чем ты говоришь?
На полу, куда упал его стакан, образовалась лужица, он наклонился и подтер ее.
— У меня есть для тебя новость, — сказал он. — Все это не взаправду. Я болен, это психоз, уход в себя.
— Ты меня удивляешь, — сказала она. — Нет, на самом деле. Говоришь как второкурсник колледжа. Солипсизм… скептицизм. Епископ Беркли, все эти разговоры о предельной реальности.
Когда Аллан притронулся пальцами к стакану из-под джина, стена у него за спиной исчезла.
Не разгибаясь, он поглядел на мир за пределами дома. И увидел улицу, другие дома. Он боялся поднять голову. Камин и полка, ковер и мягкие кресла… даже лампа и безделушки — все пропало. Осталась пустота. И только.
— Вот он, — сказала Гретхен, — у тебя под рукой.
Он уже не видел стакана, тот исчез вместе с комнатой. Сам того не желая, Аллан повернул голову. У него за спиной не осталось ничего. Гретхен тоже исчезла. Он оказался один среди пустоты. Только соседний дом виднелся вдалеке. По улице проехала машина, за ней вторая. В окне соседнего дома задернули занавеску. Повсюду сгущался мрак.
— Гретхен, — позвал Аллан.
Ответа не последовало. Тишина.
Глава 14
Он закрыл глаза и напряг волю. Сначала он представил себе комнату, потом — Гретхен, столик для кофе, пачку сигарет и зажигалку рядом с ней. Воображение дорисовало пепельницу, шторы, кушетку и проигрыватель.
Когда он открыл глаза, комната вернулась на место. Но Гретхен ушла. Он был один в доме.
Все шторы были задернуты; что-то в глубине души — наверное, интуиция — подсказало ему, что час уже поздний. Вроде бы прошло время, подумал он. Часы на каминной полке показывали восемь тридцать. Неужели прошло целых четыре часа? Четыре часа…
— Гретхен? — произнес; Аллан в порядке эксперимента. Затем подошел к лестнице и стал подниматься наверх. Девушки по-прежнему не было и в помине. В доме тепло, воздух был свеж и приятен. Где-то работала автоматическая система отопления.
Справа комната, ее спальня. Он заглянул туда.
Маленькие часы слоновой кости на туалетном столике показывали не восемь тридцать, а без четверти пять. Гретхен про них забыла. Она перевела часы только внизу.
Аллан бегом кинулся вниз, прыгая через две ступеньки.
Голоса слышались, когда он лежал на кушетке. Опустившись на колени, он принялся прощупывать ткань на спинке и валиках, под подушками. Потом отодвинул кушетку от стены.
Первым он обнаружил динамик, прикрепленный к пружине спинки; второй и третий — плоские, как бумага, — скрывались под ковром. По его подсчетам в комнате находилось не меньше дюжины динамиков.
Поскольку Гретхен поднималась наверх, панель управления наверняка там. Он еще раз взобрался по лестнице и вошел к ней в спальню.
Ему не сразу удалось признать ее. Панель лежала прямо на виду, на туалетном столике среди баночек, тюбиков и коробочек с косметикой. Щетка для волос. Он схватил ее и начал вращать пластмассовую ручку.
Снизу донесся громкий мужской голос:
— Небольшой островок «эго» остался.
Гретхен ответила:
— Только в глубине.
— Полнейший уход в себя, — продолжал Мальпарто. — Шок…
Аллан рывком повернул ручку обратно, и голоса умолкли. Спрятанная где-то в стенах дома лента остановилась посреди записи.
Он снова спустился вниз и стал разыскивать механизм, при помощи которого Гретхен сделала так, чтобы дом исчез. Он нашел его и огорчился. Вмонтированное в камин устройство, одно из приспособлений для создания уюта. Он нажал на кнопку, и комната, мебель, разнообразные ткани и материалы растаяли. Мир за пределами дома остался на месте: дома, улица, небо. Сияли звезды.
Этот прибор оказался всего лишь романтической игрушкой, для долгих скучных вечеров. Гретхен — весьма деятельная особа.
В шкафу, под стопкой одеял, он обнаружил вещественное доказательство — постеленную на полку газету. Она называлась «Страж Веги». Значит, он не в мире фантазии, а на четвертой планете системы Вега.
Он попал в Иной Мир, постоянное убежище, принадлежавшее Психиатрическому санаторию. Санаторий содержал его для людей, обратившихся с просьбой об убежище, а не о лечении.
Аллан отыскал телефон, набрал ноль.
— Назовите, пожалуйста, номер, — проговорила телефонистка негромким, отдающим металлом и ужасно бодрящим голосом.
— Соедините меня с одним из космических портов, — сказал он, — с любым, где совершаются перелеты между системами.
В трубке загудело, защелкало, и его соединили с билетной кассой. Размеренный голос на другом конце линии сказал:
— Да, сэр. Чем могу служить?
— Сколько стоит билет до Земли? — Его охватил ужас, он принялся гадать, сколько же времени он здесь провел. Неделю? Месяц?
— Билет первого класса в один конец. Девятьсот тридцать долларов. Плюс двадцатипроцентный налог на роскошь. — Голос был абсолютно бесстрастным.
Таких денег у него не было.
— В какой системе ближайшая отсюда остановка?
— Сириус.
— Сколько стоит билет? — У него в бумажнике никак не больше пятидесяти долларов. А эта планета находится под юрисдикцией Санатория, она официально передана ему.
— Билет первого класса в один конец. Вместе с налогом… стоимость составит семьсот сорок два доллара.
Аллан стал считать.
— Сколько стоит звонок отсюда на Землю.
Агент по продаже билетов сказал:
— Мистер, вам придется обратиться с этим вопросом в телефонную компанию. Мы этим не занимаемся.
Аллан снова вызвал телефонистку.
— Я хотел бы позвонить на Землю.
— Да, сэр. — Похоже, телефонистка не удивилась. — По какому номеру, сэр?
Он назвал номер Телеинформациона, а потом телефона, с которого звонил. Все оказалось очень просто.
В трубке что-то загудело, прошло несколько минут, затем телефонистка сказала:
— Извините, сэр. Ваш номер не отвечает.
— А сколько там сейчас времени?
Минута молчания, затем:
— В этом часовом поясе сейчас три утра, сэр.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
