Студенты недоумевают. В курсах, читаемых экономистами математического направления, их кормят формулами, описывающими гипотетические состояния равновесия, в которых не происходит никакой деятельности. Они легко делают вывод, что эти уравнения абсолютно бесполезны для постижения экономической активности. В лекциях специалистов они узнают массу деталей, относящихся к интервенционистским мероприятиям. Они должны сделать вывод о парадоксальности сложившихся условий, поскольку никакого равновесия нет, а ставки заработной платы и цены на сельскохозяйственную продукцию не такие высокие, как хотелось бы профсоюзам или фермерам. Очевидно, заключают они, необходимы радикальные реформы. Но какие?
Большинство студентов без промедления поддерживают интервенционистские панацеи, рекомендованные их профессорами. Социальные условия станут абсолютно удовлетворительными, когда государство установит минимальные ставки заработной платы и обеспечит каждого соответствующим питанием и жилищем или когда будут запрещены продажа маргарина и ввоз иностранного сахара. Они не видят противоречий в словах своих учителей, сегодня жалующихся на безумие конкуренции, а завтра на пороки монополии, сегодня сокрушающихся по поводу падения цен, а завтра по поводу роста стоимости жизни. Они получают свои степени и стараются как можно быстрее получить работу в правительстве или в мощной группе давления.
Однако многие молодые люди достаточно проницательны, чтобы распознать заблуждения интервенционизма. Они воспринимают неприятие свободной рыночной экономики своих профессоров. Но такие студенты не считают, что изолированные меры интервенционизма могут привести к успешному достижению преследуемых целей. Они последовательно доводят мысли своих наставников до конечных логических следствий. Эти студенты обращаются в социалистическую веру. Они приветствуют советскую систему как зарю новой цивилизации.
Несмотря на это, многие из современных университетов превратились в инкубаторы социализма не столько за счет условий, сложившихся на факультетах экономической теории, сколько благодаря учениям, преподаваемым на других факультетах. На экономических факультетах еще можно обнаружить отдельных экономистов и даже преподавателей других специальностей, которые могут быть знакомы с некоторыми возражениями, выдвигающимися против осуществимости социализма. Совсем другое дело преподаватели философии, истории, литературы, социологии и политической науки. Они интерпретируют историю на основе грубой вульгаризации диалектического материализма. Даже те, кто страстно критикует марксизм за его материализм и атеизм, находятся под влиянием идей, разработанных в Манифесте коммунистической партии и программе Коммунистического Интернационала [86]. Они объясняют депрессии, массовую безработицу, инфляцию, войну и бедность как зло, неизбежно свойственное капитализму, и намекают, что эти явления могут исчезнуть, только когда капитализм закончится.
5. Всеобщее образование и экономическая наука
В странах, не изнуренных борьбой между разными языковыми группами, государственное образование может работать, если оно ограничено чтением, письмом и арифметикой. Для одаренных детей можно даже добавить элементарные понятия геометрии, естественных наук и действующих законов страны. Но как только возникает желание идти дальше, появляются серьезные трудности. Обучение на элементарном уровне неизбежно превращается в индоктринацию. Невозможно представить подросткам все аспекты проблемы и дать им возможность самим выбирать между противостоящими друг другу взглядами. Столь же невозможно найти учителей, которые смогли бы передать мнения, которые сами они не одобряют, так, чтобы удовлетворить тех, кто разделяет эти мнения. Партия, заведующая школами, в состоянии пропагандировать собственные догматы и порочить взгляды других партий.
В сфере религиозного образования либералы XIX в. решили эту проблему путем отделения церкви от государства. В либеральных странах религия больше не преподается в общеобразовательных школах. Но родители могут послать своих детей в конфессиональные школы, финансируемые религиозными общинами.
Однако проблема относится не только к преподаванию религии и определенных теорий естественных наук, противоречащих Библии. В еще большей степени это затрагивает обучение истории и экономической теории.
Публика видит проблему только в отношении международных аспектов обучения истории. Сегодня многие говорят о необходимости вывести обучение истории из-под влияния национализма и шовинизма. Но мало кто отдает отчет, что проблема непредвзятости и объективности существует и в освещении отечественной истории. Изложение окрашивается социальной философией учителя или автора учебника. Чем больше требуется упростить и сжать материал, чтобы сделать его понятным незрелым умам детей и подростков, тем хуже результат.
Марксисты и интервенционисты считают, что обучение истории в школах заражено идеями классического либерализма. На место буржуазной интерпретации истории они хотят поставить свою. Согласно марксизму, английская революция 1688 г., американская революция, Великая Французская революция и революционные движения XIX в. в континентальной Европе были буржуазными явлениями. Они стали причиной поражения феодализма и установления господства буржуазии. Пролетарские массы не получили свободы; они просто перешли из-под классового владычества аристократии под классовое владычество капиталистических эксплуататоров. Чтобы освободить рабочего человека, необходимо упразднение капиталистического способа производства. К этому, как утверждают интервенционисты, должны привести Sozialpolitik или Новый курс. С другой стороны, ортодоксальные марксисты настаивают, что только насильственное свержение буржуазной системы правления способно действительно освободить пролетариат.
Ни в одном разделе истории невозможно обойтись без определения своей позиции по этим спорным вопросам и лежащим в их основе экономическим доктринам. Учебники и преподаватели не могут высокомерно соблюдать нейтралитет по отношению к постулату, что незаконченная революция требует завершения посредством коммунистической революции. Любое утверждение, касающееся событий последних 300 лет, подразумевает определенную оценку этих споров. Невозможно избежать выбора между философией Декларации независимости и Геттисбергской речи и философией Манифеста коммунистической партии [87]. Вызов существует, и бесполезно зарывать голову в песок.
В старших классах и даже в колледжах передача исторического и экономического знания фактически представляет собой индоктринацию. Большая часть студентов, безусловно, еще не созрела для того, чтобы сформировать свое собственное мнение на основе критической проверки изложения преподавателем своего предмета.
Если бы государственное образование было более эффективным, чем оно является на самом деле, то политические партии жаждали бы доминировать в школьной системе, чтобы определять способ, которым эти предметы должны преподаваться. Однако сегодня всеобщее образование играет лишь незначительную роль в формировании политических, социальных и экономических представлений подрастающего поколения. Влияние радио, прессы, внешних обстоятельств намного мощнее, чем влияние учителей и учебников. Пропаганда церквей, политических партий и групп давления превосходит влияние школы, чему бы она ни учила. Все, чему учит школа, очень быстро забывается и не может противостоять постоянному давлению социальной среды, в которой живет человек.
6. Экономическая наука и гражданин
Экономическая наука не должна отдаваться на откуп учебным классам и кабинетам статистиков и не должна оставаться в эзотерических кружках. Она является философией человеческой жизни и деятельности и касается всех и каждого, энергией цивилизации и человеческого существования.
Упомянуть этот факт не означает поддаться часто высмеиваемой слабости специалистов, переоценивающих важность своей отрасли знания. Не только экономисты, но и все люди придают экономической науке особое значение.
Все современные политические вопросы касаются проблем, обычно называемых экономическими. Экономические доктрины занимают мысли каждого. Кажется, что философы и теологи интересуются больше экономическими проблемами, а не теми проблемами, которые прежние поколения считали предметом философии и теологии. Романы и пьесы сегодня трактуют все человеческие отношения включая и сексуальные под углом экономических доктрин. Все думают об экономической науке, отдают ли они себе в этом отчет или нет. Присоединяясь к политической партии и заполняя избирательный бюллетень, гражданин занимает определенную позицию по отношению к важнейшим экономическим теориям.
