— Роб, о трупе никто не должен знать. Представляешь какая пойдет пертурбация?
Лучше бы я не представлял. Сразу пот градом покатился по лбу и щекам. Заславский с сочувствием глянул на меня и подбодрил:
— Не падай духом, Роб, бабы — народ добрый. К ним нужен подход. Я знаю, ты сможешь. И держи меня в курсе, мобила при мне. Как только уломаешь эту писательшу, сразу звони. Приеду, помогу избавиться от трупа.
Выдав напутствия, Заславский вышел в коридор, приветливо, как ни в чем не бывало, глянул на Мархалеву и воскликнул:
— Софья Адамовна, очень приятно было с вами познакомиться. Жаль, что при таких нервных обстоятельствах, но, думаю, все поправимо. И я, и Машенька зачитываемся вашими романами. Простите за откровенность, но вы действительно гениальны.
Поклонившись Мархалевой, он обратился к потерявшей дар речи жене:
— Дорогая, нам пора.
Пока Мария гадала в своем ли уме ее муж, Заславский схватил ее под локоть и вывел из квартиры. Мархалева проводила их насмешливым взглядом и как только дверь захлопнулась, хмыкнула:
— Хм, артист. Думает, что умней меня. Поражаюсь, что есть еще на свете такие чудаки.
Она пристально на меня посмотрела и прошептала:
— Они страшные люди. Оба.
Понимая, что рискую, я не мог не вступиться за друзей и с жаром воскликнул:
— Софья Адамовна, вы их слишком мало знаете, для таких заключений. Согласен, Мария, да и Виктор — они оба не проявили к вам должного уважения, но учтите неординарность ситуации. Наше счастье, что Мария не заглянула под кровать.
— И что было бы? — скептически поинтересовалась Мархалева.
— Она тут же упала бы в обморок. Машенька очень чувствительна.
— Не смешите меня, вы совсем не разбираетесь в людях. Семейка ужасна. Нашли с кем дружить. Так нагло лезть на мужика, я чуть со стыда не сгорела.
Думая, что речь о Варе, я бросился на ее защиту, но Мархалева меня остановила:
— Роберт, прекратите. Девчонка прелесть. Даже удивительно, что такое чудо уродилось у столь неприятных субъектов. Сохранить неопытность в сексе в восемнадцать лет? Это что-то! Я потрясена. Жаль, вы ее не научили. Или вам нечего передавать? — Мархалева изучающе посмотрела на меня и, подмигивая, спросила: — Неужели не обзавелись опытом?
Как это ни глупо, я покраснел.
— Ну-ну, — успокоила меня Мархалева. — Я пошутила. И простите меня, действительно, не самым лучшим образом себя вела. Но эти ваши друзья… Они кого хотите из себя выведут. Взять хотя бы Марию…
Я поспешил развеять ее плохие впечатления:
— Вы неправильно поняли, Машенька порядочная женщина.
— Конечно, — согласилась Мархалева, — она порядочная, раз предложила вам себя через двадцать лет дружбы. Распутная сделала бы это сразу. Кстати, Заславский действительно на вас похож. Выглядите вы моложе, но в остальном потрясающее сходство: и голоса, и жесты, даже прически. Просто удивительно, что эта Мария вас ни разу не перепутала. Или я не права?
Она снова пристально на меня посмотрела, и я снова, как дурак, покраснел.
— Ладно, не будем о грустном, — вздохнула Мархалева. — Давайте лучше поговорим о трупе. Не советую ничего скрывать.
Она уверенно прошла в гостиную и уселась на диван. Я поплелся за ней и устроился в кресле.
— Покойников очень боюсь, — призналась Мархалева, — поэтому не тяните. Чем раньше узнаю все, тем быстрей приму правильное решение. Негоже девушке под кроватью лежать. Надо бы придать земле ее грешное тело. Слушаю вас.
— Простите, один момент, — сказал я, поднимаясь из кресла и выбегая в коридор.
Быстро набрав номер Заславского, я прошептал:
— Виктор, она требует правду. Рассказывать ей про яд?
— Ни в коем случае, — рассердился Заславский. — Если только ты не сошел с ума. В противном случае, придерживайся озвученной версии.
— Но она потрясающе проницательна. Если почувствует ложь, боюсь, нам несдобровать. Виктор, ты же знаешь, я не умею врать, думаю, надо довериться. Она же подруга Тамары…
— Черт с ней, выкладывай все как было. В конце концов, ты действительно никого не убивал, так зачем скрывать?
— Незачем, — согласился я и вернулся к Мархалевой.
Глава 18
Мой рассказ Мархалева слушала очень внимательно, не перебивая. Когда я закончил, спросила:
— Почему вы решили, что Лидия умерла не по вашей вине?
Меня словно обухом по голове хватили:
— А вы разве не так считаете? Матушка деньги назад получила, следовательно ее обманули: во флаконе был не яд.
— Не знаю, — пожала плечами она, — речь не о флаконе. Речь о противоядии, наспех изобретенном вами. Судите сами: там могло быть бог знает что. Вы же намешали, о последствиях не задумываясь.
Я обмер: она права. Как любой здоровый человек, я в лекарствах не разбираюсь, а Светлана натащила в мой холодильник уйму лекарств. Как выяснилось, содержимое не соответствует упаковкам. И я бессовестно напоил всем этими Лидию. С чего же я взял, что эта бедная девушка умерла не по моей вине? Господи! Да я убийца!
Не умею прятать свои мысли. Все они мгновенно отражаются на моем лице — так уж устроен.
— Не казните себя, — сжалившись, успокоила меня Мархалева. — Вы действительно здесь не при чем.
— Нет-нет, вы добрая женщина, а вот я убийца! Убийца! — вскакивая, закричал я.
Она усмехнулась:
— Вы слишком впечатлительны. Даже с первого взгляда могу сказать, что Лидию убили не вы. Ее труп под кроватью тому доказательство. Если она ваша жертва, тогда почему кто-то настойчиво возвращает ее тело? Уже в третий раз. Что из этого следует?
— Что? — с замиранием сердца спросил я.
— Только то, что кто-то хочет повесить на вас убийство этой несчастной проститутки. Лидия всем раструбила про яд, вот злоумышленник ситуацией и воспользовался. Судя по всему, она кому-то сильно мешала.
Мне бы радоваться, но я возмутился:
— Тогда зачем вы меня запугивали? Зачем говорили, что я ее отравил?
— Затем, чтобы вы не считали меня дурой, как ваши друзья, — демонстрируя превосходство, воскликнула Мархалева. — Знаю я этот научный мир. Бездна апломба и мизер соображения. Вы потому носитесь со своей логикой, что не знаете моей.
От наглости такой я потерял дар речи. Пользуясь этим, она продолжила:
— Кстати, раз уж коснулись моей логики, возможен и другой вариант. Менее для вас приятный. Кто-то желает лично вам подложить свинью. В таком случае Лидия случайная жертва. Ее убили, узнав про яд. Кто-то жаждет посадить вас за решетку. Уверена, это Заславский. И его Мария.
Терпение покинуло меня.
— Софья Адамовна, — завопил я, — нельзя же так незатейливо сводить с людьми счеты. Заславские обидели вас, согласен, но если так грубо вешать на них всех собак, мы никогда до истины не копаемся.
Слава богу, разум не окончательно покинул Мархалеву, она согласилась:
— Вы правы.
— К тому же, я точно знаю, где был Заславский. И с кем. До самого его прихода ко мне. Что касается Марии, она и мухи убить не способна. Она не подозревала о существовании Лидии. Я сам не подозревал. Уважаю вашу логику, но может у вас есть другие варианты?
Мархалева задумалась. Пользуясь случаем, я отдыхал.
— Знаете что, — наконец прервала она молчание, — расскажите мне все в деталях. Подробно опишите весь вчерашний день, минута в минуту.
Я вынужден был приступить к рассказу и сам не заметил, как Мархалева вытянула из меня всю правду. Она узнала даже про Кристину, не говоря о Деле и Светлане.
— Вот где собака зарыта! — воскликнула она, едва я упомнил сестру. — Сейчас же едем к Максу, этому подлому мужу. Чует мое сердце, все мужья подлецы!
Я обомлел:
— А Лидия?
Мархалева меня успокоила:
— Девушку мы не бросим, ее надо срочно похоронить. Грузите ее в машину…
— Как — грузите? — испугался я.
— Так же, как уже дважды грузили.
— День на дворе.
— Да?
“Заславский прав, — в отчаянии подумал я, — с кем я связался? Она же дура!”
Мархалева, тем временем, вскочила с дивана и помчалась в спальню.
— Пора бы ее вытащить, — сказала она, заглядывая под кровать.
Я вытащил Лидию, и Мархалева ахнула:
— Ее действительно отравили. Видите, характерные пятна?
Пятна действительно были.
— Вот что, — скомандовала она, — заверните ее в какие-нибудь тряпки и уносите скорей. Несите прямо в мою машину, она стоит у подъезда.
“Может и хорошо, что она дура?” — подумал я о Мархалевой, укладывая обмотанную шторами Лидию на заднее сиденье ее автомобиля.
Мархалева села за руль и на приличной скорости выехала со двора.
— Знаю одно местечко, — подбодрила она меня, — где можно среди бела дня бедняжку сгрузить. Ни одна собака не увидит.
И она направила свой “Мерседес” в самый центр Москвы. Пока я пытался совладать с ужасом, она зарулила во двор незнакомого мне дома и скомандовала:
— Видите лавочку? Кладите сверток туда.
— Как? Прямо так и класть?
