билось быстрее, чем в конце урока физкультуры, в горле першило от этого гадкого воздуха, пропитанного запахом пищи, и ноги подкашивались при каждом шаге, как у немощной.
Я точно что-то не то увидела в телефоне. Это ошибка. Я помню… помню вчерашний день, будто это было… Нет, не сегодня. Это было вчера. Да. У меня ноги в кровь растерты вчерашней прогулочкой! Как это объяснить, а?
Обеими руками вцепившись в ворот чьей-то серой стеганой куртки, я крикнула:
– Какое сегодня число?!
Это был мужчина лет тридцати. Доселе он улыбался, говорил по телефону и спокойно шел. А когда я в него вцепилась, он попытался отстраниться, но у него не получалось. Я его держала.
– Извините… что?
– Какое сегодня число?
– Извини, я перезвоню, – бросил он в трубку. А затем сказал строго и четко, будто ребенку: – Девушка, отпустите меня. А потом задавайте вопросы.
Я послушалась. Тут же из глаз полились слезы. Какая же я жалкая. Плачу посреди улицы… и наверняка от моей форменной кофты воняет жиром с кухни.
– Что вы хотели? – спросил мужчина.
Я уже ничего не хотела.
– Какое сегодня число? – продолжал он. – Вам память отшибло? Как можно не помнить, что сегодня тридцать первое декабря?
– Нет! – воскликнула я и отпрянула, будто он собрался меня бить. – Сегодня первое января! А тридцать первое декабря было вчера… Вот, посмотрите, у меня даже ноги в кровь растерты туфлями, которые я в первый раз обула для новогодней ночи…
Я присела на корточки и принялась развязывать шнурки, но мужчина легонько хлопнул меня по плечу, и я выровнялась.
– Ну как же… – сказал он и слабо улыбнулся, видимо, осознав, что имеет дело с безумной. – Вот, смотрите…
Он достал телефон и повернул его экраном ко мне. Там снова высветилось это жуткое «31 декабря».
Он меня обманывал. Этот мужчина меня обманывал, и телефон тоже лгал. Словно чтобы отомстить, показать, что обманывать меня нельзя, я стукнула его по вытянутой руке.
Конечно, он такого не ожидал. Мужчина выпустил телефон, и тот упал на асфальт.
– О боже! – воскликнула я, осознав, что сделала. Посмотрела на свою руку так, словно она мне не принадлежала. – Извините, извините, я…
Я подобрала телефон и протянула его мужчине. Тот стоял и недоумевающе смотрел на меня. Он медленно потирал запястье, куда я его стукнула, и переводил взгляд с телефона на меня.
Тогда и я опустила взгляд на телефон и обнаружила, что экран разбит. Даже сильнее, чем у Маши. Сегодня какой-то такой день… день битых телефонов. Но точно не тридцать первое декабря.
– Извините! – сказала я громче, чем в предыдущие два раза. – Я… Я оплачу вам стекло! Сколько оно стоит?
Я принялась одной рукой хлопать себя по карманам. Второй я так и держала телефон, который мужчина боялся брать. Один карман звякнул. Но когда я вытащила оттуда монеты и пересчитала их, оказалось, что эта та компания, которой не хватает и на оплату штрафа.
Я глянула на мужчину запуганным взглядом. Он наконец отмер. Даже не изучая ситуацию на моей ладони с монетами, он сказал:
– Ничего мне от вас не надо. Таблетки свои не забывайте принимать. До свидания.
Ладонь с телефоном опустела, и мужчина ушел. А я так и продолжала стоять с вытянутой рукой. А потом отворилась дверь в кафе.
– Алиса! – услышала я крик Алины. – Давай возвращайся! Ты чокнулась?
– Да.
Но Алина, кажется, не услышала. Она и не ждала ответа.
А ведь я не врала. Сегодня тридцать первое декабря. Я прожила его вчера и, вот, проживаю во второй раз. Сомнений в этом больше нет. Я помню вчерашний день и теперь запоминаю его по новой. Может, если бы не стертые ноги, я бы подумала, что вчера мне привиделось в жутко реалистичном сне. Но нет. Я не ошибаюсь. И люди, которые говорят, что сегодня тридцать первое декабря, тоже не ошибаются.
Просто я попала во временную петлю.
О том, как это могло произойти, я думала уже по пути в кафе. Алина лично меня сопровождала. Точнее она выбежала ко мне, говоря всякие нехорошие слова, схватила меня под руку и потащила в помещение. Я не сопротивлялась, но Алине и без того было трудно, потому что я забыла, как шевелить ногами.
– Алиса! – кричала она. – Алиса, что ты им сказала? Алиса!.. Ты меня слышишь?
Я кивнула, но почувствовала, что соврала.
– Что ты им сказала?
– Кому?
За спиной хлопнула дверь, и я обнаружила, что нахожусь в кафе. Как я сюда попала?
– Гости требуют книгу жалоб, и я хочу разобраться, в чем проблема.
– Она назвала нас «идиотками»! – Услышала я до противного высокий голос и увидела, что его произносит фиолетовый крокодил.
Испугавшись, я отшатнулась. Но когда зрению вернулся фокус, я поняла, что передо мной та идиотка с накачанными губами.
– Это правда? – спросила Алина, глянув на меня.
– Да.
Сил на ложь не было. Не то, что это затратное по ресурсам занятие. Но раз я теперь в петле времени…
Впрочем, я еще не до конца это осознала. Но первый шок прошел. Я опустила взгляд и осмотрела свои ладони так, будто доселе они крепились к другому человеку. Обнаружив крошечный шрам у основания большого пальца левой руки, я выдохнула. Нет, руки мои.
– Алиса! – крикнула Алина, и я посмотрела на нее. – Объяснись!
Я недолго смотрела на нее, потом перевела взгляд на девушек-куриц и затем снова посмотрела на Алину.
– Они меня обидели.
– Да мы ее первый раз в жизни видим! – сказали девушки нестройным хором.
«Второй» – хотела поправить я, но сдержалась. А то пропишут мне таблеток, как тот мужчина.
– Просто дайте нам книгу жалоб, – велела предводительница стаи. – Я напишу, что должна, и мы уйдем.
– Секунду, – сказала Алина и, зыркнув на меня, побежала к базе.
Те полминутки, что мы с девушками-убийцами-крокодилов стояли рядом, могли быть неловкими. Но мне было все равно на них. А вот им на меня нет.
Девушка-предводительница склонилась и грозным шепотом заговорила прямо мне на ухо:
– Я все сделаю, чтобы тебя уволили.
– Буду весьма признательна.
Я сказала это в полный голос, и, так как девушка еще не успела отстраниться, получилось, что я закричала ей на ухо. Пыл ее поубавился – она дернулась и отпрянула.
Тут вернулась Алина, и угрозы на меня больше не сыпались.
Алина уже протянула девушкам книгу жалоб и ручку, как я воскликнула:
– Стой! Дай на секунду…
Конечно, Алина мне ничего не дала. Она даже развернулась, чтобы я не дотянулась до книги. Но я резко вырвала
