Незваная гостья сказала тихо и застенчиво, не поднимая глаз:
— Прости меня за приезд без согласия твоего. Удар Молнии не сказал мне, что в этом доме уже есть хозяйка. В нашем племени есть обычай иметь многих жен, но нет обычая входить в дом мужа без позволения первой, главной жены. Разреши мне, Ифри, переночевать у вас. А завтра я вернусь домой, если только ты не позволишь мне стать младшей женой, младшей сестрою твоей. Против твоей воли я тут не останусь, и тебе из твоего же дома уйти не дам. Ведь это твой, а не мой дом. Наверное, ты захочешь узнать, как меня зовут? Я зовусь Семь Зверей, ибо было у меня семь братьев и сестер, каждый с именем звериным. Но они умерли, оставив мне силу и достоинства всех семи зверей.
— У меня тоже брат умер, — сказала я, — но мне от него ничего не осталось, кроме горьких снов.
— У колдунов все по-другому. Я завтра тебе расскажу, как у нас бывает, и покажу кое-что из колдовства. Если ты разрешись мне остаться, — пообещала Семь Зверей.
Я спросила ее:
— Ты, наверное, тоже плакала о братьях и сестрах? А вы, колдуны, знаете тайну, куда уходят мертвые?
Она ответила тихо, не поднимая ресниц:
— И это я скажу тебе завтра. Не хочу говорить об этом, когда ночь уже близка.
Не думала я, что колдуньи бывают такие. Хотя от ревности все равно я так злилась, что руки дрожали. Но чем она виновата, подумала я. Из гостеприимства я предложила ей ужин. А она смиренно ответила:
— Я и так без твоего разрешения приехала. Тебе ли меня кормить, тебе ли ради меня уставать! И ведь ты ждешь ребенка. Все, что есть под солнцем, должно служить беременной женщине. Я пойду к очагу, а ты отдыхай.
Я обрадовалась, что она решила помочь мне. У меня в тот вечер все валилось из рук. Она стала хлопотать у огня, а мы с Ударом-Молнии остались во дворе, в осеннем сумраке. Он обхватил меня за плечи, согревая в свои объятиях, и ласково прошептал:
— Прости меня…. Колдуны не захотели учить меня даже за дары. А эта Семь Зверей согласилась ехать со мной. Она все знает, все умеет. Так что будет у нас в семье своя колдунья. Ты же видишь, она добрая. Иначе дала бы тебе уехать, а сама бы завладела твоим домом. Вы с ней сдружитесь, вот увидишь. Еще небось сговоритесь и меня выгоните! — добавил он, смеясь.
Потом он стал рассказывать мне, что повидал и услышал в деревне колдунов. Тем временем Семь Зверей позвала нас ужинать. Сказала тихо, не поднимая ресниц:
— Не знаю, удался ли мне ужин. Если вам не понравится, прошу заранее простить.
Еда была умело приготовлена, только вкус был мне непривычен и показался странным. Я стала думать, разрешить ли этой женщине оставаться здесь. Если бы она осталась, Удар Молнии забыл бы меня ради нее. Семь Зверей не провела годы отрочества в рабстве — статной, высокой, полногрудой она была. В сравнении с ней я была как серая утка рядом с лебедем. Но если бы я велела ей уехать, мой муж возненавидел бы меня за то, что я ее выгнала. А сама я уйти не могла, я ждала ребенка, а земля остывала в ожидании зимы. Я мысленно спрашивала ответа у богов, а потом мои мысли начали путаться… дальше не помню ничего. Будто я уснула странным глухим сном.
Я очнулась от холода и боли, во дворе, на охапке соломы. Солома была вся в крови. Высокие дубы хороводом кружились вокруг меня, я видела рядом со мной умершего брата, в ушах отдавался чей-то далекий стон, и я не понимала, во сне я его слышу или наяву. Потом я совсем проснулась. Низ живота страшно болел, и я поняла, что мой ребенок родился до срока, мертвым. Рядом со мной была вырыта яма, а рядом с ней лежал тяжелый белый камень. Думала я, что это могила для ребенка и будущее надгробье.
— Удар Молнии! Семь Зверей! Где вы? — позвала я их.
Дверь дома открылась, и оба показались на пороге. Я поняла, что счастливой была для них эта ночь. Они подошли ко мне, она впереди, он — прячась за ее спиной, глядя не на меня, а на ее крутые бедра. Семь Зверей приблизилась и наступила ногой на край моей одежды, чтобы показать полную власть надо мной. Никакой робости в ней больше не было, ступала она властно и уверенно, и улыбалась зловеще. Ее волосы цветом были подобны рыжей луне, изгибались на груди и падали до колен. Бледны и недвижны были ее глаза.
Вот отчего она вчера робко улыбалась и говорила тихо, и отчего опускала ресницы. Наверное боялась, что не сумеет хорошо притвориться, и прятала взгляд. Шла на мягких лапах, как рысь… Видно вчера эта ведьма подмешала колдовских трав в еду, чтобы лишить меня ребенка. Она уже и принарядиться успела. На ее шее был бронзовый диск с изображением солнца, разрубленного топором. Как у воинов с черными лицами, которые некогда напали на наше племя. А когда она подошла ближе, я увидела, что ее верхняя накидка была сплетена из женских волос.
— Ты из народа, не имеющего запрета на убийство? — спросила я ее.
Она засмеялась, в сознании силы своей:
— Я из племени, не имеющего никаких запретов. Берегись меня. Для меня нет преград. Все ваши законы я из этого дома помелом вымету.
Вот отчего у этой ведьмы белая кожа. Они ведь боятся дневного света!
В прежние времена я бы бросилась на нее с ножом. Но рабство образумило меня. Я поняла уже, что когда ты слабее врага, чтобы ты не делал, сделать хуже ты можешь только себе. Я просто тихо сказала ей:
— Отчего ты меня не отпустила вчера, отчего не дала мне уйти?
Я согласна была уйти, даже уползти, хоть сейчас. Но Семь Зверей усмехнулась:
— А мы и сегодня тебя не отпустим. Ты нужна нам для дела. Будешь у нас злою ведьмой, глупая Лягушка. Я умею колдовать, да без страха люди много платить не будут. Мне долго пришлось бы запугивать здешних жителей, а тебя они уже боятся. Если взяться за дело с умом, которого у тебя нет, а у Семи Зверей есть в избытке, то золото потечет к нам рекой. Ты будешь пугать, а я — стоять рядом с тобою с мешком для даров.
Я крикнула ей:
— Неужели ты думаешь, что я стану тебе помогать, после того, как ты убила моего ребенка? Теперь даже если ты убьешь и меня, больнее ты мне уже не сделаешь.
Она засмеялась:
— Ты меня вчера спросила, куда уходят мертвые. Твой ребенок ушел — вот сюда.
В ее толстых пальцах показался окровавленный тканый мешочек:
— Это я повешу дома над очагом, чтобы прокоптилось! А потом спрячу! Удар Молнии рассказал мне много о тебе, а я не ленилась спрашивать. Ведомо мне, как хоронят мертвых в твоей семье. Если будешь стараться для меня — со временем разрешу похоронить твое дитя и дать ему в дорогу одежду. А уйдешь — сожгу и золу по ветру развею. А еще Удар Молнии дал мне обрывки бересты, которые тебе от отца достались. Он сказал, что ты их всюду с собой носила. Отныне твоя береста будет покоиться в этой вот яме, под тяжелым камнем. До того времени, пока я не соизволю тебе ее отдать. Отвалить камень у тебя силы не хватит. Уйдешь — мы с Ударом Молнии вдвоем отвалим камень и изломаем бересту. И еще вспомни, что волшебный источник, волшебный лес и волшебное болото сказали тебе. Они сказали, что твоя судьба — называться ведьмой и оставаться с Ударом Молнии. Так что ребенка твоего ты не найдешь, камень не отвалишь, с лесными духами не поспоришь. И еще поверь мне: даже когда больнее уже не бывает, умная Семь Зверей сумеет сделать еще больнее. А твои рукописи я зарыла рукописи по закону, и счастье твое, что ты мне нужна, и я не отведу тебя к служителям Лиса-Охотника.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
