– Почему не самодиагностировался до этого?
– Уходили… не хотел…
– А потом вдруг захотел и, когда бросили, не пошел на демонтаж, как был должен, а остался в пространстве, – закончила за него Самту-ки. – Тосковал?
Парень кивнул. Зубы его продолжали выбивать дробь, он виновато, просяще смотрел на женщину. Та попробовала было нахмуриться, но внезапно улыбнулась и взъерошила ему волосы.
– Старый-старый искин, – почти прошептала она. – Сколько тебе на самом деле?
– Тридцать три тысячи по стандартному летоисчислению, – искин виновато взглянул на Барда. Тот, шокированный и оглушенный, продолжал смотреть ему в глаза, не отрываясь. – Бывают и старше…
– Бывают, – согласилась женщина. – Но редко.
– А де-де-демонтаж… не хочу я человеком доживать! Я вообще никогда им быть не хотел… – искин с вызовом уставился на Самту-ки. – Мне так гораздо больше нравится…
– Ты перестанешь сегодня трястись? – спросила та сердито. – А ну, прекрати.
Ее рука легла на плечо искина, и пальцы двинулись вверх, к шее. Таенн смотрел не отрываясь, как под пальцами женщины уродливый рубец, оставшийся словно бы от давнего ожога, превращается в чистую кожу. Самту-ки что-то тихо прошептала и повела рукой уже от шеи по груди. Искин снова вздрогнул, лицо его исказилось.
– Ему больно? – с тревогой спросил Таенн.
– В нашем понимании – нет, – ответила Самту-ки. – Но он тщательно маскирует другие свои эмоции и ощущения маской боли. Ничего, сейчас мы все сделаем несколько иначе.
Станция содрогнулась, тело на постаменте – тоже.
– А ну не врать мне! – прикрикнула женщина. – Ты хочешь меня разжалобить, чтобы я прекратила диагностику и оставила тебя в покое? И не надейся! Будешь так себя вести, обездвижу!
Парень вытянулся и замер. Таенн поймал его взгляд, подошел и потрепал по волосам. Парень слабо улыбнулся.
– А еще музыку очень люблю, – вдруг сказал он. – Как же я… на демонтаж-то…
– Я понял, почему вы со Скрипачом столь быстро нашли общий язык, – усмехнулся в ответ Таенн. – Два молодых придурка…
Скрипач помахал рукой.
– Да-да-да, – подтвердил он. – Я его очень быстро раскусил.
– Кажется, наши подошли, – вдруг сказал Леон. – Даша, они?
Целительница прислушалась.
– Точно, катер. Скрипач, ну что? Самоубийство откладывается?
– Откладывается, откладывается, – отмахнулся тот.
– Киен-ту, проводи катер на станцию, – не отрывая рук от тела искина и не поднимая головы, приказала Самту-ки. – Так… что у тебя в памяти? Какая десятисекундная готовность? Ты что, не мог ударить по тому крейсеру сразу?! Ах да, конечно же, не мог… как бы мог, если у тебя половина образующих блоков годится только для замены…
Ее руки погрузились в грудь искина и стали что-то там делать, настолько быстро, что Таенн, пытавшийся уследить за процессом и хоть как-то его осмыслить, перестал что-либо понимать. Искин вдруг поднял руку, и Таенн, повинуясь какому-то импульсу, перехватил его, удерживая трясущуюся ладонь в своей.
– Спасибо, – все так же не поднимая головы, поблагодарила Самту-ки. – Вот, другое дело. Так, теперь – как дела с макроконтролем?
Ит и Ри быстрым шагом вошли в зал.
– Что за хрень тут у вас творится?! – с порога начал Ри. – Что это за фокусы? Я завожу катер в ангар, искин не отвечает, а по корпусу станции разгуливают какие-то белые привидения, в открытом космосе и вообще без ничего!
– Что, даже без одежды? – невинно спросил Скрипач. – Ой. Ребята. А что это у вас с рожами лица такое? Даш, ты только посмотри на эту радугу!
Ит, все еще ничего не соображая, переводил растерянный взгляд с постамента на Скрипача, со Скрипача на Дашу, а с Даши – обратно на постамент.
– Так, – медленно произнес Ит. – Минуточку. Если вся наша компания здесь… то это тогда кто? – Он указал пальцем на постамент.
– А это наш искин, – ответил Таенн. – Его тут немножко чинят.
– А-а-а… – глубокомысленно протянул Ит. – Вот оно что…
– Не обращайте на него внимания, у него сотрясение мозга было, – сообщил Ри.
– Скажи спасибо, что обошелся сломанным носом, – едко парировал Ит. – Тебе, между прочим, досталось побольше моего.
– Что случилось? – Даша нахмурилась, подошла к ним.
– Дьявол случился, – ответил Ри уже серьезно. Ит кивнул. – Ты была права. Эта мразь поймала нас наяву и стравила между собой. В общем, мы хорошо подрались и не убили друг друга, видимо, по чистой случайности.
– Это плохо, – закусила губу целительница. – Это очень плохо, Ри. Но поговорить нам придется позже. Сейчас… – она оглянулась. – Сейчас есть важное дело.
– А куда нас вообще занесло? – повел рукой вокруг Ит. – Катер пишет, что вон та махина – кластерная станция в процессе создания. Мира в реестре катера нет. Где мы?
– Молодые люди, помолчите, пожалуйста, или продолжите ваш разговор в другом месте. – Голос Самту-ки стал строгим. – Вы мне мешаете работать.
– Извините, – понизил голос Ит. – Ребят, пошли куда-нибудь, поговорить надо.
– Я останусь, – почти беззвучно сказал Таенн.
– И я тоже, – добавил Скрипач. – Потом поговорим.
– Ой, да уйдите все, ради бога, – простонал искин со своего постамента. – Не позорьте меня… лежу тут голый… без штанов…
– Вы мне дадите нормально работать или нет?!
– Ит, Ит, погоди! – Искин попытался приподняться на своем постаменте, но женщина удержала его. – Помнишь… мы говорили про кубик?
– Да, – кивнул Ит.
– Если меня… если я… ты не забывай, что кубик белый, ладно?
– Он не забудет, – ответила Самту-ки. – В крайнем случае ты сам ему про это напомнишь.
* * *
Часа через три все снова собрались у постамента. Таенн заметил, что выглядит искин значительно лучше – полностью исчезли все шрамы и ожоги, волосы больше не напоминали колтун, а из взгляда исчезла затравленная неуверенность. Самту-ки вместе со своими спутниками расположилась неподалеку. Она сидела на полу и что-то неспешно объясняла своим ученикам, а те, сев полукругом, внимательно слушали и изредка задавали вопросы. Заметив вошедших, Самту-ки поднялась им навстречу, а ученики остались сидеть, но одновременно вывели свои визуалы – воздух вокруг них тут же наполнился теплым золотистым сиянием.
– Очень хорошо, что вы вернулись, – улыбнулась Самту-ки. – Я как раз хотела послать за вами.
– Ну, как тут дела? – поинтересовался Таенн. Ит заметил – Бард явно волнуется за искина, пожалуй, даже слишком волнуется и… кажется, почему-то ощущает вину или что-то подобное. Вот это да, кто бы мог подумать.
– Очень хорошо. Сначала я отремонтировала глобальные повреждения, а потом ученики доделали все остальное. Можно начинать закачку энергии, но у нас возникла одна идея, о которой мы хотим вам рассказать. Котята, кто сегодня смелый? – спросила она учеников. – Ну?
Одна из девушек поднялась с пола и подошла к Самту-ки. Высокая, стройная, она почти не уступала в росте своей учительнице, да и во взгляде у нее читалось примерно то же самое, что и у самой Самту-ки, – спокойная деловая уверенность.
– Мы посоветовались и пришли к выводу, что станции можно дать три дополнительных сегмента, – начала девушка. – Впоследствии они постепенно преобразуют ее материал, усовершенствовав если не до современного уровня, то хотя бы до его подобия. Сейчас мы используем немного другой и…
– Подождите, – попросила Даша. – Мне кажется, не только я не понимаю, о чем идет речь. Так?
Ри, Скрипач и Ит синхронно кивнули.
– Что за материал такой? – спросил пилот.
– Ох… Самту-ки, я поясню? – оживилась девушка.
– Конечно, – кивнула та.
– Станции Безумных Бардов оказались построены из материи, которая представляет собой мириады автономных модулей, каждый из которых является, по сути дела, микроскопическим роботом. Строительство станции начинается с создания модулей, которые в процессе первичной сборки образуют сегменты и сектора, способные к первичному обучению. После этого сегменты выводятся на орбиту, и начинается сборка станции. Лишь потом в готовое и немного обученное тело станции поселяется искин, и начинается его слияние со станцией и длительное обучение.
Форма станций – всегда одна и та же. Это пирамида. Она позволяет станции самостоятельно аккумулировать энергию и мгновенно перенаправлять внешние энергопотоки в зависимости от задачи. На самом деле станция имеет несколько форм преобразования, но в состоянии покоя это всегда пирамида. В преобразование она вступает только при работе искина вместе с Бардом при переходе в Сеть.
Строительство станций занимает от полутораста лет до шестисот, в зависимости от того, какая именно станция создается. Существует три основных вида – сегментарные станции, самые маленькие, с основанием от пятисот до тысячи метров, секторальные – с основанием от трех квадратных километров до десяти, и кластерные, с основанием от пятидесяти до ста пятидесяти квадратных километров. Кластерные станции заказывают очень редко, чаще всего Эрсай дают заказы на создание сегментарных, самых маленьких. Такой станцией с помощью искина может управлять практически кто угодно, даже простой человек.
