— А у меня… эт самое… оп-па! — и, жестом фокусника достав из-за спины руку, показал мне…
Средний палец.
И нет, это был вовсе не тот неприличный жест из моего старого мира. Соседушка демонстрировал сосискообразный палец, дистальная фаланга которого налилась краснотой. Кожа околоногтевого валика распухла из-за воспаления и скопившегося гноя и от этого казалась натянутой и блестящей. Под отросшим ногтем виднелась грязь. Всю эту красоту венчали криво оборванные заусенцы и рюшечка кутикулы.
— Хмм… да это похоже на паронихий, — задумчиво произнесла я и надавила на край ногтя. Мужичок взвизгнул. — И давно вы так ходите?
— Уж несколько дней. Сначала вроде ничего, а потом разболелся, собака, — он вытащил из нагрудного кармана платок и утёр лоб. — У соседа такая штука была, он долго лечил компрессами из подорожника и примочками всякими, потом краснота пошла на ладонь и выше. Он заявился в лекарскую гильдию, а ему там… — сделал страшный взгляд. — … полпальца оттяпали! Я тут подумал, может, вы это… волшебной палочкой помашете да излечите меня? Вы ведь магичка. Вся улица о вас уже знает, только вот присматриваются, а идти боятся.
— А вы у нас, значит, самый смелый? — усмехнувшись, я отперла калитку и, подхватив свои баулы, двинулась к дому. — Ну, проходите, дорогой сосед. Будем ваш пальчик лечить.
— Я по молодости смельчак был хоть куда был! — браво воскликнул он. — А в долгу не останусь, если поможете. Меня, кстати, Вайсом звать. Я столяр. А жёнушка моя в харчевне работает, поросёнка какого делает ммм… — мечтательно закатил глаза. — Закачаешься!
Я отвела соседа в свой кабинет — единственное подходящее место, но всё равно не торт. Мне бы операционную с удобным столом и хорошим освещением.
Едва переступив порог, Вайс познакомился с Йориком, стоящим на подоконнике. Мужичок передёрнул плечами и снова вытер пот со лба, бросил на меня боязливый взгляд.
— Не переживайте, дорогой сосед! Йорик был нерадивым пациентом, вы же не такой, мм?
— Ннет, не таккой, — Вайс сглотнул вставший в горле комок.
— Прекрати, Эл! Всех больных распугаешь! — справедливо возмутился Пискун, а я вспомнила, что неплохо бы держать чёрный врачебный юмор при себе. Мало ли, вдруг он шуток не понимает.
Оставив пациента сидящим у стола, я замочила в спирте скальпель, облачилась в новенький халат и маску, волосы убрала под чепец. Потом долго намывала руки с мылом, а под ногтями чистила щёточкой. Ох, давненько я не занималась ничем, кроме женских проблем, а панариции вскрывала ещё в далёком студенчестве.
В появлении паронихия повинны чаще всего микробы, которые проникают в ткани через ранки кожи, а у соседушки маникюр хоть куда. Не удивительно, что его палец облюбовал местный стафилококк.
Тут главное не запускать и сразу приступать к лечению, иначе гнойный процесс пойдёт дальше — на сухожилия и суставы. Это осложнение весьма опасно, и мужичок вовремя спохватился. А его знакомый, похоже, тянул до последнего.
Я вернулась в кабинет при полном параде, заработав опасливый взгляд Вайса. Казалось, на месте его удерживает лишь гордость, а то бы уже дал стрекача.
— Не переживайте, больно не будет, — пообещала я под хихиканье тиина. Мелкий зараза предвкушал занятное зрелище и ставил на то, что мой первый пациент мужского пола сбежит, даже не дождавшись конца операции.
Хорошо, что я успела изучить содержимое чемоданчика магички и целительские справочники, поэтому без труда нашла обезболивающие капли и мазь, по свойствам напоминающую антибиотик. Разведя капли в воде по схеме, дала выпить соседу.
Затем тщательно обработала собственные руки и руку больного, а в особенности операционное поле, спиртом. При этом Вайс поглядывал на меня как-то странно, а потом спросил шёпотом:
— Нейра… простите за любопытство, но зачем вы трёте этим кожу?
Простым языком я объяснила ему, что болезнетворные частички попадают в рану, вызывая её нагноение, а спирт их уничтожает. И да, неплохо бы соблюдать гигиену и почаще мыть руки, а ногти и заусенцы обрезать маленькими ножницами, а не обрывать и не обгрызать.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Вайс произнёс сконфуженно:
— Ничего не могу с собой поделать. Едва начинаю нервничать, так грызу ногти — привычка с детства осталась.
Устроив кисть пациента поудобней на столе и положив под неё чистую ткань, я достала скальпель. Как говорил один преподаватель-хирург, если есть гной, его надо эвакуировать. И лучше это сделаю прямо сейчас я, чем он сам прорвётся под ногтевую пластину.
Больной побледнел. Даже луна стыдливо спряталась бы за тучи, если бы ей предложили сравниться с белизной лица Вайса.
— А где… волшебная палочка? — спросил он упавшим голосом.
— Так а это, по-вашему, что? — преувеличенно бодро воскликнула я и покрутила в пальцах острый и идеально отполированный скальпель. — Самая что ни на есть волшебная палочка. И сейчас мы вас будем лечиить…
Я потянулась к пальцу Вайса, но он тонко взвизгнул и отдёрнул руку. Я отправила ему укоризненный взгляд.
— Ай-ай-ай. Так дело не пойдёт. Верните рученьку.
Тот помотал головой.
— Я дала вам обезболивающее, оно уже должно подействовать. У вас, уважаемый, там уже гной скопился. Если его не выпустить, он проникнет ещё глубже. Вспомните своего знакомого. Хотите тоже пальца лишиться?
Я уговаривала взрослого дядьку, как ребёнка. В конце концов, с обречённым лицом он снова положил руку на стол, и я вцепилась в кисть, фиксируя её. Теперь не уйдёшь!
— Вы обещали, что больно не будет.
— Не будет, не будет…
Один аккуратный точный разрез — из раны хлынул гной. Конечно, Вайс не забыл громко ойкнуть, а потом затих и, пялясь в пустые глазницы Йорика, ждал конца операции.
Я вычистила ранку, обильно смазала обеззараживающей мазью и хотела уже забинтовать палец, как почувствовала неладное.
Вайс опустил взгляд на салфетку, которую я подложила под кисть, и простонал:
— Аах… крооовь…
Грузное тело начало заваливаться назад вместе со стулом, и в следующий миг кабинет огласило громкое бамс!
Глава 10.
За дверью послышался топот шагов и голос:
— Да что здесь происходит?!
И снова нелёгкая притащила этого… нейта Блайна. Он высился в дверях, ошарашенно глядя на разыгравшуюся сцену. Из-за его спины высунулся любопытный нос какого-то мужичка.
— Матерь Пресветлая! — и через секунду скрылся обратно.
А хороша я была. Застыла над бессознательным телом с занесённым скальпелем, пол и халат в крови, как и рука моего пациента. Атмосферы добавляли маска и белый костюм. Хотя он выглядел не так крипово, как средневековый костюм чумного доктора.
— Вы его убили? — выйдя из оцепенения, муженёк бросился ко мне, присаживаясь на корточки у головы больного. — Слава Всеотцу, нет.
— Как плохо вы обо мне думаете, — прошипела я, бинтуя палец. Даже на руку, что Вайс в отключке — не будет дёргаться.
— Так вы же всё забыли! — справедливо возмутился Норвин Блайн и развёл руками. — Или… не всё?
Ох, не понравился мне этот подозрительный прищур.
— Чего расселись? Помогите перенести больного на тахту, — строго велела я. Пусть отвлечётся, и нечего меня подозревать!
Даже не поморщившись, Блайн подхватил грузное тело соседушки и транспортировал его куда нужно. А я извлекла из сундучка нюхательную соль и сунула под нос больному.
Совсем скоро он начал приходить в себя. Щёки порозовели, протяжно застонав, Вайс открыл глаза и, сложив на груди руки, уставился в потолок.
— Я умер и попал в божественные чертоги?
Издав неопределённое “пфф”, муж вышел вон из кабинета, отстукивая подошвами сапог самоуверенный ритм.
— Ну, до чертогов мне далеко, я пока столько не заработала… Как вы, дорогой соседушка?
Пациент покрутил у себя перед лицом забинтованной кистью и осторожно сел. Потёр затылок. Надеюсь, сотрясение он всё-таки не получил.
— Кхе-кхе… вроде ничего так. Живой. Палец уже меньше болит…
