– Мистер Кинкейд! – закричала она, хотя стояла совсем рядом. – Не могли бы вы сделать заявление?
– Нет! – резко ответил Бен, безуспешно пытаясь пройти мимо.
– Можно ли считать ваш отказ говорить свидетельством того, что в этом деле вы терпите неудачу? – И она сунула ему под нос микрофон.
– Нет, я бы так не сказал. Наши позиции крепки, как скала. Однако профессиональный кодекс запрещает мне в данный момент делать серьезные заявления.
– Прокурор Соединенных Штатов Мольтке беседовал с нами, не ссылаясь на кодекс.
– Без комментариев!
Еще один репортер, высокий блондин, атаковал Бена с другой стороны:
– Скажите, это правда, что радикально настроенные представители местных национальных меньшинств требуют немедленного заключения убийцы под стражу?
– Кристина Макколл – не убийца! Она невиновна, пока не будет доказана ее вина!
– Не могли бы вы сказать, какими доказательствами ее невиновности вы располагаете?
– Нет, не могу! – Бен сжал зубы.
– Мистер Кинкейд, дата начала судебного процесса неумолимо приближается, доказательства вины Кристины Макколл, похоже, лишь множатся...
Бен выхватил из рук репортера микрофон и ткнул ему прямо в лицо. Потом схватил его за лацканы пиджака:
– Неужели у вас нет ни малейшего представления о порядочности?!
Репортеры с фотокамерами энергично расталкивали своих коллег, стараясь найти наиболее выгодный ракурс.
Вы что, не понимаете, что творите?! продолжал Бен. – Вы же заранее настраиваете присяжных против обвиняемой!
Бен оттолкнул репортера-блондина, но выбраться из толпы он уже не мог. Репортеры обступили его плотным кольцом. Ежесекундно сверкали слепящие вспышки камер. Пот струился по его лицу, стекая за воротник рубашки...
Внезапно из толпы раздался знакомый голос:
– Эй! Вооруженное нападение на соседний магазин! У нападающих – автоматическое оружие!
Толпа репортеров тотчас же бросилась к выходу.
– Привет, босс. Что, даете интервью? – улыбнулся Джонс.
– Да вроде того. Только неважно получается. Надеюсь, никакого ограбления в магазине не произошло?
Нет, конечно, – ответил Джонс, запирая за собой дверь. – Но разве вам не хотелось взглянуть на Барриса в тот момент, когда в его магазин ворвется толпа репортеров?
Представив себе подобную картину, Бен решил, что это действительно будет любопытное зрелище.
– Вы еще легко отделались. Я от этих извергов всю неделю отбиваюсь. Настоящие хищники.
– Они не хищники. Просто люди работают...
– Хорошо вам говорить. Если б вы с ними недельку помучились... Да еще эти демонстранты... А газетчики, они ходят за мной по пятам.
– Теперь и за мной будут ходить, – вздохнул Бен. – Мое имя уже упоминается во всех газетах Тулсы.
– А точнее говоря, о вас пишут газеты всего штата, – сказал Джонс, показывая Бену заголовки в "Дейли Оклахома".
Через всю первую полосу протянулись огромные черные литеры:
* * *
"ПРИБЛИЖАЕТСЯ СУД НАД ПРИНЦЕССОЙ НАРКОТИКОВ".
* * *
– Потрясающе! – простонал Бен.
"СМЕРТЬ ОДНОГО ИЗ БОССОВ КАРТЕЛЯ" – эту новость подхватили уже и техасские газеты.
– Да уж, не о такой известности я мечтал, – проворчал Бен. – Кстати, от Майка ничего нет?
– Нет. Я постоянно ему названиваю, но он, похоже, не снимает трубку.
Бен покачал головой. Было трудно поверить, что Майк его избегает, что он позволит, чтобы Кристину засудили.
– Продолжай дозваниваться. Что там у нас еще?
– Босс, как насчет того, чтобы я смотался взглянуть на место преступления?
– А как насчет того, чтобы тебе остаться здесь и отвечать на звонки?
– Босс, мне надо немного поразмяться.
– Я уже был на месте преступления. Можешь на меня положиться.
– Вам легко говорить. Вам достается самое интересное, а я весь день здесь торчу да отбиваюсь от кредиторов, пьяниц и репортеров.
– Жизнь – серьезная штука...
– Босс, разрешите, я съезжу. Я все сделаю как надо.
– Уверен, что сделаешь.
– Сделаю. Ну как вам доказать?
Бен обернулся и посмотрел на двух кур, клевавших что-то на полу.
– Ну, начни, пожалуй, с них...
Глава 24
Яркий свет рекламы периодически вспыхивал над гостиницей "Коупок", расположенной на дороге 1-44, перед шлагбаумом, где взималась плата за проезд. Висевшая над входом табличка оповещала о наличии свободных номеров и о том, что цена номера – двенадцать долларов.
На площадке для парковки машин, облокотившись о борт пикапа, стояли двое мускулистых мужчин борцовского склада.
Возможно, именно здесь должна была произойти передача товара. Впрочем, у Бена не было времени на размышления. Он постучал в дверь 13-го номера.
Звякнула цепочка, и дверь приоткрылась. Бен сумел рассмотреть только просунувшийся в щель клювообразный нос.
– Кто вы? – спросили из-за двери.
– Моя фамилия Кинкейд. Я адвокат.
– У меня уже есть адвокат. – Дверь закрылась.
– Я пришел сюда не для того, чтобы предлагать свои услуги. Я представляю Кристину Макколл.
– Да? Докажите...
– Как я могу это доказать, стоя перед закрытой дверью? Послушайте, если вы не согласитесь добровольно со мной поговорить, мне придется направить вам повестку через суд.
Дверь снова приоткрылась.
– Если к вам придет судебный исполнитель, он конечно же пожелает осмотреть вашу комнату, – продолжал Бен.
Мужчина снял цепочку и распахнул дверь.
– Только десять минут, – предупредил он. – У меня деловое свидание.
"Сомневаюсь я, что у тебя свидание", – подумал Бен, переступая порог. Комната напоминала мусорную свалку: повсюду грязное белье, газеты, картонные упаковки от полуфабрикатов... Постель не застелена. Зеркало над комодом разбито в нескольких местах. Бен не понял, откуда идет отвратительный запах – то ли от грязного белья, то ли из туалета, но вонь здесь стояла невыносимая.
– Уютное местечко, – поморщился Бен, присаживаясь на один из стульев, ближе к двери.
– Да, не дворец. Зато это единственный мотель, где номер обходится меньше пятнадцати баксов и где можно принимать по телевидению канал "Плейбоя" всего лишь за доллар сверху.
– Выходит, неплохая сделка?
– Можешь мне поверить, приятель.
– Мой секретарь с трудом вас отыскал.
– Могу дать тебе хороший совет, приятель. Иногда полезно, чтобы тебя подольше поискали.
– Почему же?
– Потому что кое-кто не хочет, чтобы расследовалось убийство Ломбарди. И эти люди вышибут из твоей башки мозги, если ты до чего-нибудь докопаешься. А они знают тебя.
Бен постарался не придавать значения его словам.
– Говоришь, знают?
– Знают, черт подери. Убийца, который испугался, вдвойне опасен. А эти парни испугались!
– Похоже, ты имеешь в виду своих бывших хозяев? – спросил Бен.
Но тот не отвечал.
– Могу я называть тебя Ленни? Тебя же все так зовут?
– Так меня зовут мои друзья, а ты к ним не относишься.
У Ленни был типичный вид проныры: резкие черты лица, тонкие усики под носом и длинные бакенбарды. Во всем его облике, в манере держаться было что-то ненадежное, уклончивое...
– Насчет твоего бывшего хозяина. Тони Ломбарди... Как я понимаю, ты у него был на побегушках?
– Да, верно, – потягиваясь, ответил Ленни. При этом закатанные рукава его рубашки поползли вверх, и Бен увидел следы от инъекций.
– Похоже, иногда балуешься?
Не понимаю, о чем ты. – Ленни заложил руки за спину.
– Ладно, не важно. Что ты мог бы рассказать о делах Тони?
– О котором из дел?
– О наркотиках.
– Ничего об этом не знаю. Не верю, что Тони мог заниматься чем-то незаконным.
Едва ли это была лояльность по отношению к покойному хозяину – скорее всего, Ленни боялся за себя.
– Хорошо. Тогда расскажи о торговле попугаями.
– Рассказать? Что именно?
– Попугаи – прикрытие для контрабанды наркотиков?
– Я уже вам сказал...
– Да, да. Извини.
Бен решил зайти с другой стороны.
– Скажи, тебе не приходилось доставлять что-нибудь Альберту Декарло или принимать у него посылку для босса?
– Да, и то и другое. Ну и что?
– Не представляешь, что именно тебе приходилось доставлять?
– Иногда деньги. Их всегда пересчитывали в моем присутствии.
– И ты верил, что это деньги, вырученные за попугаев?
– Я никогда не спрашивал, за что получены деньги, и никто не собирался мне этого объяснять. Опасно проявлять любопытство. Альберт Декарло такого не прощает.
