ползающим с тряпкой мужчиной, поди, вдвое приятней.
Покинув зал, дверь за мной закрылась. Перемещаясь вдоль переборки, которая на ощупь уже имела более пристойный вид, я добралась до лестницы. Вчера в первой половине дня случился обещанный сотряс стен и потолков. Потому все неровности были более-менее устранены. Уже преодолев последнюю ступеньку, я встретила бортового медика, которого я узнала сразу по легкой поступи.
– Эливэйн, что ж вы одна-то по палубам бегаете?
– Я возвращаюсь из зала. Мне уже несложно ориентироваться на корабле. Благо, пространство не сильно большое: три этажа, две лестницы. Одна общая развилка.
– И все же я вам рекомендую не ходить без сопровождения. Оступитесь и полетите кубарем.
– Да бросьте. Что может случиться-то?
И в этот момент, как по заказу, корабль резко вильнул в сторону, а искусственная гравитация оказалась не достаточно сильной для того, чтобы я смогла удержать равновесие. В итоге я пошатнулась и упала в объятия доктора Ногана.
Общий динамик включился, и голос капитана произнес:
«Пилотов прошу срочно подняться на капитанский мостик»!
– Похоже, мы уже достаточно близко подлетели к Черной Дыре.
– Но ведь капитан Дантон сказал, что мы достигнем ее завтра? – уточнила я изумленно, переходя в вертикальное положение.
– А вы представляете себе размеры этого коллапсара? Его притяжение уже давно сбивает траекторию корабля. Сейчас Вандет и Тейлон пройдут к приборной панели и проведут около нее следующую пару суток. Переходим на ручное управление. Как я понял, только что капитан и навигатор самостоятельно избежали столкновения с каким-то космическим телом, что было подхвачено притяжением черной дыры.
– Мы уже преодолели ее горизонт?
– Нет. Его преодолевать мы будем завтра. Горизонт – это та грань, из которой невозможно будет вырваться, даже с нашей способностью к перемещению со скоростью тридцатикратной скорости света.
– Ого!
– Вот вам и «ого»! Не ходите без сопровождения.
– Обещаю исправиться! – в шутку отсалютировала я в пространство.
Мистиф помог мне дойти до каюты и наказал одной в столовую не ходить. Я кивнула. Из-за двери напротив было слышно, как сестренка раздает указания несчастному Найтену. Мне его снова жаль.
Как выяснилось позже, она так разошлась в связи с тем, что все же подарила хитрому парню поцелуй, и выполнял он возложенные на него обязательства с двойным усердием.
Мне осталось лишь глаза закатить. На мое замечание, как бы к этому отнеслась бабушка Мирлинда, Кассиль хохотнула и ответила:
– Прибила бы! Слишком уж высокие моральные принципы у старшего поколения.
Весь оставшийся вечер корабль периодически плавно менял траекторию движения, лавировал, избегая столкновения с космическим «мусором», который дрейфовал почти в том же направлении, что и мы. На этот раз на ногах уверенно держалась даже я.
– Если бы не регулярные газовые и радиоактивные выбросы Дыры, сложно представить, сколько бы всякой гадости попало в ближайшее пространство от Гелеона. А так, большая часть всего этого мусора сгорает и расплющивается приливными силами.
– Как бы нас не расплющило.
В данный момент она смотрела в иллюминационное окно и наблюдала за хаосом снаружи, собирая вилкой остатки жареной сайфы у себя в тарелке. Мы специально сели в другом месте, чтобы она могла оценить масштаб ожидающего нас кошмара. Саму Дыру отсюда не видно потому, что обзор открывался с левой стороны от корабля, зато проплывающие мимо осколки бывших звезд она лицезрела отчетливо.
– Святая Солун! – ахнула она, когда выглянула впервые. – Не бойся, родная, я сама собираюсь проходить в "телепорт" в первый раз.
– Да уж, – хмыкнула я.
Теперь и я чувствую, что нас по большей степени несет по инерции. Часть двигателей временно заглохла. Навигаторы начали расчет свободного времени между лавовыми радиоактивными взрывами, иными словами, между концом первой вспышки и началом второй. Среднее арифметическое значение, которое будет вычислено к завтрашнему дню, и будет нашим периодом маневра. Проскочить тоннель нужно сразу, второй попытки не будет.
В столовой мы находились одни, от чего стало непривычно тихо. Весь экипаж был при деле, и у меня невольно напросился вопрос.
– Кась, ты одна единственная, не считая меня, бездельничаешь. Почему?
– Моей основной задачей была забота о спасенных. Я должна была вместе с Мистифом Ноганом следить за анабиозной функцией репарационных капсул и помогать ему при необходимости. Но так как ты у нас одна, я тебя и развлекаю.
– То есть ты хочешь стать медиком?
– Нет-нет. Я буду геологом. Незадолго до поисковой экспедиции я поступила в университет.
– Молодец. И где ты планируешь работать?
– Не знаю. Думаю, по большей части на Трамптане. Там сначала у нас будет практика, представится возможность оценить свои силы и стремления. Так как Трамптан – холодная планета, думаю, с нашим даром там мне будет относительно комфортно. Не то, чтобы я собираюсь щеголять без теплых вещей в девяностаградусный мороз, но вынести подобную температуру мне будет легче, чем кому-либо другому из студентов.
– Логично. Выходит, на Сарфире мы теплыми вещами пользуемся редко?
– Как и наши Тени.
– То есть папы и дедушка?
– Они самые. Ведь они полны энергии наших родительниц.
– Понятно.
Межзвездник опять вильнул в сторону. Металлическая посуда заскользила по столу, но Кассиль быстро ее перехватила.
– Ты доела?
– Да.
– Я тогда уберу со стола. А ты держись крепче. На всякий случай.
– Хорошо.
– Девушки? Вы еще здесь? – изумился Мистиф Ноган, по привычке заглянув в столовую, проходя мимо.
– Уже уходим, – шумнула ему сестренка от посудомоечной машины.
– Так, белокурые пташки. Завтра чтобы после завтрака из кают ни ногой!
– Я золотистая! – поправила медика Кассиль.
– Белокурая! – настоял он на своем мнении игриво и скрылся, прежде чем одна из нас высказала ответный комплимент в его адрес.
– Какой мужчина! Вежливый, образованный, и на лицо не урод. Но не в моем вкусе. И чего нам, женщинам, не хватает? – рассуждала вслух Кассиль.
Я чуть не споткнулась, пока она меня из-за стола выводила.
– Ты дорасти еще сначала! Только сотка стукнула, а уже о мужиках. Тоже мне, взрослая
