и никто из этой свиты против его воли пойти не может. Таким образом, Сатана — могущественный жестокий клоун и шут, который воздает типа по справедливости всем, кого встречает. В формате балагана. Непонятно и невнятно поддается расшифровке его бал, но я более склоняюсь к тому, что это тоже банальная клоунада с участием мертвых грешников, пылающих в аду, которые «веселятся» только потому, что это угодно Сатане. Т. е. об искреннем бале и веселье, как я понимаю, речь не идет. Интересен такой аспект: все отравители, извращенцы, детоубийцы, которые были гостями на балу, приходили поклониться Маргарите. Так, как вечеринка тематическая, вечеринка грешников, можно это понять так, что грешники поклонялись еще грешнику-чемпиону. Королеве греха.
Остальные лица сюжета. Чиновники (типа председателя жилищного товарищества); расхлябанные, праздные, продажные работники Варьете от директора до буфетчика; лизоблюдные, праздные же, бездарные карьеристы-писатели — завсегдатаи ресторана Грибоедова; элитарные посетители и обслуживающий персонал магазина «Березка» где все за валюту.
Досталось всем и каждому. И все, и каждый, между прочим, был говно, и был, скорее, пережитком прежних времен. Человеческую симпатию в книге вызывают лишь домработница Груня, доктор Стравинский и безымянные работники следственных органов. У меня.
Демонстрация пороков у Булгакова часто пересекается, даже по стилю, с высмеиванием их же у Ильфа и Петрова. Между прочим, если сравнивать «Двенадцать стульев» и «Мастер и Маргариту», то хороших людей в этих романах, по сути, нет. В некотором смысле оба романа являются достаточно советскими, а отношение к высмеиваемым порокам, по крайней мере как мне интуитивно кажется, как к чему-то временному, смешному и нестрашному. Мол, скоро это все закончится, и уже родилось поколение достойных людей. Время показало, что, может, и родилось, но как-то быстро выродилось, но речь не о том.
И, наконец, концовка романа. Тут я не могу с Балаевым не согласиться. Да, по сути, я с ним вообще здесь согласен, ну да ладно. Итак. Мастера и его бабу за роман и самоотверженность награждают, как и Пилата. Вечным покоем. Или, если угодно, вечным беспокоем, но и бессилием. Сидят они в домике вечность, и пялятся друг на друга, и ничего с ними не произойдет более. Просто сидеть вечность. И всё.
Сидеть адреналиновой наркоманке с выдохшимся писателем, зацикленным на одной мысли, которую он уже, в общем, выразил. Она чиканется! Но сделать даже чиканутой ничего не сможет. Или писателю этому как сидеть с бешеной бабой? Ну вот как?
Ну и обобщая. Я вижу, что все герои книги (за исключением, что забавно, самого сатаны) — говно. Ключевое свойство практически всех героев книги — ничтожность. Ничтожность устремлений, ничтожность желаний, ничтожность самой их жизни, подлой, мещанской (другое прилагательное не подходит, хоть оно и избито в советское время), мелкой и глупой. Вплоть до самого мастера, которому вдруг, кровь из носу, понадобилось всему миру сообщить, да в такой еще и несвоевременной форме, что трусость — самый большой порок. Ой-ой, а мужики то не знали.
А еще я открыл вот какой момент: восприятие книги радикально зависит от формы и степени морали читателя. Когда у меня морали, считай, не было, не было понимания, что хорошо, что плохо, то за счет яркого и художественного языка мне вот главные герои были крайне симпатичны. Следовало немного пожить, посмотреть на мир, почитать, подумать, чтобы потом, глядя на этих же героев, видеть в них ничтожества. А ничтожествам же, (каким и я был в силу естественных причин, будучи подростком) кажется, что эта книга о любви, самоотверженности, интеллигенции, творчестве, справедливости.
Сейчас из всего списка я вижу лишь справедливость, и то — в крайне гротескной форме. Любовь оказалась самодурством, самоотверженность — психическим расстройством, интеллигенция — честолюбцами в самом плохом смысле этого слова, творчество — самообманом и графоманством. Про справедливость сказал.
Шариков, Преображенский и жилищный вопрос.
9 ноября, 2014 https://p-balaev.livejournal.com/2014/11/09/
По заявкам многочисленных читателей готовлю статью о повести «Собачье сердце». Удивлять, шокировать и эпатировать в мои задачи не входит.
Просто хочу напомнить, что М. А. Булгаков был советским писателем-сатириком. Именно сатириком. Но не тем, которые стоя на сцене с листками своих сочинение, периодически трогают себя за наружные половые органы, а настоящим писателем-сатириком, художником. Автором жгучего слова, автором, вызывающем бешеную ненависть со стороны прототипов описываемых персонажей.
Именно за это, критики, окопавшиеся в Пролеткульте, пока их оттуда «вежливо» не попросила Советская власть, травили Булгакова с яростью бешеных собак. И только заступничество И. В. Сталина помогло писателю выжить.
На спектакль «Белая Гвардия» Иосиф Виссарионович, как говорят, ходил 14 (14!) раз. Недавно по «Белой Гвардии» сняли фильм. Создатели этого фильма были такими же «умными», как и создатели фильмов по «Мастер и Маргарита».
Эпос! Эпос! — из сатирического произведения!
«Белая гвардия» — тоже сатира. Беспощадная. Уничтожающая. Именно поэтому и ходил Сталин на спектакль, он смотрел на тех персонажей, которые могли остаться у власти, если бы не победили большевики. И не мог насмотреться. Убеждался раз за разом, что не зря боролись…
Именно поэтому, вся перекрасившаяся из белых в красных литературная клака сразу после написания «Белой гвардии», оскалив клыки, накинулась на автора…
«Собачье сердце» написано в 1925 году. Написано советским писателем сатириком на злободневную тему.
Прошу Вас, поинтересуйтесь вопросом переселения пролетариата из подвалов после революции, хорошо подумайте, напишите мне о чем «Собачье сердце». А лучше повесть прочтите.
Небольшая подсказка — «квартирный вопрос».
А потом я напишу, о чем не смог прочесть у Булгакова режиссер Бортко (а ведь — коммунист, вот что удивительно!)
«Собачье сердце». О чем повесть.
https://p-balaev.livejournal.com/2014/11/10/
Сразу после Великой Октябрьской революции началась и в 20-е годы продолжалась широкая компания, проводимая Советской властью, по расселению рабочих из подвалов и бараков в квартиры, занимаемые буржуазией и представителями других привилегированных слоев общества царской России.
Поводом для проведения этой компании послужили просто скотские условия жизни пролетариата промышленных центров России до 1917 года. У меня нет желания приводить здесь описания этих условий. Желающие могут их без особого труда найти сами. Просто сами эти документы являются по сути, экстремистскими. После прочтения актов обследования жилищных условий рабочих, составленными комиссиями царской администрации, никакого чувства, кроме ненависти к этим промышленникам «России, которую мы потеряли» не возникает. Несколько дней приходится приходить в себя.
Естественно, компания по расселению столкнулась с неизбежным сопротивлением лиц, чьи жилищные условия приходилось ухудшать: деклассированных буржуев, чиновников, разных «творческих»
