Эмме, - сказала Сима, глядя на закрытую пещеру Фирлисов. Дверная завеса была отведена чуть в сторону, как будто кто-то недавно выходил из норы.
Кесса первой заглянула в тёмную, пропахшую прелой травой пещеру. Фирлисы ещё не вытряхивали циновки, и запах плесени расползался из приоткрытого проёма. Где-то неподалёку стоял открытый бочонок с кислухой, и кошки, из любопытства заглядывающие в пещеру, чихали и удирали.
- Хаэй! Эмма, ты здесь? – тихонько позвала Кесса, вглядываясь в темноту.
- Тш! – колдунья словно из стены вышла в двух шагах от неё. – Не голоси так. Что там у тебя?
Она вышла на свет, морщась и протирая глаза. Вид у неё был заспанный и опухший.
- Не пойдёшь с нами? Мы сушим мох и играем в Ирни, - сказала Кесса.
- А, ты за костями, - пробормотала Эмма, ныряя во мрак. – Тут и лодки где-то были… Вот, держи весь узел. Не смотри на моё лицо – два дня, и я опомнюсь. Скоро соберёмся. Научу вас чему-нибудь, пока жива.
Глава 04. Половодье
- Вот так, - Кирин в последний раз заглянула в наполненные сундуки и бросила сверху несколько полынных листьев. – Восемнадцать шапок и восемнадцать пар сапог. Всё на месте.
- Девятнадцать, - буркнул Нуук Скенес, кивая на плетённый из травы куль на самом дне ящика. Шапка и сапоги Йора Скенеса так и остались ненадетыми этой зимой, и Кирин, вытряхнув из кулей прошлогодние горькие травы, добавила туда новых и склонила голову в печали. Траурные узоры обвивали её запястья – как и запястья каждого из Скенесов.
- Ежели дед её не продаст, она перейдёт к тебе, - Нуук потрепал по макушке Оту. Та фыркнула, но на белый мех и блестяшки из рыбьих чешуй покосилась мечтательно.
- Закончено, - объявила Кирин, всыпав поверх полынных листьев горсть лепестков Хумы и захлопнув крышку. – Нуук, Каэн, можно отнести всё в кладовую.
- Сейчас бы жареных окуней, - вздохнул Каэн, поднимая закрытый ящик, и все сглотнули слюну. Мечты о рыбе ему навеяли вытащенные из сундуков водоступы – сапоги из рыбьей кожи. Сейчас, когда Великой Реке были тесны берега, без водоступов из пещеры было не выйти, но сгодились бы они и для весенней рыбалки. И со дня на день старшие должны были увидеть, как пробирается вдоль берегов первая рыба этого года…
- А ещё хороши печёные чайки, - покосилась на дверную завесу Ота. Птицы уже вернулись и вновь обживали безлюдные участки, дрались из-за места на известняковых обрывах, и их вопли долетали до ушей жителей сквозь все многослойные зимние занавеси.
- Для них ещё не время, - строго напомнил Каэн. – Но за яйцами я недели через две выйду. А ты мала ещё.
- Да неужто?! – недобро усмехнулась Ота.
- Ох ты ж, тина и ракушки! – возвела взгляд к сводам пещеры Кирин. Кесса хмыкнула, незаметно отступая к выходу. Снаружи моросил дождик, угрожающе шипели, подступая к жилым норам, речные волны, галдели чайки… и тихонько насвистывала условный сигнал Сима Нелфи.
На берегу и впрямь было мокро – не так, чтобы нырнуть по колено, но водоступы Кесса надела вовремя. Рыбья кожа заблестела от воды, капли застучали по капюшону. Сима, успевшая изрядно вымокнуть, облегчённо вздохнула.
- Много же у вас сундуков! – хмыкнула она, быстро пробираясь между водой и мокрыми скалами к сухой пещере. – Мы всё своё ещё с вечера запрятали.
- И с тех пор ты играешь в Ирни? – недоверчиво усмехнулась Кесса.
- Да ну тебя, - поморщилась Сима. – С утра верчу жернова. Боги знают, куда что девается – зерна полмешка, а лепёшки – с ноготок!
- Вот оно что, - хмыкнула Кесса. – Значит, у деда зуб отрос?
- Да, теперь он хоть унялся, - кивнула Сима. – А твои все где?
- Возятся с хиндиксой, - махнула рукой Кесса. – Сушат дрова.
- Куда им лететь по такому-то небу?! – Сима посмотрела на низко нависшие тучи и чёрную, вздувшуюся, сердито клокочущую Реку.
- Дела на Левом Берегу, - вздохнула Кесса. – Кто-то умер по весне. Без жреца никак.
- Храни нас Мацинген, пока прорастает трава, - склонила голову Сима. – Храни нас Каримас, пока на деревьях нет листьев.
В пещере Фирлисов было на удивление людно – пятеро сидели у разожжённого очага, и на каждом крюке висел сохнущий плащ. Запах плесени ослаб, но кислухой всё ещё несло, и из зимней спальни слышался плеск и несвязное бормотание.
- Посмотри на небо – увидишь звезду! – произнесла положенное приветствие Кесса, подходя к огню.
- Славное время, день бирюзы, - пробормотала Эмма, нехотя отводя взгляд от багровеющих углей. – Садитесь, обсыхайте. Кого ещё ждать?
- Больше некого, - сказал с сожалением Авит Айвин. – Брат в степи, Арому не пускают.
- Я принесла Листовика, - сказала Сит Наньокетова, разворачивая мокрый лист. Куски солёной рыбины положили в подвернувшийся горшок, и Эмма убрала его подальше на полку. Кесса принюхалась – ничем съедобным, кроме кислухи, в пещере не пахло.
- Что вам рассказать? – спросила Эмма. Все переглянулись.
- Я видела древний дом в Зеркале Призраков, - сказала Кесса, - и красная муха летела мимо него. Ещё я видела клубящийся дым и вспышки в нём.
- А-а, - протянула Эмма без особого удивления. – Зеркало просыпается. Нечего ему делать на стене вашей пещеры. Чем больше в нём отразится, тем больше видений оно покажет. Надень на ремешок и носи на груди… хотя – Сьютар едва ли позволит. Странно, что он до сих пор не сунул Зеркало в сундук, да на самое дно.
- Я тоже видела дом и красную муху, - сказала Сима. – Эмма, а правда, что до Применения не было хесков? Хесс ведь старше, чем Орин, старше даже, чем Тлаканта…
- Говорила уже об этом, - нахмурила брови колдунья. – Не в старости дело. Хески без магии не живут. А откуда в Тлаканте магия? Пока Применение не рассыпало тут повсюду ирренциевую пыль, о ней и разговоров не было.
- Опять про древности, - вздохнул с досадой Онг Эса-Юг. – Научи нас заклятиям!
Все согласно загудели, даже Кесса ненадолго забыла о Зеркале и его призраках. Эмма пожала плечами и подняла руку ладонью вверх.
