— Шторм будет приносить такие разрушения каждый раз? — спросил Каладин, обозревая последствия катастрофы.
Из доступных взгляду плато только одно разрушилось полностью, но если шторм способен сотворить такое со скалой, что случится с городом? Особенно если ветер дует с другой стороны. Отец Штормов... Лейты перестанут быть лейтами. Здания, которые строили таким образом, чтобы защититься от штормов, окажутся ничем не прикрыты.
— Не знаю, — тихо ответила Сил. — Это что-то новое, Каладин. Не из прошлого. Я не знаю, как так вышло и что будет дальше. Остается надеяться, что все не так плохо, если только сверхшторм и Вечный Шторм не столкнутся друг с другом снова.
Каладин хмыкнул, пробираясь к краю плато. Вдохнув немного штормсвета, он сплел себя с верхом, чтобы компенсировать естественное притяжение земли, и стал невесомым, а затем легко оттолкнулся ногой и проплыл через ущелье.
— Как так получилось, что армия взяла и исчезла? — спросил он, распустив сплетение и приземлившись на скалу.
— Э-э... откуда мне знать? — ответила Сил. — Меня немного отвлекали.
Каладин снова хмыкнул. Что ж, он стоял на плато, где прежде собрались все остальные. Идеально круглое. Странно. Близлежащее плато, на котором раньше находился большой холм, теперь расколола трещина, и внутри обнаружились остатки здания. Идеально круглое плато было более плоским, хотя, похоже, в центре располагалось какое-то возвышение. Он зашагал в том направлении.
— Значит, все они спрены. Клинки Осколков.
Выражение лица Сил стало торжественным.
— Мертвые спрены, — добавил Каладин.
— Мертвые, — согласилась Сил. — Когда их призывают, они становятся немного живыми, синхронизируя свое существование с сердцебиением.
— Как кто-то может быть «немного» живым?
— Мы спрены. Мы силы. Нас нельзя убить полностью. Только... в какой-то степени.
— Очень понятно.
— Для нас это действительно понятно, — проворчала Сил. — Вы странные. Расколи камень, он останется камнем. Уничтожь спрена, он будет существовать по-прежнему. В каком-то роде. Убей человека, и что-то уйдет. Что-то изменится. Останется только плоть. Вы странные.
— Рад, что мы прояснили этот вопрос, — сказал Каладин, остановившись.
Он не видел ни одного признака алети. Неужели им удалось спастись? Или внезапная волна шторма смыла их всех в ущелья? Казалось маловероятным, что после такой катастрофы не осталось никаких следов.
Пусть это будет неправдой. Он снял меч Сета с плеча и опустил его перед собой, уперев острием в землю. Клинок вошел в камень на пару дюймов.
— Что насчет него? — спросил Каладин, осматривая узкое серебристое оружие. Неукрашенный Клинок. Многие посчитали бы подобное необычным. — Он не вскрикивает, когда я его держу.
— Потому что это не спрен, — тихо произнесла Сил.
— А что тогда?
— Он опасен.
На его плече Сил поднялась и прошла к мечу, будто спустившись по лестнице. Принимая человеческий образ, она редко летала, предпочитая носиться по воздуху в виде ленточки света, стайки листьев или маленького облака. Прежде Каладин никогда не замечал, как странно и в то же время совершенно обычно она перенимала природу той формы, в которой находилась. Сил остановилась прямо перед мечом.
— Мне кажется, это один из Клинков Чести — мечей Герольдов.
Каладин хмыкнул. Он слышал о них.
— Любой, кто владеет этим мечом, становится Бегущим с Ветром, — объяснила Сил, оглянувшись на мостовика. — Клинки Чести — то, на чем мы основывались, Каладин. Честь одарил ими людей, и благодаря им те люди обрели силы. Спрены поняли, что Он совершил, и скопировали то, что Он сделал. В конце концов, мы — частицы Его силы, как и этот меч. Будь осторожен с ним. Это сокровище.
— Значит, убийца не был Сияющим.
— Нет. Но, Каладин, ты обязан понять. С мечом любой может обладать теми же способностями, что и ты, только без... ограничений, налагаемых спренами.
Сил дотронулась до меча и заметно вздрогнула. Ее форма на мгновение расплылась.
— Этот меч подарил убийце силу сплетений, но также питался его штормсветом. Человек, владеющий таким оружием, использует намного больше штормсвета, чем ты. Это опасно.
Каладин потянулся и дотронулся до рукояти меча, а Сил метнулась в сторону, превратившись в ленточку света. Он взвесил оружие в руке, снова закинул его на плечо и продолжил путь. Все верно, впереди виднелся холм, возможно, являющийся покрытым крэмом зданием. К счастью, подойдя ближе, он заметил какое-то движение.
— Эй! — позвал он.
Фигуры около холма остановились и повернулись к нему.
— Каладин? — спросил знакомый голос. — Шторма, это ты?
Каладин ухмыльнулся, когда фигуры превратились в мужчин в синей форме. Тефт бросился к нему по камням, словно сумасшедший. Остальные подоспели следом с криками и смехом. Дрехи, Пит, Бисиг, Сигзил и возвышающийся над всеми Камень.
— Еще один? — спросил Камень, разглядывая Клинок Осколков. — Или это твой?
— Не мой, — ответил Каладин. — Я забрал его у убийцы.
— Значит, он мертв? — спросил Тефт.
— Да.
— Ты уничтожил Убийцу в Белом, — выдохнул Бисиг. — Все и в самом деле закончилось.
— Подозреваю, что все только начинается, — проговорил Каладин, кивнув в сторону здания. — Что там за место?
— О! — воскликнул Бисиг. — Пошли! Нужно показать тебе башню — та Сияющая девчонка научила нас, как призвать плато обратно, как только мы найдем тебя.
— Сияющая девчонка? — переспросил Каладин. — Шаллан?
— Вижу, ты не слишком удивлен, — хмыкнул Тефт.
— У нее был Клинок Осколков, — пояснил Каладин.
И ее Клинок не кричал в его голове. Получается, либо она — одна из Сияющих, либо владела одним из тех Клинков Чести. Подойдя ближе к зданию, он заметил в тени мост.
— Не наш, — произнес Каладин.
— Неа, — подтвердил Лейтен. — Семнадцатого моста. Мы были вынуждены оставить свой во время шторма.
Камень кивнул.
— Мы были слишком заняты тем, что мешали знакомству голов светлоглазых с мечами противника. Ха! Но здесь нам требовался мост. Платформа работает таким образом, что нам пришлось покинуть плато, для того чтобы Шаллан Давар вернулась.
Каладин заглянул в зал внутри холма и замер, очарованный красотой увиденного. Остальные члены Четвертого моста ждали снаружи, включая высокого мужчину, которого Каладин не признал сразу. Один из кузенов Лоупена? Мужчина обернулся, и Каладин понял: то, что он принял за шапку, оказалось красноватыми костяными наростами.
Паршенди. Каладин напрягся, а паршенди отсалютовал. Он носил униформу Четвертого моста. И у него имелась татуировка.
— Рлаин? — произнес Каладин.
— Сэр, — ответил паршенди.
Его плавные, округлые черты стали резким и сильными, шея — более толстой, а крепкую челюсть теперь обрамляла красно-черная борода.
— Похоже, ты представляешь из себя гораздо больше, чем казалось, — сказал Каладин.
— Прошу прощения, сэр, — ответил Рлаин, — но, полагаю, то же самое можно сказать и о вас.
Теперь, когда он говорил, в его голосе слышалась мелодичность, странный ритм в словах.
— Светлорд Далинар его помиловал, — объяснил Сигзил, обогнув Каладина и войдя в зал.
— За то, что он паршенди?
— За то, что я шпионил, — пояснил Рлаин. — Шпионил для народа, которого, по всей видимости, больше не существует.
Паршенди произнес эти слова в другом темпе, и Каладину показалось, что он чувствует боль в голосе мужчины. Подошел Камень и положил ладонь на плечо Рлаина.
— Мы расскажем тебе историю целиком, когда доберемся до города, — сказал Тефт.
— Мы решили, что ты вернешься сюда, — добавил Сигзил. — На это плато. Поэтому не могли не встретить тебя, несмотря на все ворчание ее светлости Давар. В любом случае долго рассказывать — происходит множество событий. Думаю, ты вроде как окажешься в самом их центре.
Каладин глубоко вздохнул, но кивнул. Чего еще можно было ожидать? Он больше не станет прятаться. Решение принято.
«Что я скажу им насчет Моаша?» — спросил он себя, пока члены Четвертого моста собирались в зале вокруг него, болтая о том, что необходимо зарядить сферы в фонарях.
Несколько человек оказались ранены в битве, включая Бисига, который держал правую руку в кармане плаща. Из-под обшлага рукава выглядывала серая кожа. В борьбе с Убийцей в Белом он потерял кисть. Каладин отвел Тефта в сторонку.
— Кого еще мы потеряли? Я видел Марта и Педина.
— Род, — проворчал Тефт. — Убит паршенди.
Каладин прикрыл глаза и выдохнул сквозь зубы. Род, кузен Лоупена, общительный хердазианин, который плохо говорил на алети. Каладин едва его знал, но парень все равно был членом Четвертого моста. Каладин нес за него ответственность.
