Демон злился, и все получалось ещё хуже и корявее. Поэтому он злился только сильнее.
В конце концов, Ирраш сдался, швырнув меч в траву.
— Ты где? — рявкнул он раздражённо.
— Я здесь, — отозвалась Лилл.
Шавер уже привычно поднял руку и пошёл на голос. Перед тем как начать это жалкое подобие тренировки, они с сиделкой обошли поляну по периметру. Поэтому двигался Ирраш довольно уверенно. Кажется, девушка была рядом со старой, удивительно толстой и корявой яблоней.
Так и оказалась. Сначала ладонь наткнулась на шершавую, словно каменная шкура, кору дерева, а потом нащупала край подола сиделки. В этот раз Лилл не пищать, ни шарахаться не стала, стояла спокойно. Впрочем, она вообще от него больше не шарахалась. И оба весьма успешно делали вид, что никакого поцелуя в природе не существовало.
Ирраш прислонился голой спиной к дереву и сполз вниз, усаживаясь на траву. Твёрдая, с жёстким краем кора оцарапала кожу, но это было даже приятно. Хоть что-то ощущалось в полную силу.
— Ну! — усмехнулся демон. — Давай, успокаивай.
— По какому поводу я вас должна успокаивать? — по своему обычаю доброжелательно-ровно поинтересовалась сиделка.
— А как же? — удивился Ирраш. — Всё было бесполезно. Я, всё-таки ни на что не способный калека. Меня теперь только в выгребную яму. Ты же должна в меня вселить жажду жизни. Интересно, как у тебя теперь это выйдет.
— А я должна? — с едва уловимой, а, может, и вовсе почудившейся ноткой ехидства поинтересовалась Лилл. — Но мне кажется, что никто в вас жажду жизни вселить не сможет. Вы или хотите жить, или нет. Только я лично не понимаю, из чего вы опять сделали вывод, будто все кончено?
— Ты же видела, как я там… скакал, — сквозь зубы процедил Ирраш, кивнув подбородком куда-то вдаль. — Меня теперь только на ярмарке показывать. В качестве клоуна.
— Можно и так, — не стала спорить девушка. — А можно набраться терпения и научиться. Ходить-то вы тоже не с рождения умели.
— Но воином-то я уже был, — с привычным раздражением рыкнул демон.
Рыкнуть-то он рыкнул, вот только настоящего раздражения не было, подевалось куда-то. Собственно, с эмоциями дело вообще обстояло плохо. Вот мягкую траву под ладонью он чувствовал — это да. Шероховатость яблони чувствовал, как солнце грудь припекает. Приятно так, не жжёт, а будто мягкой лапой трогало.
— Вы были зрячим воином, — возразила девушка, — а зрячий и слепой — это две огромные разницы.
— Ты где слепых воинов видела? — хмыкнул шавер.
— Нигде. Правда, я и зрячих нечасто встречала. Но даже если вы не будите воевать, жизнь на этом закончится? У вас нет других средств к существованию, заняться больше нечем?
Ирраш открыл было рот, чтобы ответить, но передумал. Спорить лениво.
— Ладно, проповедница. Ты лучше скажи, когда эти тряпки с меня снимешь? Надоело уже.
— Сейчас и сниму, — обрадовала его Ллил.
— Сейчас?
Голос у Ирраша почему-то вдруг дал петуха и начал похрипывать. Как-то не ощущал он себя готовым услышать приговор немедленно. А вдруг это действительно навсегда? Кишки в животе скрутило в узел и какой-то шутник, видно, для смеха, их ещё колотым льдом сверху присыпал. Шавер выпрямил спину и сжал кулаки. Желание проныть что-нибудь вроде: «А давай попозже…» — было почти нестерпимым.
— Да. Я с утра вас осмотрела. Кожа почти зажила. А отвар, чтобы повязки отмочить, мне принесли, пока вы тренировались. И здесь вполне удачное место — не слишком светло, но и не темно. Свет так резать не будет.
— Ну, так не тяни! — рявкнул демон.
На этот раз вполне искренне.
— Поднимите голову, пожалуйста.
Ирраш чувствовал, как Ллил разматывает бинт — слой за слоем. И лицу становится непривычно легко и свежо. Шаверу мерещилось, что перед глазами светлеет, но страх в это поверить оказался гораздо сильнее желания надеяться.
— Так, бинты я сняла.
И ничего. Темнота. Все, как прежде.
— Теперь потерпите немного. У вас на веках корки. Их надо отмочить и только потом вы сможете открыть глаза. Сейчас не надо стараться. Могут трещинки возникнуть. А это довольно болезненно.
Шавер запрокинул голову, чтобы девушке сподручнее было класть примочки. Понимая, что как идиот улыбается во всю пасть. Хотя, вспоминая любимую присказку Архи, почему как? Идиот и есть. Не додумался, что глаза закрыты. Это суметь надо.
Компрессы свои Ллил раза три меняла, а потом ещё и осторожно оттирала там что-то.
— Все, теперь можете открывать.
Несмотря на все уверения сиделки, свет резанул по глазам, словно плёткой ударил. Ирраш даже отшатнулся, чувствительно шарахнувшись затылком о дерево. Из-за слёз все виделось через густую пелену. И шавер моргал, как ненормальный. Хотел было протереть лицо, но Ллил перехватила его руку, не давая этого сделать.
Она что-то говорила, только демон не слушал. Картинка становилась все чётче, словно кто-то тряпкой грязное стекло протирал.
Высокая тоненькая фигура в зелёном платье. Кожа светлая. Грива тоже очень светлых волос спускалась ниже… гм!.. поясницы. Лицо с нежными почти детскими чертами. Глаза большие и раскосые. Без белка вовсе — все залито ореховым, золотистым цветом. Пожалуй, это даже красиво, хотя и непривычно. Все-таки с мельхольмами ему доводилось общаться нечасто.
— Ну как? — поинтересовалась Лилл, чуть наклонив голову к плечу.
И улыбаясь — самыми кончиками губ.
— Нормально, — едва выдавил из себя Ирраш.
Нет, хотелось-то ему сказать многое. Вот только все слова, лезущие наружу, как-то не подходили ни ситуации, ни обществу.
— Нормально — это значит, что с глазами все в порядке? — уточнила сиделка.
— Почти.
Слезопоток начинал иссякать, но приходилось щуриться. И пожалуй эти самые Тьмой проклятые глаза… В смысле, эти самые Тьмой благословенные глаза изрядно побаливали.
— Ну и хорошо.
Ллил, не оборачиваясь, пошарила позади себя, подхватила миску с отваром, пристроив её на бедро, придерживая рукой. В движениях девушки что-то казалось странным. Только вот Ирраш никак не мог уловить, что именно.
— Пойдёмте?
Она повела рукой, как будто отыскивая ограду. Ладонь слегка погладила гладкое от времени дерево. При этом смотрела девушка всё равно на Ирраша.
Или… не смотрела?
— Ты слепая? — брякнул шавер.
— Да, — спокойно отозвалась сиделка и опять чуть заметно улыбнулась. — Родилась такой. Так вы идёте?
Глава девятая
Память! Ну, что ты начинаешь? Ну, нормально же забыли!
Из дневников придворной дамы
Всё-таки шаверы знали толк в роскоши — этого у них не отнять. А по внешнему виду и не скажешь, что эти на всю голову больные «боевые коты» могут придумать нечто вот такое, а потом ещё и сякое, сверху присыпать эдаким, а в итоге получить прущую из всех щелей роскошь, негу и гимн развратному ничегонеделанью.
Вот и этот кусочек сада, прилагающийся к спальне Дана, полностью соответствовал шаверским пристрастиям. Стены закутка, дабы не травмировать чересчур изысканный вкус, прикрывали шпалерные розы. Низкий диван, заваленный подушками в пёстрых шёлковых наволочках, размерами больше походил на бассейн, чем на ложе. От палящих лучей солнца, а заодно от нескромных глаз его укрывала пергола[7], увитая плетьми тёмного винограда и кусты жасмина, стоящие стеной. Рядышком журчал фонтанчик на три чаши. В кустах, в позолоченных, между прочим, клетках, тренькали птички. И не просто так тренькали, а в такт звукам льющейся воды. На столике — огромное блюдо с фруктами и кувшин кисловато-сладкого напитка, до половины погружённый в миску с подтаявшим льдом.
И вот кто захочет по собственной воле уйти из эдакого куска персонального блаженства? Арха точно не хотела. Тем более, когда рогатая голова её личного счастья лежала у ведуньи на коленях, смотрела снизу вверх чуть прищуренными красными глазищами и внимательно слушала. В смысле, делала все это не голова, конечно, а хозяин, который к ней прилагался. Но удовольствие от этого становилось только полнее.
— И что ты от меня хочешь? — помолчав, поинтересовался демон, когда лекарка, постоянно сбиваясь и перескакивая с одного на другое, всё же сумела дорассказать до конца.
Впрочем, вопрос он задал спокойно, даже с ленцой. А, значит, не злился. Наоборот, в ямочках у кончиков губ как будто даже насмешка притаилась. Хотя, возможно, вся эта возня вокруг Шхара и влюблённых красавиц его не слишком занимала. Потому что Дан поелозил затылком, поудобнее пристраивая его на ведуньиных коленях, и поднял руку, накрутив на палец прядь архиных волос. Кажется, локон, которым он ловил солнечные блики, Его лордство интересовал куда больше, чем ответ.
— Ну, ты ведь действительно можешь повлиять на этих Старейшин…
— Про иррашевого братца я понял, — нисколько не смущаясь, перебил лекарку Дан. — Собственно, если он сегодня не появится, в чём я лично нисколько не сомневаюсь, нас это интересовать больше и не будет. Завтра мы возвращаемся. Начнём прочёсывать лес вокруг места, где Ир пропал. Здесь мы только время теряем. Просто ты явно о чем-то ещё попросить хотела.
