Тут, покончив с прошлым, занялись настоящим. Положение беглецов продолжало оставаться чрезвычайно опасным. Правда, туземцы не решались взобраться на вершину Маунганаму, но они рассчитывали снова захватить в свои руки пленников с помощью голода и жажды. Вопрос был только во времени, а дикари умеют быть терпеливыми.
Гленарван не скрывал от себя трудностей положения. Но он решил выжидать благоприятных обстоятельств, а в крайнем случае – создать их. Прежде всего он задался целью тщательно осмотреть Маунганаму, свою импровизированную крепость: не для того, чтобы защищать ее – ведь приступа бояться не приходилось, – а для того, чтобы выбраться из нее. Поэтому Гленарван вместе с майором, Джоном Манглсом, Робертом и Паганелем произвели тщательное обследование горы: были обследованы все имевшиеся тропинки, их направление и склоны горы. Горный гребень длиной в милю, соединявший Маунганаму с горной цепью Вахити, шел, понижаясь, к равнине. Этот гребень, узкий и причудливо извилистый, представлял собой единственно доступную дорогу в случае бегства. Если бы беглецы под прикрытием ночи пробрались этим путем незамеченными, им, быть может, и удалось бы, ускользнув от маорийских воинов, достигнуть глубоких долин гор Вахити.
Но дорога эта представляла немало опасностей. В нижней своей части она была доступна ружейным выстрелам, а под перекрестным огнем стерегущих внизу никто не смог бы пробраться безнаказанно.
Когда Гленарван и его друзья отважились ступить на опасный участок гребня, воины приветствовали их градом пуль, ни одна из которых не попала в них. Ветер донес к ним несколько пыжей. Они были сделаны из какой-то печатной бумаги. Паганель подобрал из любопытства пыжи и, расправив бумагу, не без труда разобрал то, что на ней было напечатано.
– Каково! – воскликнул он. – Знаете, друзья мои, чем они набивают свои ружья?
– Не знаем, Паганель, – ответил Гленарван.
– Страницами, вырванными из библии! Признаться, жаль мне миссионеров, просвещающих этих маори. Нелегко им будет создать маорийские библиотеки.
Гленарван и его спутники стали подниматься по крутым тропинкам, ведшим на вершину горы: они хотели обследовать могилу вождя. Взбираясь, они с удивлением заметили, что земля под их ногами время от времени вздрагивает тем длительным подрагиванием, которое можно наблюдать, глядя на стенки котла, где кипит вода. Очевидно, в недрах горы скопилось большое количества паров, образовавшихся там под действием подземного огня.
Это своеобразное явление не могло удивить людей, недавно плывших между горячими ключами Вайкато. Им было известно, что центральная область Ика-на-Мауи особенно подвержена землетрясениям. Это настоящее сито, через скважины которого выбиваются наружу горянчие ключи и серные пары.
Паганель, уже раньше наблюдавший гору Маунганаму, обратил внимание своих спутников на ее вулканическую природу. По мнению географа, Маунганаму являлась одной из тех многочисленных конусообразных гор центральной части острова, которым в будущем предстояло стать вулканами. Какое-нибудь даже незначительное механическое воздействие легко могло вызвать образование кратера в ее почве из беловатого кремнистого туфа.
– Пусть так, – заметил Гленарван, – но все же мы здесь не в большей опасности, чем близ парового котла «Дункана». Ведь земная кора по крепости не уступит листовому железу.
– Согласен, – отозвался майор, – но самый лучший паровой котел от слишком долгого употребления все же в конце концов лопается.
– Но я вовсе не стремлюсь бесконечно оставаться на этой горе, Мак-Наббс! – возразил Паганель. – Укажите мне возможный для нас путь, и я тотчас же покину ее.
– Ах, почему эта Маунганаму сама не может унести нас, раз в недрах ее заключается такая колоссальная механическая сила! – воскликнул Джон Манглс. – Здесь, под нашими ногами, заключены, быть может, целые миллионы лошадиных сил, которые пропадают неиспользованными. «Дункану» хватило бы тысячной доли их, чтобы увезти нас на конец света!
Это напоминание о «Дункане» навеяло на Гленарвана самые грустные мысли. Как ни было тяжело его собственное положение, он нередко забывал о нем, горюя об участи своей команды.
Добравшись до вершины Маунганаму, где находились остальные его спутники, Гленарван все еще был погружен в эти печальные думы. Элен, завидев мужа, тотчас пошла ему навстречу.
– Дорогой Эдуард, – сказала она, – выяснили ли вы наше положение? Надеяться ли нам или страшиться?
– Будем надеяться, дорогая Элен, – ответил Гленарван. – Дикари не посмеют вступить на склоны горы, и у нас будет достаточно времени, чтобы обдумать план бегства.
– А теперь – в могилу! – весело крикнул Паганель. – Ведь это наша крепость, наш замок, наша столовая, наш рабочий кабинет. Там никто нам не помешает. Миссис Элен и мисс Грант, разрешите мне оказать вам гостеприимство в этой прелестной обители.
Все пошли за милейшим Паганелем. Когда дикари увидели, что беглецы снова собираются осквернить своим присутствием могилу, на которую наложено табу, они дали по ним множество выстрелов и разразились ужасающими воплями, причем последние были едва ли не громче первых. Но, к счастью, пули не долетали так далеко, как крики: они не пролетели и половины горы, а вопли затерялись в пространстве.
Элен, Мэри Грант и их спутники, видя, что суеверие маори превосходит даже их злобу, вошли успокоенные за ограду могилы.
Это место погребения новозеландского вождя было огорожено частоколом, окрашенным в красную краску. Символические фигуры, настоящая татуировка по дереву повествовали о высоком положении и славных подвигах покойного. На столбах качались подвешенные амулеты из раковин и обточенных камней. Внутри ограды земля была покрыта ковром зеленых листьев. Невысокий холмик, поднимавшийся посередине, указывал на то, что в этом месте недавно была вырыта могила.
Кругом было разложено оружие вождя: заряженные ружья, копье, великолепный топор из зеленого нефрита. Тут же находился запас пуль и пороха, нужных, по верованию дикарей, Кара-Тете для охоты в «вечной жизни».
– Вот целый арсенал, который мы используем лучше, чем покойный! – сказал Паганель. – Что за удачная мысль у этих дикарей брать с собой оружие на тот свет!
– Э, да это ружья английского образца! – промолвил майор.
– Несомненно, – отозвался Гленарван. – И надо признаться, что принятый обычай дарить дикарям огнестрельное оружие довольно-таки нелеп. Те потом пускают его в ход против завоевателей, и они правы. Нам же эти ружья, во всяком случае, смогут принести пользу.
– А что будет нам еще полезнее, – прибавил Паганель, – так это съестные припасы и вода, предназначенная для Кара-Тете.
