— А что ты любишь? Английский? Живопись?
Он колебался.
— Ты психиатр?
— Нет. Я частный детектив. Я думала, ты знал это.
Он уставился на меня.
— Я не знал. Какое это имеет отношение к аварии?
Я вытащила чек и положила его на стол.
— Один человек хотел, чтобы я нашла тебя и отдала тебе это.
Он взял чек и бегло осмотрел его.
— Это банковский чек на двадцать пять тысяч долларов,— сказала я.
— За что?
—• Я точно не знаю. Я думаю, Джон Даггетт надеялся возместить то, что сделал.
Смущение Тони было очевидно, так же, как и гнев, последовавший за этим.
— Мне это не нужно,— сказал он.— Почему вы даете это мне? Меган Смит тоже умерла, вы знаете, и тот парень Даг. Им тоже причитаются деньги, или только мне?
— Только тебе, насколько я знаю.
— Заберите это. Мне не надо. Я ненавижу этого старого ублюдка.
Он бросил чек на стол и толкнул его в мою сторону.
— Послушай. Подожди минутку и прежде всего позволь мне кое-что сказать. Это твой выбор. Честно. Все зависит только от тебя. Твоя тетя была обижена этим предложением, и я понимаю это. Никто не может заставить тебя принять деньги, если ты не хочешь. Но просто выслушай меня, хорошо?
Тони уставился в противоположный угол зала с застывшим лицом.
Я понизила голос.
— Тони, это правда, что Джон Даггетт был пьяницей и, может быть, вообще нестоящим человеком, но он сделал что-то, после чего очень переживал, и я думаю, что он пытался чем-то компенсировать это. Поверь ему и не говори нет, не подумав сначала.
— Я не хочу деньги за то, что он сделал.
— Я еще не все сказала. Позволь мне закончить.
Его губы дрожали. Он провел по глазам рукавом куртки, но не встал и не ушел.
— Люди ошибаются,— сказала я.— Люди делают то, что никогда и не предполагали делать. Он не убивал никого умышленно…
— Трахнутый пьяница! Он был на этой чертовой улице, в эти чертовы девять часов утра. Отец, и мама, и Хилари…— Его голос дрогнул, он старался не потерять контроль над собой.— Я ничего не хочу от него. Я ненавижу его до мозга костей и мне не нужен этот мерзкий чек.
— Почему бы тебе не получить по нему деньги и не забыть все это?
— Нет! Заберите его. Отдайте ему назад. Передайте ему, что я сказал, чтобы он шел к черту.
— Я не могу. Он умер. Его убили в пятницу ночью.
— Очень хорошо. Я рад. Надеюсь, кто-нибудь вырежет его сердце. Он заслужил это.
— Может быть и так. Но все же возможно, что он чувствовал что-то к тебе и хотел вернуть тебе часть того, что забрал.
— Что именно? Дело сделано. Все они мертвы.
— Но ты жив, Тони. Тебе нужно продолжать жить…
— Эй, я это и делаю, не так ли? Но я не должен слушать всю эту брехню! Вы сказали, что должны были сказать, и теперь я хочу домой.
Он поднялся, излучая ярость, все его тело было напряжено. Он двинулся к заднему выходу, разбрасывая стулья. Я схватила чек и последовала за ним.
Когда я пришла на стоянку, он выбивал кулаком остатки стекла из разбитого окна моей машины. Я начала возражать, но потом остановила себя.
Почему бы и нет, подумала я. Мне все равно придется заменить стекло. Я стояла и молча наблюдала за ним. Когда он закончил, он прислонился к машине и заплакал.
ГЛАВА 15
Когда я привезла Тони домой, он был спокоен, замкнут, как будто ничего необычного не произошло. Я остановилась перед домом. Он вышел из машины, хлопнул дверью и направился вверх по дорожке, не сказав ни слова. Я была уверена, что он не расскажет о своем взрыве тете и дяде, что было к счастью для меня, так как я поклялась говорить с ним так, чтобы не расстраивать его. Чек Даггетта был по-прежнему у меня, интересно, придется ли мне возиться с ним всю жизнь, тщетно пытаясь заставить кого-нибудь забрать его из моих рук.
Когда я вернулась домой, я потратила двадцать минут, чтобы разгрузить свой «Фольксваген». Я всегда старалась поддерживать в квартире порядок, достойный восхищения, но мои организаторские способности никогда не распространялись на машину. Заднее сидение обычно было завалено папками, книгами по законодательству, там же был мой кейс и груда разного барахла — туфли, колготки, куртки, шляпы,— кое-что из этого я использовала в качестве «маскировки» в своей работе.
Я упаковала все в картонную коробку и прошла на задний двор, где располагался вход в мою квартиру. Я открыла висячий замок на сарае, примыкавшем к служебному крыльцу и засунула туда коробку, затем защелкнула замок.
Когда я подошла к моей двери, темная тень возникла из темноты.
— Кинзи?
Я подпрыгнула, с опозданием поняв, что это был Билли Поло. Я не могла рассмотреть его в темноте, но голос был определенно его.
— О господи, что ты здесь делаешь? — сказала я.
— О, извини. Я не хотел напугать тебя. Просто хотел поговорить с тобой.
Я все еще пыталась оправиться от встряски, которую он устроил мне, мое раздражение запоздало росло.
— Как ты узнал, где меня найти?
— Я нашел твой адрес в телефонной книге.
— Моего адреса там нет.
— Да, я знаю. Сначала я зашел к тебе в офис, но тебя там не было. И я спросил о тебе в соседней страховой конторе.
— «Калифорния Фиделити» дала тебе мой адрес? — спросила я.— С кем ты там говорил? — Я ни на минуту не могла поверить, что фирма может выдать такую информацию ему.
— Я не знаю ее имени. Сказал ей, что я твой клиент и что у меня срочное дело.
— Брехня.
— Нет, это правда. Она только потому дала мне адрес, что я надавил на нее.
Я могла поклясться, что он не собирался отступиться от своей версии, и я это оставила.
— Хорошо, в чем дело? — сказала я. Я знала, что говорю раздраженно, но мне не нравилось, что он пришел ко мне домой, и я не верила его сказке о том, как он нашел мой адрес.
— Мы так и будем стоять здесь на улице?
— Совершенно верно, Билли. Теперь рассказывай.
— Ну, тебе не надо так раздражаться.
— Раздражаться! Какого черта ты это говоришь? Ты появляешься из темноты, пугаешь меня до полусмерти! Я ничего о тебе не знаю, почему я должна приглашать тебя домой?
— Хорошо, хорошо.
— Говори, что хотел. Я устала.
Он сделал несколько беспокойных движений — для эффекта, подумала я. Наконец он сказал:
— Я говорил с моей сестрой, Корал, и она сказала мне, что я должен поговорить с тобой откровенно.
— О, вот так сюрприз. Откровенно о чем?
— О Даггетте,— пробормотал он.— Он связывался со мной.
— Когда это было?
— В прошлый понедельник, когда он вернулся в город.
Он звонил тебе?
— Совершенно верно.
— Как он узнал, где тебя найти?
— Он звонил моей матери и говорил с ней. Меня не было тогда дома, поэтому она записала его номер телефона и я перезвонил ему.
— Откуда он говорил с тобой?
— Я не знаю точно. Из какого-то подвальчика. Я слышал в трубке шум. Он был пьян, и я понял, что он, должно быть, припарковался в первом попавшем баре.
— В котором часу это было?
— Вероятно, в восемь вечера. Или около того.
— Продолжай.
— Он сказал, что очень напуган и ему нужна помощь. Кто-то звонил ему в Лос-Анджелесе и сказал ему, что он мертвец из-за тех денег, которые он прихватил в тюрьме как раз перед освобождением.
— Каких денег?
— Я не знаю подробностей. Все, что я слышал,— это что его сосед по камере сыграл в ящик и Даггетт забрал приличную сумму наличными, которые тот парень прятал в своей койке.
— Сколько там было?
— Около тридцати косых. Там случился какой-то провал с наркотиками, вот почему парня и убили. Даггетт же ушел со всей казной и кто-то решил ее вернуть. Они шли за ним. По крайней мере, это то, что они сказали ему.
— Кто они?
— Я не хочу называть имена. У меня есть идея, и я мог бы выяснить это точно, если бы захотел, но мне не нравится совать голову в петлю, если в этом нет необходимости. Вообще-то я сочувствовал ему. Но я не собирался помогать этому старому простаку. Никаким образом. Он сам влип, сам пускай и выбирается. Я не хотел быть замешан в это дело. Тем более из-за этих парней, которые его выслеживали. Я слишком забочусь о своем здоровье.
— Итак, что произошло дальше? Вы поговорили по телефону и все?
— Ну, нет. Мы встретились с ним и выпили пару стаканчиков. Корал сказала, что я должен рассказать тебе об этом.
— Действительно,— сказала я.— А зачем?
— На случай, если потом что-то произойдет. Она не хотела, чтобы это выглядело так, как будто я что-то скрываю.
— Итак, ты думаешь, что они выследили его?
— Он ведь мертв, не так ли?
— Что это доказывает?
— Не спрашивай меня. Все, что я знаю,— это то, что сказал Даггетт. Он был в бегах и думал, что я ему помогу.
— Каким образом?
— Спрячу его.
