Рената отпрянула, увидев растерзанные трупы и такое большое количество крови — на полу, на кровати, на стенах.
И на убийце Сергея Якута тоже.
В центре кровавой бойни стоял Николай, брызги крови на лице и на черной рубашке, в руке пистолет со все еще дымящимся дулом от недавнего выстрела.
— Ты? — одними губами прошептала Рената, похолодев и не веря своим глазам. Она перевела взгляд на мертвое тело Якута, распростертое поверх мертвого тела женщины. — О господи, — прошептала женщина, пораженная тем, что он снова здесь, и еще больше — картиной смерти. — Ты… ты его убил?
— Нет, — мрачно покачал головой Николай. — Не я, Рената. Отверженный был здесь. — Он кивнул на большую дымящуюся кучу пепла в углу комнаты, именно от нее исходило зловоние. — Я убил отверженного, но не успел спасти Якута. Прости…
— Пистолет на пол, — приказала Рената, не желая слушать его извинения. Они ей были не нужны. Ее обуревали смешанные чувства: с одной стороны, жестокое убийство Якута заставляло ее испытывать к нему жалость, с другой — она все еще не верила, что он действительно мертв, с третьей — была рада его смерти. Но это не снимало вины с Николая. Она держала его на прицеле и сделала шаг вглубь комнаты. — Я сказала, пистолет на пол.
Николай даже не пошевелился.
— Нет, Рената, я этого не сделаю, пока Лекс жив.
Рената растерялась:
— А при чем здесь Лекс?
— В убийстве он замешан, не я. Это он привез сюда отверженного. Привез женщин, чтобы отвлечь отца и охрану, и дал возможность отверженному незаметно проникнуть в эту комнату, чтобы убить Якута.
Рената слушала, но пистолет не опускала. То, что Лекс подлый и коварный, она знала. Но убить отца? Неужели он на это способен?
И в этот момент на пороге появились Лекс и охранники.
— Что здесь происходит? Что э…
Лекс не договорил, краем глаза Рената видела, как он перевел взгляд с кровати, где лежал убитый Сергей Якут, на Николая, затем чуть отступил и взорвался яростью:
— Ах ты, сукин сын! Убийца! Как ты посмел?!
Он рванулся к Николаю, но без особого энтузиазма, и сразу остановился, как только Нико, оставаясь абсолютно спокойным, навел на него свой девятимиллиметровый. Он даже бровью не повел, когда в поддержку Ренаты все охранники ощетинились пушками.
— Лекс, сегодня ночью я видел тебя в городе. Я тоже был в том заброшенном доме. Там ты оставил наживку, чтобы приманить отверженных. Одного из них ты привез сюда… Я все это видел собственными глазами.
Лекс усмехнулся:
— Врешь, мать твою… Ничего такого не было.
— Что ты пообещал отверженному за голову своего отца? Деньги кровососам не нужны. Им нужна живая человеческая плоть. Кого ты ему предложил — Ренату? Или нежнейшую плоть девочки?
Рената похолодела. Она метнула взгляд в сторону Лекса, тот, медленно качая головой, презрительно усмехнулся:
— Чтобы спасти сейчас свою шкуру, ты придумаешь и скажешь все что угодно. Кто, как не ты, прошлой ночью угрожал убить моего отца?! — Лекс повернул голову в сторону Ренаты. — Ты ведь слышала это?
Рената неохотно кивнула, она помнила, как Николай при всех заявил Якуту, что кто-то должен его остановить и положить конец его кровавым преступлениям.
И вот Николай вернулся, и Якут мертв.
«Пресвятая дева», — подумала Рената, невольно бросив взгляд на окровавленное тело вампира, который в течение двух лет практически держал ее в плену и вот теперь лежит бездыханным.
— Моему отцу ничего не угрожало, пока Орден не проявил к нему интерес, — продолжал Лекс. — Вначале было неудачное покушение, а сейчас все удалось — он убит. Ты затаился, чтобы нанести точный удар. Ты привез сюда отверженного и выжидал удобного момента. Теперь я понял: ты изначально появился здесь с единственной целью — уничтожить моего отца.
— Нет. — Ледяной голубизны глаза Николая полыхнули янтарным пламенем. — Лекс, ты единственный, кто был заинтересован в его смерти.
Даже не заметив, а интуитивно почувствовав, что палец Николая напрягся, готовый нажать на спусковой крючок, Рената нанесла ему ментальный удар. И хотя она испытывала отвращение к Лексу, продолжение кровавой бойни пережить была не в силах. Николай взвыл, выгнулся, как от электрического разряда, лицо исказилось болью.
Ментальный удар эффективнее любой пули заставил Нико упасть на колени. Охранники влетели в комнату и мгновенно завладели его пистолетом и всем остальным его боевым арсеналом. Четыре ствола уткнулись ему в голову, осталось только приказать. Один из охранников, опережая события, взвел курок, намереваясь увеличить количество трупов за эту ночь.
— Отойдите от него, — потребовала Рената. Она посмотрела в искаженное злобой лицо Якута-младшего, чьи глаза, рассеченные тонкими линиями зрачков, горели огнем, а из-под верхней губы выступали острые кончики клыков. — Лекс, прикажи им отойти. Убить его сейчас — значит самим превратиться в убийц.
Невероятно, но в этот момент Николай, а не кто-то другой рассмеялся. Он поднял голову — с некоторым усилием, поскольку все еще испытывал парализующее действие ментального удара.
— Рената, он должен меня убить, для него оставить свидетеля — большой риск. Разве не так, Лекс? Разве тот, кто знает твои грязные тайны, может остаться в живых?
Лекс вытащил свой пистолет и приставил его ко лбу Николая. Он зарычал, руки его дрожали от плохо сдерживаемой ярости.
Рената застыла в напряжении и ужасе, Лекс в любую секунду мог спустить курок. Противоречивые эмоции раздирали ее на части — ей хотелось поверить словам Николая, что он невиновен, но она боялась это сделать. Неужели то, что он рассказал о Лексе, правда?
— Лекс! — В гнетущей тишине комнаты голос Ренаты прозвучал как удар грома. — Лекс… этого делать не надо.
Она приготовилась нанести ему удар, но в это мгновение Лекс медленно опустил пистолет, заворчал и отступил.
— Я хочу только одного: чтобы смерть этого гада была долгой и мучительной. Отведите его в зал и свяжите, — приказал он охранникам. — А потом наведите в доме порядок. Один из вас вернется сюда и позаботится о теле моего отца. Еще один отправится к девицам, что я привез, сотрет им память и вышвырнет вон. Приступайте.
Охранники потащили Николая в зал, а Лекс повернулся и мрачно посмотрел на Ренату:
— Если он дернется, не бойся потратить всю свою силу, уложи этого сукина сына.
ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ
— Пардон муа, мсье Фабьен, вам звонит некий мистер Алексей Якут, — доложил личный секретарь.
Эдгар Фабьен презрительно отмахнулся и продолжил любоваться, глядя в зеркало шкафа, своими новыми брюками, сшитыми по индивидуальному заказу и сидевшими на нем безупречно. Шла примерка нового костюма, и Фабьену дела не было до какого-то там Алексея Якута.
