телом короля проехал через города Пикардии в Кале, сопровождаемый его молодой вдовой, сорока ливрейными факелоносцами, членами его двора, толпой английских дворян и молящегося духовенства. За ним следовали два десятка повозок с личными вещами покойного. Генриха V пронесли через Лондон по тому же маршруту, по которому он шел во время триумфальной встречи после битвы при Азенкуре. В конце концов его упокоили в Вестминстерском аббатстве у гробницы короля Эдуарда Исповедника. В середине погребальной службы к главному алтарю подъехал конный рыцарь в короне мертвого короля и его доспехах с гербом, которые были сняты с него и убраны — момент, наполненный символизмом. Со временем над гробницей была возведена прекрасная капелла, а по заказу Екатерины Французской было изготовлено надгробное изваяние в серебре и позолоте. На карнизе могильной платформы бесчувственный век позднее заказал резную латинскую эпитафию: "Здесь лежит Генрих V, покоритель французов"[947].
Никто не ожидал, что Карл VI, слабый здоровьем и преждевременно состарившийся в пятьдесят четыре года, переживет своего энергичного молодого зятя. Французский король вел жалкое существование со времен договора в Труа, попеременно уединяясь за воротами своих дворцов или перемещаясь в обозе Генриха V, чтобы служить талисманом двойной монархии. Англичане знали, что лучше не унижать человека, которого его подданные и жалели, и почитали. Они позволили Карлу VI получать доход, достаточный для удовлетворения его ограниченных потребностей и обеспечили ему достойный двор, в котором все главные должности занимали надежные бургиньоны. Но кроме них, у больного короля не было ни придворных, ни компаньонов. Он по-прежнему иногда принимал послов и участвовал в церемониальных мероприятиях, публичных представлениях, которые политики использовали в своих целях. Королева иногда присоединялась к нему, но ее время прошло. От их брака ничего не осталось. С согласия Изабеллы Карл VI за несколько лет до этого получил наложницу, "маленькую королеву" Одетту де Шамдивер, красивую молодую девушку, бывшую фрейлину герцогини Бретонской, от которой у короля был по крайней мере один ребенок. Карл VI оставался жалкой фигурой и проводил свои дни, запершись в своих комнатах, когда у него случался очередной приступ психоза, или играл в настольные игры со своими пажами, охотился или стрелял из лука по мишеням, когда болезнь отступала. Приписываемые ему изречения говорят о том, что у него было достаточно ума, чтобы понять разницу между своим статусом и властью.
19 сентября 1422 года Карл VI вернулся из Санлиса и скрылся за стенами отеля Сен-Поль. В начале октября король слег с высокой температурой. После трех недель страданий от лихорадки он умер утром 21 октября в присутствии своих капелланов, канцлера, первого камергера и небольшой группы офицеров, все они были приближенными герцога Бургундского. Тело было положено на постель, задрапированное золотой тканью, с открытым лицом, а каноники Сент-Шапель собрались вокруг, бесконечно повторяя молитвы по умершему при тусклом свете восьми свечей. Когда эта новость распространилась по городу, парижане стали проникать в затемненные комнаты королевских апартаментов, чтобы выразить свое почтение усопшему[948].
Похороны — это театральные зрелища, символ утраты и преемственности, и ни одно из них не сравнится с похоронами государя. Карл VI Французский не был похоронен почти три недели после смерти. Задержка отчасти объяснялась тем, что с момента последних королевских похорон прошло более сорока лет. После развала королевского двора и постоянных чисток государственной службы никто не мог вспомнить протокол погребения короля. Наконец, продолжительные похороны состоялись между 9 и 11 ноября в соответствии с церемониальным порядком, специально составленным для этого случая. Он нес на себе сильный отпечаток английской практики. Гроб вынесли из королевской часовни в отеле Сен-Поль в сумерках и понесли в Нотр-Дам, чтобы установить перед главным алтарем перед тем, как отправить в усыпальницу французских королей в Сен-Дени. Свинцовый гроб несли на платформе, настолько тяжелой, что носильщикам приходилось опускать ее через регулярные промежутки времени, чтобы отдохнуть, и настолько широкой, что каменщикам приходилось сносить выступающие детали домов на узких улицах, чтобы она могла пройти. Над гробом, лежащим на голубых атласных подушках под шелковым балдахином, находилось реалистичное изваяние короля, одетого в шелка и золотые ткани, в бархатных туфлях, расшитых геральдическими лилиями, на ногах и серебряной короне, инкрустированной жемчугом, на голове. Лицо, руки и ноги были изготовлены из выделанной кожи по слепкам, а затем раскрашены в телесные тона. В руки были вложены золотые скипетр и посох. Символика была позаимствована из катафалка для процессии, изготовленного для Генриха V за два месяца до этого. Вся церемония была задумана как мрачный повтор радостного въезда короля в город после его коронации в 1380 году. Двадцать четыре герольда шли впереди, звоня в колокольцы, пока процессия двигалась за катафалком: двести факелоносцев, монахи четырех орденов, ректор и магистры Университета, девять епископов и аббатов в митрах, чиновники парижского муниципалитета, камергеры и служащие королевского двора, судьи Парламента, королевские советники, главные чиновники государственных учреждений, а за ними — неразличимая масса простых парижан.
Великолепие едва ли могло скрыть мрачный характер этого события. Многие, должно быть, думали, что стали свидетелями последней публичной церемонии древней монархии Франции. Несколько человек, достаточно пожилых, чтобы быть свидетелями торжественного въезда в 1380 году, помнили, что Карла VI тогда сопровождали все принцы королевского дома и большинство самых знатных дворян Франции. Сорок два года спустя ни один принц не присутствовал при сопровождении его тела. Его вдова не принимала никакого участия в церемонии, предпочитая оставаться в уединении в своих покоях в отеле Сен-Поль. Его единственный оставшийся в живых сын находился в Берри, участвуя в гражданской войне в качестве главы соперничающего государства. Его младшая дочь была в Англии, вдовой смертельного врага его сына, а старшая — в Бретани, супругой союзника Англии, Иоанна V. Герцоги Орлеанский и Бурбонский были военнопленными в Англии. Герцог Бургундский уехал из Парижа во Фландрию во время последней болезни короля. Говорят, что он беспокоился о своем месте в порядке старшинства и послал группу своих советников со своими оправданиями. По традиции, наследник умершего короля участвовал в церемонии в качестве главного скорбящего. В 1422 году наследника не было. Традицию поддерживала лишь одинокая фигура в черном плаще и головном уборе, которая шла за гробом пешком позади офицеров и на несколько шагов опережая других официальных скорбящих. Это был регент Франции, Джон Ланкастер, герцог Бедфорд[949].
Карты
I. Провинции Франции и франкоязычные территории
II. Париж
