— И к тому же они… — начал было Ринсвинд.
— Ты тоже по ним стреляй, у тебя же есть арбалет! — проорал Безумный, балансирующий на спине у одной из лошадей. — И уцепись покрепче за что-нибудь! В любую минуту они…
До сих пор лошади шли галопом, но вдруг они сделали мощный рывок — настолько резкий, что Ринсвинда едва не сбросило с крыши. Колеса аж задымились. Пейзаж слился в одно размазанное облако.
— Что происходит?!
— Супертяга! — в восторге выкрикнул Безумный. Он едва не свалился под бешено работающие лошадиные копыта, но уже снова вскарабкался на карету. — Секретный рецепт! В общем, ты тут пуляйся, а я пойду порулю!
Из пылевого облака показался эму. За ним, лязгая, мчались другие повозки — те, что побыстрее. Стрела вонзилась в крышу кареты прямо у Ринсвинда между ног.
Ринсвинд мигом распластался на судорожно дергающейся крыше, выставил арбалет, закрыл глаза и спустил тетиву.
В полном соответствии с древними повествовательными законами арбалетная стрела отрикошетила от чьего-то шлема и угодила в сидящую на кусте неподалёку невинную птичку, чья роль в данном рассказе сводилась лишь к тому, чтобы с забавным писком брякнуться оземь.
Человек на колесе, запряженном эму, мчался уже совсем рядом, параллельно карете. Из-под знакомой шляпы с почти стершейся надписью «Валшебник» он широко ухмыльнулся Ринсвинду, выставив на обозрение заостренные зубы. «МАМА» — было выгравировано на передних четырех.
— Здоровеньки! — весело поприветствовал он. — Гоните груз, и я обещаю: мы вас убьем не сразу!
— Это моя шляпа! Верни мне мою шляпу!
— Так ты чертовский волшебник?
Человек приподнялся в седле, ловко балансируя на подпрыгивающем колесе, и помахал руками над головой.
— Эй, мужики, гля сюда! Я теперь волшебник! Магия, магия, шмагия!
Очень тяжелая стрела с привязанной к ней верёвкой врезалась в задник кареты и там накрепко застряла. Разбойники приветствовали это попадание восторженными воплями.
— Отдай шляпу, или тебе не поздоровится!
— Это тебе, друг, ща не поздоровится. — Возница эму нацелил на Ринсвинда арбалет. — Слуш, а почему б тебе не превратить меня в како-нибудь чудище? О-о, я так бою…
Внезапно он позеленел. Отшатнулся назад. Выпущенная им стрела попала в возницу, восседавшего на соседней повозке, которая, завиляв, врезалась в третью повозку, которая налетела на верблюда. В результате образовалась куча мала, которая, по причине отсутствия у повозок тормозов, стала расти буквально на глазах. Периодически из кучи вылетали люди, подбрасываемые верблюжьими копытами.
Ринсвинд, прикрыв голову руками, выждал, пока последняя повозка, едва избегнув общей участи, не укатилась прочь, после чего неверным шагом двинулся по раскачивающейся крыше к висящему на поводьях Безумному.
— Пожалуй, уже можно остановиться, господин Безумный.
— Да? Чо, всех уложил?
— Гм-м… Не то чтобы всех. Некоторым удалось скрыться.
— Ты чо, прикалываешься? — Гном оглянулся. — Ты не мог этого сделать! Штоб меня завалило! Ну-ка, дергани за тот рычаг, да посильнее!
Он махнул в сторону длинного железного прута. Ринсвинд послушно дёрнул. Натужно завизжали тормоза, останавливающие колёса кареты.
— А почему они вдруг так быстро понеслись?
— Смесь овса и змеиной лимфы! — прокричал сквозь оглушительный скрежет Безумный. — Лошади от этого рвут и мечут!
Еще минут пять карета каталась по кругу, пока лошади не израсходовали весь свой адреналин, после чего вернулась туда, где валялись искореженные повозки разбойников.
Безумный опять выругался.
— Что здесь произошло?
— И так будет со всяким, кто посмеет позариться на мою шляпу, — пробормотал Ринсвинд.
Гном спрыгнул на землю и пнул сломанное колесо.
— И это из-за какой-то шляпы? А если те, допустим, в глаз дадут, ты чо, всю округу разнесёшь?
— Это была моя шляпа, — угрюмо отозвался Ринсвинд.
Он и сам не очень-то понимал, что, собственно, произошло. В магии он был, мягко скажем, не силен. Лучше всего у него получались проклятья типа: «Да попасть тебе хоть раз в жизни под проливной дождь и без зонта» или «Да потерять тебе что-нибудь совсем неценное, а потом долго-долго искать, тогда как оно будет лежать у тебя прямо под носом». Но чтобы вот так позеленеть… Он опустил глаза… Да ещё с желтыми пятнами… Ничего подобного у него ни разу не получалось.
Безумный тем временем шарился по повозкам. Пару раз он подбирал валяющееся вокруг оружие, но тут же отбрасывал в сторону.
— Хошь верблюда? — предложил он.
Животное, подозрительно косясь на Ринсвинда, паслось неподалеку. Исполнив одну из ведущих ролей в случившемся повозкокрушении, сам верблюд выглядел целым, невредимым и вполне довольным жизнью.
— Я скорее оседлаю беконорезку.
— Уверен? Ну, смотри. Тады привяжи его к карете, за такого зверя в Приноситтераспивайтте нам отвалят хорошие бабки.
Повертев в руках кустарного изготовления арбалет и брезгливо рыкнув, Безумный швырнул оружие за спину. Но при взгляде на очередную повозку его лицо просияло.
— А-а! НАКОНЕЦ-ТО мы будем жарить-парить на угле! — воскликнул он. — Сегодня, друг, наш счастливый день!
— О. Целый мешок сена, — восхитился Ринсвинд.
— Ну-ка, поможь… — Безумный принялся возиться с задним бортом своей кареты.
— Но что такого особенного в сене?
Наконец борт откинулся. Задок кареты был битком набит сеном.
— Это вопрос жизни и смерти, друг. За стог сена тебя распорют вот отседова до самого завтрака. Человек без сена — это человек без коня, а в наших краях человек без коня — это трупак ходячий.
— Прости, не понял? Так вся эта заварушка случилась из-за какого-то сена?
Безумный заговорщицки пошевелил бровями.
— Плюс два мешка овса в тайном отсеке, друг. — Он хлопнул Ринсвинд а по спине. — Будь Спок! Я едва не принял тебя за какого-нибудь лживого, двуличного дронго! Чуть не вышвырнул тебя за поручни! А ты, оказывается, такой же псих, как и я!
Бывают моменты, когда на собственной разумности лучше не настаивать. Ринсвинд понял, что возражать Безумному было бы… абсолютным безумием. Хотя ещё совсем недавно он, Ринсвинд, говорил с кенгуру и находил под камнями в пустыне сыр и пудинги. Бывают моменты, когда приходится посмотреть фактам в лицо, пусть даже это самое лицо показывает тебе язык.
— Ага. Ментальный я, — скромно откликнулся Ринсвинд.
— Парень что надо! Давай, грузим их оружие и жратву — и вперёд!
— А зачем нам их оружие?
— Скинем за добрую цену.
— А с телами что будем делать?
— А ничо. За них и гроша ломаного не дадут.
Пока Безумный приколачивал к повозке трофейные железные предметы, Ринсвинд бочком придвинулся к зелёно-жёлтому… и стремительно чернеющему… трупу и, подобрав валяющуюся рядом палку, осторожно поддел свою шляпу, которая по-прежнему была напялена на голове у покойника.
Вдруг, откуда ни возьмись, выпрыгнул маленький восьминогий шарик разгневанного черного меха и яростно вонзил свои жвала в палку, которая тут же задымилась. Очень осторожно опустив палку на землю, Ринсвинд схватил шляпу и бросился бежать.
* * *
Думминг вздохнул.
— Я и не думал оспаривать ваш авторитет, аркканцлер, — сказал он. — Просто мне кажется, что если гигантское чудовище прямо на ваших глазах эволюционирует в курицу, то следует задуматься: быть может, все-таки не стоит есть эту курицу?
Аркканцлер облизал пальцы.
— А как, по-твоему, следовало поступить?
— Ну, наверное… стоило изучить её и…
— Вот мы её и изучили, — вступил в разговор декан. — Произвели вскрытие.
— Вскрытие на дому, так сказать. — Заведующий кафедрой беспредметных изысканий сыто рыгнул. — Прошу прощения, госпожа Герпес. Не желаете ли ещё гру… — Встретившись со стальным взглядом Чудакулли, он быстро поправился: — …Передней части курицы?
— И в результате мы обнаружили, что опасности для посещающих остров волшебников животное более не представляет, — заключил Чудакулли.
— Просто мне кажется, что должным образом проведенная исследовательская работа подразумевает нечто большее, нежели выяснение, а не растёт ли где поблизости сосисочно-горчичный куст, — гнул своё Думминг. — Кстати, вы обратили внимание на скорость превращения?
— И что? — вопросил декан.
— Это ведь неестественно!
— По-моему, господин Тупс, именно ты совсем недавно убеждал нас, что превращение одних вещей в другие совершенно естественный процесс.
— Но не с такой же скоростью!
— А тебе откуда знать? Ты сам-то когда-нибудь эту свою эволюцию видел?
— Разумеется нет, её невозможно уви…
— Значит, и говорить не о чем, — отрезал Чудакулли. — Кто знает, может быть, это и есть совершенно нормальная эволюционная скорость. Как я уже подмечал, все абсолютно логично. Ну какой смысл превращаться в птицу постепенно? Тут вырастить перо, там выпустить клюв… Более идиотского зрелища и не придумаешь. Ты только представь себе такую тварь, бродящую по лесу. — Волшебники подхалимажно захихикали. — А наше чудовище, вероятно, подумало: «Эй, да их тут слишком много. Превращусь-ка я лучше во что-нибудь, что им нравится».
