Миф, вздор, конечно.
Однажды ночью экспонат X разбудил офицера Ли.
Ли проснулся страшно недовольный. Несколько ночей он спал очень плохо, ему снилась большая река. Необыкновенно большая река, какие существовали на Земле только до Катастрофы. Он сидел на берегу, очень хотел спать (во сне), но прекрасно знал, что спать нельзя, потому что вот-вот должно было подойти судно с оружием, а две трибы уродов уже вышли чуть южнее к самой реке, их масса могла перехлестнуть естественную границу и выкатиться на Старую Базу. Но судна с оружием все не было и не было, и офицер Ли проводил время в ужасной полудреме, нисколько не снимающей усталость. В ночь, когда экспонат X разбудил офицера, судно появилось на горизонте. С другой стороны одновременно Ли увидел (во сне) толпу уродов, несущихся к реке. От того, кто первым приблизится к участку берега, где собиралось ошвартоваться судно, зависело теперь многое, но экспонат X разбудил офицера.
Ли с неудовольствием уставился на испуганное лицо экспоната X.
– Вода…
Ли прислушался.
Откуда-то издалека, из чрева темной сухой пустыни, гладкой, как стол, действительно доносился какой-то приглушенный рев. Он то усиливался, то смолкал, но, конечно, это не был рев падающей воды, хотя биоробот поступил правильно, разбудив офицера. Так ревет триба уродов, когда, повинуясь каким-то своим, никому не ведомым законам, безостановочно стремится по голой пустыне, вытаптывая в камнях чудовищную спираль. Ни на миг не останавливаясь, не принимая воды и пищи, только испуская этот ужасный и странный рев, они могут бежать неделями. Противостоять уродам могут только большие боевые машины, но никак не отдельные люди, пусть даже имеющие при себе Пластину. Экспонат X, несомненно, поступил правильно. Но почему? Зачем он вообще понадобился Отделу искусств?
Страшно жалея, что придется обходить трибу (огромный крюк), Ли двинулся сквозь тьму, забирая все южнее и южнее, стараясь как можно быстрей отдалиться от несущихся по пустыне уродов.
И здесь ему повезло.
Он наткнулся на след номадов.
След был так свеж, что даже экспонат X обратил на него внимание: обрывок отпугивающей ткани валялся на камнях.
Присев на корточки, офицер Ли настороженно повел носом. Судя по интенсивности запаха, здесь отдыхали трое, может, четверо, но не больше. Обрывок отпугивающей ткани они оставили как знак следующей группе.
Ли задумался.
Они прошли уже треть пути, но теперь, из-за уродов, придется сместиться к Отравленным рекам. Этим, правда, решалась проблема воды: отравленными реки только назывались, хотя, возможно, когда-то были такими. Ну, а в случае самой крайней нужды (Пластина почти не действует) можно войти в хвост бегущей трибы. На тех, кто не встает на пути, уроды, как правило, не обращают внимания.
Впрочем, вряд ли это поможет экспонату X.
За полтора месяца пути он сильно потерял в весе, глаза болезненно поблескивают, кажется, он сбил ноги. Вот только бессмысленные вопросы продолжает задавать, это сильно удивляло офицера Ли. Зачем спрашивать о том, что не имеет ответа?
Нет, подумал Ли, самый оптимальный вариант – все-таки догнать номадов.
Конечно, номады могут бросить в пустыне, указать неверное направление, отнять и без того почти не действующую Пластину, не допустить к уродам или даже, наоборот, вывести их прямо под трибу, – понять номадов нелегко. Каждый год на Старой Базе проводятся два-три показательных процесса, но на номадов это не действует. Может, как раз потому, что большую часть своей жизни они проводят на Мертвых территориях. Правда, есть одна зацепка: кто-то из них мог не забыть офицера Ли, по отношению к номадам отличавшегося когда-то некоторой либеральностью.
На следующей стоянке они услышали в темноте шаги.
Офицер Ли встал и обнял экспонат X левой рукой. В правой он держал Пластину, – внешне ее энергетику никак не определишь.
Сперва из сумерек выступил один человек.
За ним еще двое.
Увидев офицера Ли, они остановились: двое плечом к плечу, а третий спиной к ним, как будто его нисколько не интересовали люди, встреченные в пустыне. Обычно в таких случаях воцаряется тишина, встречные долго изучают друг друга, но на этот раз произошло по другому. В одном из встречных Ли узнал номада Поллинга. Он был номадом уже тогда, когда Ли служил в Охране. Каждый выбирает свой путь, подумал Ли и опустил пластину:
– Ты – Поллинг.
– А ты?
– Я офицер Ли. Служил в гарнизоне.
– Я помню тебя. Почему сейчас ты здесь?
– Машина, на которой я выполнял задание, потерпела аварию.
– Почему тебя не засекли со спутника?
– Не знаю.
– Садись, – сказал Поллинг, будто он был хозяином пустыни.
Конечно, он не поверил ни единому слову офицера Ли, но, в общем, мог допустить аварию машины и даже то, что искусственные спутники не засекли Ли и его спутника.
– Где ты потерпел аварию?
– В области Нижних гор. – Офицер Ли не хотел лгать. Он говорил приблизительно, но, в общем, верно. Он знал, что чем быстрей номад ему поверит, тем лучше будет для дела.
– Что тебя занесло к Нижним горам?
– Специальное задание.
– С каких это пор Старая База начала интересоваться Нижними горами? Все знают, что за границами Мертвых территорий нет ничего живого. Зачем это Старой Базе?
Врать не имело смысла.
Поллинг был действующим номадом и многое в пустыне знал лучше Ли. А по Северу он, несомненно, был информирован лучше всех. Обычно на таком ответе (специальное задание) расспросы заканчивались, считалось неэтичным допытываться до того, что могло оказаться слишком специфической тайной, однако номад не успокоился. Он действительно являлся внедренным в пустыню разведчиком, он действительно большую часть жизнь провел на Мертвых территориях, довольствуясь скудным очарованием пустыни, но уже давно, параллельно своей официальной работе, выполнял конфиденциальные заказы Коллекционеров – сумасшедших людей, которые, презирая закон и совесть, упорно разыскивают материальные обломки миров, якобы существовавших до Катастрофы. Если офицер Ли пришел с Севера, отметил про себя Поллинг, значит, он что-то знает. Старая База не посылает своих людей туда, где ничего нет. Заниматься бессмысленными вещами – удел Коллекционеров.
Сам Поллинг проходил область Нижних гор дважды.
В пыльный, но светлый день (высоко в горах выдаются такие) он наткнулся на заблудившийся мираж. Конечно, это длилось одну, может, две минуты. Не Успей номад зафиксировать видение на диске Пластины, ему бы никто не поверил. Но он успел. Он тогда выгодно продал Коллекционерам видение загадочных башен и наземных зданий. При хорошей разрядке можно было увидеть и что-то вроде туманных колесных экипажей. Снимок сразу принес номаду известность в среде Коллекционеров.
В другой раз в области Нижних гор Поллинг наткнулся на железный столб – ужасную оплавленную спицу, торчавшую из камня. Вокруг найденного столба развернулась бурная дискуссия. В конце концов кто-то из обиженных Коллекционеров организовал утечку информации, и железный столб попал в Отдел искусств.
Номад Поллинг не один год провел на Мертвых территориях.
Уроды его совершенно не интересовали, он относился к уродам всего лишь как к проявлению неких стихийных сил. В конце концов, проявлениями стихийных сил действительно можно любоваться, а можно и плюнуть на них.
Поллинг плюнул.
К тому же он ничего не боялся.
Разумеется, кроме метеоритных атак.
В дымной ночи, обратив глаза в черное небо, он часто думал о Катастрофе. О том, как она пришла?
Понятно, что люди совершенно не были подготовлены к событиям такого масштаба, да и трудно подготовить себя к мысли, что мир, в котором ты вырос, обречен на гибель. Одно время Поллинг являлся главным аналитиком Отдела искусств, потом отдел закрыли. В самом деле, зачем заниматься тем, что не существует, а если бы существовало, то развивалось бы по сценарию, совершенно не похожему на все, что придумывают нынешние специалисты? Зеленый флаг над Парижем… Китайские танки на Урале… Северная группировка русских войск в Калифорнии… Южная Америка, сотрясаемая десантами с Черного континента… Кому, кроме крайне редких специалистов, могли что-то сказать эти не имевшие смысла термины? Зачем изучать то, чего нет на свете, что сохранилось только в случайных, почти несвязных фрагментах, что не имеет абсолютно никакого отношения к существующему миру? Сами эти редкие специалисты не могут объяснить, почему флаг зеленый, а, скажем, не белый? Почему танки стоят на несуществующей части Земли? О каких десантах с Черного материка можно вести речь, если вся планета давным-давно перелицована падением астероида Тоутатеса? Два километра в поперечнике – это совсем не мало, особенно при встречном ходе, составлявшем почти сорок миль в секунду.
