Начиная с этой координаты книги, начну медленно подбираться к прочувствованию связей: звук речи – буквы письма, звуки-буквы-слоги, звуки-буквы-слоги-слова… С тем в том числе, чтобы попытаться доказать: одной из причин цивилизационного отставания страны от Западной Европы была в Эпоху Моли письменность.
Человеческая речь состоит из набора дискретных и ограниченных по количеству звуков или их сочетаний, частотных портретов элементов речи. Сколько их в русском языке всего? Поначалу с приходом на просторы России Эпохи Моли для вокализации всех звуков речи хватало 44-х символов, теперь нам достаточно 31-й буквы и двух знаков. Но разве в русском языке 31 звук? Звуки «л» и «ль», «р» и «рь» – это разные по технике извлечения звуки, слово «обект» – бессмысленно без значка «ъ», содержа в себе также специфический звук; в XIX веке «зачем-то» потребовалась буква «ё», без которой обходились несколько столетий и которую в типографских наборах XVIII–XIX веков днём с огнём не сыскать (когда же именно была реализована инициатива графини Дашковой?). Так сколько точно звуков в русском языке? Кто огласит весь список?
А сколько звуков было в русской речи 500 лет назад? Точно известно, что их было значительно больше. Сейчас, например, нет потребности в буквах юс малый и юс большой постольку, поскольку русский язык утерял потребность использования носового звука «н» в связке со звуками «э» и «о»; соответственно и буквы азбуки, для того созданные, утеряв свою нужность, были попросту забыты. Например, слово варяг писалось в давности через юс малый и произносилось как варенг (в значениях «враг – хищник – бродячий»). Однако эта славянская вокальная прихоть оказалась очень даже живучей, и сегодня вполне комфортно себя чувствует в польском языке, но почему-то в ассоциации с французской манерой бросать звук «н» в нос. – При чём здесь французы? Не понимаю!
Но если количество звуковых дискрет языка, т. е. количество частотных портретов элементов речи увеличивается по мере движения к истокам цивилизации, и язык тем самым в вокальном отношении становится всё богаче и богаче, то где финиш этого процесса? Кто скажет? Всегда ли речь состояла из порций дискретных звуков?
Даже трудно себе представить, какая нагрузка ложится на процессор (мозг человека) при воспроизводстве и восприятии акустической дискретной речи: нужно управлять и согласовывать механику связок, мышц носоглотки, губ, обязательно принимая в расчёт наличие зубов, а также силу выдоха воздуха из лёгких, всё это синхронизируя с контрольными операциями – собственным слухом, реакцией визави, а также с эталоном генерации речи (мать для ребёнка, учитель…)! Что более оптимально с точки зрения энергозатрат «процессора»: речь акустическая или колебания в ином диапазоне частот? Вспомним: музыкальные звуки отображаются на нотном стане дискретно, один за другим. Но вот скрипач исполняет глубокое глиссандо… он какую ноту в этой фразе воспроизводит, звук какой частоты? А что именно говорит Чэнь Цзюнь, играя на эрху сегодня? А какую информацию может передать аккорд звуков?
Если кто-либо из людей сумел сохранить способность говорить музыкальными фразами, но звуки этой речи-музыки находятся вне интервала (8-20000) Гц, генерируясь отнюдь не в носоглотке, то что удивительного в переносе мыслей таких людей на расстояние, подобно КВ или СВЧ излучениям? Или речь идёт о времени, о переносе хрононов?
Забавное отступление. Амплитудно-частотная характеристика (АЧХ) слуха человека не является постоянной во времени. После перехода через 25-летний рубеж своей жизни АЧХ начинает, как говорят инженеры, заваливаться на высоких частотах, выше 15 000 Гц. После 30 лет уже мало кто слышит высшие, частотой более 15 КГц гармоники музыкальных звуков и звуков природы. Вопрос: а какова целевая аудитория торговцев, сплавляющих аудиоаппаратуру якобы с идеально плоской АЧХ от 8 Гц до 20 КГц?
А если есть передатчик, то есть и приёмник. А если есть приёмник, то должно быть и хранилище информации – ноосфера, Высший Разум или как иначе называемое хранилище. Не так ли?
Любой вопрос нужно дожимать! Положим рабочей гипотезу о повышении вокализации (об обогащении гармонии) акустических звуков людской речи по мере движения в глубины истории. Что из этого следует? Главное – для записи всех звуков речи будет требоваться всё больше и больше графических символов или их сочетаний. Частично эта тенденция подтверждается слоговым алфавитом докириллического письма русов – руницы, в которой можно насчитать 126 знаков. Бесконечен ли этот процесс увеличения количества звуков речи при движении вглубь времён? Во всех ли языковых группах мы наблюдаем эту тенденцию? А если где-то не наблюдаем, не значит ли это, что тот язык и не такой уж древний, как считалось ранее?
Потоки символов, потоки слов. – Музыка без пауз. Кто выиграл?
Обязан предупредить: текст этой части книги логически выстроен не очень. Мне просто захотелось побыть литературным импрессионистом.
Музыка без пауз. Так разве бывает? В речи – да, но не в каждой фразе, а в письменности – пожалуйста: мы видим в древних текстах сплошной поток символов. Нет ли здесь противоречий между музыкой живой речи и отражением этой речи на письме? Если «да», то везде ли это противоречие существовало?
От этой точки текста начинается изложение гипотезы в форме небольшого марафона по сравнению письменности ряда народов и выходу рассуждений на идею об искусственно созданной сложности освоения русскими детишками грамоты уже во времена князя Ярослава, что привело, на мой взгляд, к постепенному затуханию скорости роста уровня образования в стране, наступлению Эпохи Моли. – Печальная тема.
Поначалу энергично взглянем на текст:
По рзелульаттам илссеовадний одонго анлигйсокго унвиертисета: не иеемт занчнеия, в кокам пряокде рсапожолены бкувы в солве. Галвоне, чотбы преавя и пслоендяя бквуы блыи на мсете. Осатьлыне бкувы мгоут селдовтаь в плоонм бсепордяке, все-рвано ткест чтаитсея без побрелм. Пичрионй эгото ялвятеся то, что мы не чиатем кдаужю бкуву по отдльенотси, а все солво цликеом.
Люди с большой практикой чтения даже и не заметят подвоха, «проглотив» этот текст на раз-два! В чём же состоит «фокус» быстрого прочтения этой химеры, но кажущейся таковой лишь на первый взгляд? По мере освоения грамоты мы перестаём проговаривать каждую букву по отдельности, очень быстро переходя к слоговому чтению; со временем, с наращиванием навыков общения с книгой мы запоминаем и начинаем читать слова целиком, но при соблюдении двух правил: первая и последняя буквы каждого слова должны оставаться на своих местах (1), при этом в слове возможны любые внутренние перестановки букв, но без их потерь (2).
Но и это не предел совершенства навыков чтения: натренированный распознаванием слов человеческий центральный процессор (т. е. мозг) вполне может справиться и с блоковым чтением, с распознаванием текста не по алгоритму слово-за-словом, и даже не фраза-за-фразой, но целыми блоками – абзацами и целыми страницами. Главное условие успеха в освоении этой техники скорочтения[27] состоит в способности подавить внутреннюю артикуляцию, развить боковое зрение и подразумевается как само собой разумеющееся присутствие жажды знаний, которая, естественно, уже должна была быть ранее конвертирована в значительный опыт прочтения текстов традиционным способом слово-за-словом.
Мы привыкли к тому, что слова на письме отделяются друг от друга, что существуют строчные и прописные буквы, что текст пестрит знаками препинания, и наконец как само собой разумеющееся мы воспринимаем структурированные тексты (абзацы, главы, списки, таблицы, шрифты… – стили вёрстки). Но так было не всегда.
Утверждаю, что отделение на письме слов друг от друга очень существенно освобождает процессор (мозг) от дополнительной нагрузки, делая усвоение текстовой информации доступной значительно большему кругу лиц, даже знакомых в своей жизни с содержанием лишь единственной книги. Полагаю в этой связи, что цивилизационное отставание России от Западной Европы во многом обусловлено упрямством монахов, отечественных законодателей письмовождения, игнорировавших на протяжении многих столетий столь очевидный факт и обосновывавших при этом своё противление здравому смыслу ссылкой на «священность Писания» и, соответственно, на недопустимость какого-либо изменения способа записи языка этого Писания, как, впрочем, и записей не церковных. Им явно слон наступил на ухо, – ведь красота музыки во многом лежит в паузах!
Впрочем, отсылка к отсутствию здравого смысла – это из серии штампов о якобы дремучести элит как Древнего мира, так и Средних веков. Ничего подобного! Имена интеллектуалов Руси можно перечислять десятками; чего стоит, например, «министр иностранных дел» при Иване III, думный дьяк Фёдор Васильевич Курицын – знаток четырёх иностранных языков (в том числе венгерского), писатель, издатель, общавшийся в Будапеште со вдовой Влада Цепеша; трудами Курицына и появилось на Руси «Сказание о Дракуле» (дракула – сажатель-на-кол, букв.).
