С программой сначала было, как и всюду. Программой управляли чиновники. Они находились в административном здании в ДиСи, далеко от нас, напоминая о себе редкими визитами. Но Римка взялась их убедить, что мы всё сделаем за них.
Прекрасно руководить и возглавлять, ничего не делая, проводя лишь организационные собрания и подводя итоги. «Мы всё сделаем за вас» – центральный Римкин лозунг, они клюнули на него и пошли на поводу. Чиновниками в основном были афроамериканки, которых в этом было нетрудно убедить. А дальше – дело техники, поле для манипулирования и удовлетворение Римкиных садистских наклонностей. Аппарат создан, и «Полный вперёд!».
Случались ли стычки с курирующим персоналом? Да, такое бывало. Несчастная Эрин – наш непосредственный белый куратор, редкий в программе, как барсук-альбинос. Она заметила Римкины выкрутасы и вошла с ней в противотык. Но куда ей тягаться с советской ученицей дьявола? Она некстати забеременела, а дальше с ней было просто: найти на неё обиженную – раз, и два – послать от той жалобу со ссылкой на беременность, намекнув на связь с подчиненными, так сказать, во время служебных обязанностей, на рабочем посту. И нет её. «Нет человека – нет проблемы», – утверждала сталинская практика. Просто и действенно. И ещё одна, написавшая донос, в Римкином активе, повязана круговой порукой. Ура, банзай! Получилось и на этот раз. Мы на коне.
За годы нашей совместной работы ни разу не помню, чтобы Римка положительно о ком-то отозвалась. На всех у неё хватало злобы и яда. Встречаясь с клиентами, она, казалось, впитывала нюансы клиента в себя, а возвращаясь в офис, не сдерживаясь, разряжалась. И все выходили кретинами, недоумками, без смысла, воли, совести. А мне приходилось выслушивать, изредка возражая и вызывая этим словесные потоки на себя. Я принимал на себя полные ушаты грязи, и постепенно окружающий мир для меня поблек и не радовал совсем.
Я понимал, что таковы правила игры, что нужно только слушать и поддакивать. Она уже не терпела возражений. На моих глазах она создала собственный мир, и моё место было в нём определено. Мир создавался на глазах и до поры до времени казался несущественным, пока не заслонил всё. Меня ещё тянуло возразить, что я при случае и делал, и чувствовал, как сокращается при этом моя шагреневая кожа вседозволенности. В конце концов, Римка меня просто возненавидела. Она, конечно, ненавидела всех, но меня особенно.
Надуваясь, как мыльный пузырь, она, казалось, вот-вот лопнет, но каждый раз брала себя в руки и сдерживалась. Облегчённо вздыхаю: на этот раз, кажется, пронесло. До следующего.
Глава 9
1
Имеются в жизни обстоятельства, о которых хочется забыть.
Терпеть становилось всё труднее, и я придумал себе отдушину. Такое программой допускается. В мои рабочие обязанности с этих пор входят курсы английского в соседнем учебном центре. Я снова прохожу собеседование: мне определяют средний уровень, между высшим и начальным. О’кэй!
Моя теперешняя учительница Нэнси – чудо из чудес. Мила, стройна, культурна, вежлива. Она сажает меня за стол прямо перед собой, рядом с красавицей из Бразилии. Бразильянка стройна, как пальма, с кофейной кожей, цвета кофе с молоком, работает у кого-то бебиситтером. Она выглядит прекрасно и, бесспорно, лучшая и в классе, и за столом, но рядом с ней – её подруга, подозрительно кашлявшая, и другая, развязная и ушлая, и я, страшась этого соседства, двигаю стул к соседнему столу. «Вы куда? От нас?» – спрашивают меня. «А я и там, и здесь, – возражаю я, – и с вами, и с соседями». А по делу сам уже за соседним столом, за которым своя пёстрая компания.
За столом как раз напротив меня пухленькая Рита. Она как сдобная булочка, столь аппетитная, что её тут же хочется съесть. Рядом с ней мрачный Тягу со взглядом сицилийского злодея. Живой, непоседливый Хосе и сдержанная Александра. Теперь это наш учебный экипаж на целых три месяца. Рита с Тягу вскоре пропадут с горизонта, а с Александрой и Хосе мы коротаем весь учебный семестр. Александра ежедневно аккуратно списывает мои домашние задания, на которые я трачу вечера, а над «булочкой», пока она с нами, мы шутим, трансформируя вопросы учительницы. Так из заданного: «Чем нравится вам учитель?», – мы задаём ей вопрос:
– А чем нравится вам ваш муж?
И она серьезно отвечает, что он хороший товарищ.
– Но ведь муж обычно не этим хорош. У него иные игры с женой.
И она, краснея, отвечает, а тем временем Александра незаметно списывает выполненное мною накануне, а когда пойдут вопросы учителя по заданию, она бойко отвечает, регулярно зарабатывая на этом себе очки и обгоняя меня. А Хосе… О нём вообще особый разговор. Как-то раз, прочтя его сочинение, я узнаю его историю. У Хосе трогательная история. Он хотел учиться, ходить с ровесниками в школу, но родители учили его профессии повара и, когда они рано умерли, это позволило выжить и ему, и его сестре на родине и здесь, в Америке. Вечерами он работает поваром в ширлингтонском бистро.
Интересно наблюдать, как меняются «дети разных народов» в атмосфере американского довольства. У китаянок, наконец, начинают прорисовываться их женские достоинства. Латиноамериканки полнеют до шарообразности в разные стороны. Арабы по-прежнему сухи, но меняются деталями, например, на костистом лице вырисовывается мясистый нос. Монголы всё более лунообразны с глазами-щелочками. Одни американцы не меняются. Они в собственной среде.
Для здешней учёбы обычны опросы, которые мы задаём друг другу по схеме. С Анитой (я зову её про себя Камилой. Внешне она напоминает мне Камилу Питангу. Она даже красивее Питанги, и такая же стройная и гибкая, как она. Она всех прекраснее в классе, и держится с достоинством – очевидно, это у неё врождённое) у нас контакт, по ходу уроков мы переглядываемся, и у нас доверительные отношения. Со мной на этот раз она делится по поводу того, с кем вести очередное учебное интервью.
– Не хочу с Хосе. Он придирается.
– Может, он в тебя влюблён. Ты ему нравишься, вот и тянет поговорить.
– И что?
– Пойди к другому.
– Но почему ты не хочешь посоветовать мне? Тебе смешно.
– Вовсе нет.
– Тебе смешно, скучно и неинтересно со мной. Словом, всё равно.
– Говорю тебе: нет.
Хосе, наоборот, может спросить:
– Тебе нравится Анита? А грудь…
Анита не может не нравиться, и у неё действительно красивая грудь. Скорее, не грудь, а вся грудная клетка. А собственно грудь невелика, но в целом, шедевр. При взгляде на неё возникает желание дотронуться и теребить этот проступающий через майку значок до тех пор, пока не станет он неожиданно твёрдым камушком. Вот какие мысли рождаются во время учёбы в подобном соседстве.
2
По утрам в метро меня отчаянно пугают слепые. Они ходят по краю платформы, шуруя белыми палками, вот-вот свалятся. Отчего им так неймётся в часы всеобщего городского столпотворения?
По утрам я спешу на занятия в Учебный центр, а затем в Employment Center по программе. Здесь меня уже поджидает Римка и, чтобы не слушать её, я сам готов делиться с ней новостями. На нашем этаже появилась новенькая. По слухам, она профессор из области медицины. За ней ухаживает грузинка с верхнего этажа, а сын её проявляет странную заботу – привозит свежую прессу и часто, не дожидаясь, вешает пакет с прессой на ручку её двери. Она уже получила приглашение на собеседование по гражданству, и мы, тоже его ожидающие, искренне ей завидуем. Я как-то даже набился к ней в гости и попросил дать мне скопировать приглашение.
Она приветлива и охотно рассказывает, что она профессор медицины, автор восьми монографий. Я ей киваю, удивляясь, что так знакомо её лицо, пока не убеждаюсь, что это Дарья Семёновна с кафедры боеприпасов. Она сильно постарела, но всё же остаётся похожей, а я полностью изменился, и она меня не узнаёт или делает вид, что не узнаёт, не знаю. Во всяком случае, я ей завидую с её приближением гражданства.
Римка внимательно слушает. Сразу должен рассказать читателю конец этой истории. Была она недолгой. Случилось непредвиденное. Накануне собеседования, видимо, от волнения у старушки возникла дикая аритмия. Был повод. Само собеседование – событие, а ещё, по слухам, кто-то ей позвонил, сообщив, что её сын в реанимации после автомобильной аварии, и сердце старушки не выдержало. Опекавшая её грузинка явилась слишком поздно. А звонок потом оказался ложным.
Гражданство и у нас на носу. Имеется в виду экзамен на гражданство. К нему приезжие постоянно готовятся, особенно в части языка. Он на английском и состоит из вопросов по истории и государственному устройству. Приглашения на экзамен мы пока безуспешно ждём. В декабре мы едем в Мексику, у нас так задумано. На неделю прервутся мои занятия по языку.
