– Глуши мотор, осторожненько, – понятно? – осторожненько выходи и беги за угол. Дверцей только не хлопай.
Она даже не решилась ничего спрашивать. Покорно выключила двигатель, тихонько выбралась из машины и чуть ли не на цыпочках засеменила прочь. Вовец лег на пыльный асфальт. Зрение не обманывало его. Леска вовсе не померещилась, она тянулась, слегка провисая, от днища автомобиля наискосок к трещине в асфальте. К днищу БМВ прицеплена плоская коробка с торщащим штырьком. На штырьке висит проволочное кольцо, к нему прицеплена леска. Вовец узнал свой поводок. На другом конце привязан крючок, всаженный в трещину в асфальте. Кто-то из вервольфов унес этот крючок в своей шкуре и таким тонким способом использовал в качестве орудия мщения.
Мина. Не надо быть экспертом, чтобы понять столь очевидную вещь. Стоит машине тронуться с места, леска натянется и вырвет кольцо с чекой гранатного взрывателя. И все, секунды через четыре грохнет, не позже. А, может, и сразу рванет. У Вовца испарина на лбу выступила. Нет, есть все-таки шестое чувство, третий глаз, чутье, нюх, свербеж в заднице, – как угодно назови. А в общем-то, – везуха. Сейчас бы по всему двору ошметки собирали.
Он осторожно протянул руку, двумя пальчиками взял крючок, стараясь не натягивать леску, вынул его из трещины, отпустил. Теперь следовало отцепить от днища мину, но так, чтобы не выпала чека. Вовец дотронулся до круглого алюминиевого штырька с кольцом. Да, натуральный взрыватель для гранаты, только без предохранительной скобы. Проволочные усики чеки, обычно отогнутые в стороны, сейчас были в боевом положении – сведены вместе. Даже от вибрации работающего двигателя чека могла выпасть из отверстия.
Вовец перевернулся на спину, втянулся под автомобиль. Глядя со стороны, можно подумать, что собрался ремонтировать. Он спокойно лежал, разглядывая коробку. Заурядная жестянка из-под цейлонского чая, аляповато разрисованная цветами, пальмами и слонами. Мешанина русских и английских слов, несколько индийских закорючек. Сейчас в магазинах полно всякого такого "настоящего цейлонского чая производства Шри Ланка". Жестянка перепоясана широким коричневым скотчем. В крышке проделано отверстие для гранатного запала.
Вовец продел палец в кольцо, придавил его, чтобы не выскочила чека, другой рукой развел проволочные усики, отогнул в стороны, обвив ими алюминиевую трубочку взрывателя. Перевел дыхание и расслабился. Рыболовный крючок зацепил за скотчевую опояску, чтоб не болтался возле уха. Еще раз осмотрел коробку. Между нею и днищем просматривался зазор сантиметра в полтора. Вовец просунул туда палец и наткнулся на что-то гладкое, дугообразное. А вдруг это ловушка? И округлое основание жестянки – ещё один взрыватель, а мина неизвлекаема? Начнешь отцеплять, потянешь – тут и рванет.
Под днищем автомобиля было жарко, душно, воняло бензином и горячим маслом. Пот заливал глаза. Вовец протер их тыльной стороной ладони, размазав грязь по лицу. Он взялся за жестянку, подумал, посоображал, осторожно попробовал сдвинуть. Получилось. Коробка сместилась в сторону. Тогда он продолжил движение, переместив её ещё на пару сантиметров правее. Опять получилось. Из-за кромки коробки выступил край черного диска. Вовец потрогал его подушечкой указательного пальца. Гладкая, маслянистая металлическая поверхность. Магнит! Жестянка свободно елозит по нему, а он плотно притянут к автомобильному железу. Обеими руками Вовец отлепил жестянку, положил себе на грудь. Почувствовал неприятный холодок внутри. Полежал, быстро успокаиваясь. Следовало привыкнуть к этой порции взрывчатки. Сейчас она уже совершенно не опасна и нечего зря нервничать. На днище осталось черное кольцо. Такие круглые магниты используются в громкоговорителях и динамиках. Видно, проклятые вервольфы распотрошили звуковую колонку, не пожалели.
Вовец выполз из-под машины. Адель обеспокоенно выглядывала из-за угла, и он махнул ей рукой, мол, все в порядке, можешь идти сюда. Сам сунулся в машину и спрятал коробку в свою сумку. Адель только руками всплеснула, когда подошла.
– Господи, на кого ты похож! Хуже поросенока!
– Ладно, запирай тачку, пойдем умоемся. Не бойся, никто за нами не следит. Их сейчас в радиусе трех километров ни одного не осталось.
– С чего ты взял?
– А после взрыва начнут допрашивать всех, кто поблизости ошивался, зачем нарываться?
– Какого взрыва? Ты хочешь сказать…
– Ну да, взрыва автомобиля марки БМВ, вишневого цвета с двумя пассажирами. Нас заминировали.
– Этого только не хватало! – Адель отступила на пару шагов, её глаза округлились от испуга. – И где это, ну, бомба или что там?
– Все нормально. Я выкинул мину вон в тот куст.
– А вдруг дети найдут, ты не подумал? – возмутилась Адель.
– Подумал. Взрыватель выбросил в другую сторону, ещё дальше. Можешь не беспокоиться.
Она недоверчиво посмотрела на него, вздохнула:
– Ладно, пойдем уж…
Войдя в квартиру, Вовец сразу же, прямо в прихожей, сбросил рубашку и брюки, пошел в ванную, принялся манипулировать вентилями, настраивая температуру воды. Адель вошла следом, обняла сзади.
– Не могу одна оставаться. Ужас какой! Представляешь, меня бы разорвало на части?
– Успокойся, дорогая, под мое сиденье было прицеплено, так что это мне бы задницу оборвало. И кое-что ещу.
– О, только не это! – всплеснула руками.
– Да? – Вовец повернулся к ней, мокрыми руками полез под блузку. Тогда иди сюда, пока есть такая возможность.
– Ты что, – Адель попробовала отстраниться, – нашел время.
– Нашел, ой, что я тут нашел! Какая прелесть! – Его глаза светились лукавым восторгом. – И время самое то. А как ещё напряжение снимешь? Не водку же пить в такую жару. Лучше потная женщина, чем теплая водка. Да и ты за рулем.
Аргументы были железные. Адель больше не сопротивлялась. Действительно, почему бы и не снять напряжение посредством столь приятного лекарства?
* * *
У Вовца на сегодня были запланированы ещё два визита. Вначале они поехали к жене Сани Орлова. Вовец считал, что это его долг, ведь тот умер у него на руках.
Разговор был тяжелый, женщина плакала, девочка лет двенадцати, видимо, дочь, недружелюбно поглядывая на Вовца припухшими глазами, принесла из кухни стакан с водой и успокоительные таблетки. Жена Орлова не встречала человека с ночного фотоснимка и ничего не могла сказать о том, знал ли муж что-то об убийстве Cалкина. Gеред уходом Вовец наконец решился и передал ей пакет с деньгами. Вот, мол, тут материальная помощь. Женщина, машинально кивая, нервно вертела в руках сверток, пока не раскрутила упаковку. Пятьдесят новеньких стодолларовых купюр с фанерным треском рассыпались по полу.
– Простите, я должен идти, ждут. До свидания, простите…
Вовец прикрыл за собой дверь, горестно покачал головой и сбежал по лестнице, чтобы поскорее покинуть этот приют печали и скорби. Он чувствовал свою вину в гибели Орлова, хотя, на самом деле, его вины тут не было ни капли. Пять тысяч долларов из савватеевского кейса, отданные вдове, немного успокоили его совесть.
Теперь следовало проведать законную наследницу пачки долларов, Савватееву, лишенную части наследственных наличных ночным набегом Вовца. Но здесь он не испытывал ни малейших укоров сосвести. Подумаешь, ограбил жулика, да ещё и убийцу. Он расчитывал надавить на Савватееву, уличить в укрывательстве собственного мужа и вытрясти какие-нибудь сведения об истинных организаторах убийства и, может быть, отыскать подходы к штурмфюреру. Ему все-таки казалось, что тот каким-то образом связан с директорским кланом и имеет, пусть косвенное, отношение к преступлению на озере.
Но тут Вовец просчитался. Савватеева окинула их злобным взглядом в узкую щель между железной дверью и косяком, держась за стальную дверную цепочку. Внутрь не пустила, фотографию смотреть отказалась и закричала:
– Допрашивать меня явились? Без вас хватает допросчиков! Идите отсюда!
– Ах, ты… – Адель тоже разозлилась не на шутку. – Мой муж твоего не убивал, наоборот…
– Моего тоже убили. Он кровью истекал, валялся на дороге, и ни одна собака не помогла! – Она разрыдалась, а потом вдруг накинулась на Адель: И не жалуйся! У тебя всего полно – и деньги, и особняк, а у меня ничего не осталось, даже квартиры.
Она с грохотом захлопнула стальную дверь, лязгнула запорами. Адель стукнула кулачком в толстое железо, закричала с противной базарной интонацией:
– Другую квартиру купишь, небось, не прогуляла денежки! Нечего эту было продавать втихаря!
– А ты иди отсюда со своим хахалем! – в тон ей раздалось из-за двери. – Мужика похоронить не успела, а уже вовсю…
Вовец потянул Адель с лестничной площадки, но она вдруг резко вырвалась, снова подскочила к двери и яростно заколотила обеими руками.
– Гадина! Гадина ползучая!
