Слава этого царя росла, но его душа падала. Его известность увеличивалась, а душа сжималась. Его ветви крепли, а корни слабели.
У него был друг, его звали Кубера. Реки и ручьи впадают в море, точно так же многие каналы богатства сливались в его сундуках. Он сильно отличался от друга-царя. Этот человек не отдал бы и гроша на благотворительность. Он пользовался дурной славой.
Царь и богач постарели. Один был преисполнен гордыни, другого терзали угрызения совести. Гордыня тешила душу, а раскаяние кололо ее. По мере приближения смерти царь все крепче держался за свою гордыню. Ему было, за что цепляться. Но угрызения совести богача в конце концов произвели в нем душевный переворот. Капиталы больше не могли быть ее основанием. Ему было необходимо отказаться от денег. Но не забудем о том, что угрызения совести это обратная сторона гордыни, и значит от них точно гак же трудно отказаться. Очень часто угрызения совести превращаются в гордыню. По этой причине искатели земных утех становятся святыми, жадные - милосердными, а жестокие - сострадательными. Но по сути в них не происходит революция.
Этот богач пришел к хорошему учителю и сказал ему: «Я в растерянности, меня сжигает огонь, я жажду покоя».
«Неужели ты не можешь обрести покой при наличии богатства, славы, власти и массы возможностей?» - спросил учитель.
«Нет, — ответил богач. - Я ясно осознал, что богатство не приносит покой».
«Раздай все свое имущество людям, у которых ты отобрал вещи, - посоветовал учитель. - А потом снова приходи ко мне. Тебе следует явиться сюда после того, как ты станешь простым и бедным».
Богач поступил согласно совету учителя. В следующий раз учитель спросил его: «Как ты теперь чувствуешь себя?»
«Теперь у меня есть опора лишь в лице меня самого» , - ответил человек.
Но этот учитель оказался очень странным человеком. Вполне можно предположить, что он был безумным. Учитель велел обедневшему торговцу выйти из хижины и запереть ее двери. Ночь выдалась темная, лес обступал человека безмолвной грядой черных контуров. В лесу не было убежища, кроме хижины.
Человек решил, что он возвратился домой, совершив великий поступок. Но чем оказалось его приятие бедности, чем обернулось его смирение?
От сундуков с деньгами не было никакого толка, но отречение от богатства тоже оказалось тщетным поступком.
В ту ночь человек спал под деревом без всяких гарантий. У него не было опоры, не было друзей, не было крова. Он не обладал ни богатством, ни славой. Он не копил деньги и не отрекался от них. Когда человек проснулся утром, он вдруг осознал, что его охватил покой, который не описать словами. Ум без всякой опоры легко обретает поддержку Бога.
Он побежал к учителю и упал к его ногам, но при этом заметил, что учитель тоже встал на колени.
Учитель обнял его и сказал: «Легче отречься от денег, чем от отречения. Но по-настоящему отречься от денег может лишь тот, кто отрекся о отречения. Легко отречься от мира, но трудно отказаться от учителя. Но тот, кто способен отказаться от учителя, может отыскать мастера. Не важно, заключена опора в богатстве или отречении, в раскаянии или тщеславии, в мирской суете или святости, все равно любая опора представляет собой препятствие на пути к Богу. Высшая поддержка обретается тогда, когда падают остальные опоры. Не важно, ищу я опору в виде богатства или религиозности. Пока я вообще ищу опору как таковую, я на самом деле просто стремлюсь обрести защиту своей гордыне. Стоит мне только отказаться от опоры, вырвать себя с корнями из земли и стать пушинкой на ветру, как мой ум тотчас же погружается в сокровенную суть бытия. Это и есть покой, освобождение, нирвана. Хочешь ли ты обрести что-то иное?»
Этот человек, который не обладал богатством и не был обездоленным, сказал: «Нет, сама мысль об обладании была ошибочной. Я растерялся лишь из-за этой мысли. То, что следует найти, уже имеется у меня. Вездесущее было утрачено мной только в гонке за вещами. Теперь я не хочу ни покоя, ни Бога. Меня тоже нет здесь, и все сущее есть сам покой, Бог и освобождение» .
4.
Я сидел в кругу старцев. Все они уже давно вышли на пенсию и занимались пустыми разговорами об этом и том мире. Вообще-то, они называли свои разглагольствования беседой о религии. И в каком-то смысле они были правы, поскольку книги, которые мы называем священными писаниями, это в действительности тщетные сплетни. Иногда у меня возникает такое чувство, что все так называемые священные писания вышли из-под пера этих пенсионеров.
Религия, если таковая вообще существует, есть сама жизнь. Как она связана с вздорными теориями? Если религия существует, тогда она есть постижение самого себя. Какое отношение имеет религия к тщетным сплетням?
Но священные писания битком набиты словами. Люди, которых считают религиозными, все время бродят во сне по небесам. Священные писания и заповеди не открывают в их умах религиозный путь.
Но что такое религиозный человек?
По моему мнению, религиозный человек должен быть свободным от всевозможных слов, заповедей и мыслей. Религиозный человек теряется в грезах. Напротив, нет более реалистичного сознания, которое покоится на твердом фундаменте истины.
Я с большим удовольствием слушал беседу старцев, в этот момент к нам присоединился святой. Старцы как раз обсуждали, как обретается освобождение, сколько усилий нужно приложить в череде жизней. Святой влился в их дискуссию. Он нисколько не сомневался в том, что у него есть полное право заявить свое мнение, и его голос звучал громче других голосов. Старцы делали свои утверждения на основе священных писаний, но ни один из них не был готов выслушать оппонента и принять его точку зрения. Один старец полагал, что освобождение обретается после суровых испытаний на протяжении сотен жизней. По мнению другого старца не было никакой надобности в суровых испытаниях на протяжении сотен жизней, освобождения можно достичь божьей благодатью. Третий старец заявил о том, что несвобода навеяна майей, поэтому нет и речи , о преодолении иллюзии посредством подвижничества. Иллюзия развеивается от одного проблеска знания. Точно так же исчезает змея, когда мы понимаем, что приняли за нее лежащую на дороге веревку.
Потом кто-то спросил меня: «А что думаете вы?» Что я мог сказать им? Я прятался в углу, но меня все же заметил какой-то человек. Я не имею никакого понятия о священных писаниях. К счастью, я не сделал такой ошибки, как обращение к священным писаниям. Поэтому даже после того как мне задали вопрос, я ответил молчанием. Но чуть позже меня снова окликнули: «Почему вы не высказываете свою точку зрения?» Я не мог бы ничего сказать им, даже если бы и хотел этого. Меня окружало множество ораторов, и среди них лишь я оставался слушателем. Я продолжал хранить молчание. Возможно, само мое безмолвие произвело впечатление на этих людей, и в конце концов все они стали пристально смотреть на меня. Может быть, все они устали и хотели дать отдохнуть своим языкам.
Итак, все взоры были обращены на меня, поэтому я был вынужден что-то сказать. И я рассказал этим людям притчу:
«В одной деревне жених по традиции должен был платить отцу невесты калым в пять тысяч рупий. В той деревне жили богатые люди, и там никогда не брали калым меньшей суммы. Эту традицию даже внесли в местные священные книги. Вообще-то, никто не читал эти писания, просто об этом часто заявлял деревенский священник. Кто мог усомниться в правоте священника? Он наизусть помнил все священные писания, составленные в прошлом на самых разных языках. И все записи в этих книгах по определению не требовали доказательств. Все, что было в них записано, принимали как должное. Что же еще может указывать на истину? Если какое-то сведение внесли в священную книгу, это уже признак его истинности. Но как-то раз один юноша уплатил семье невесты всего лишь пятьсот рупий. Не сомнений в том, что этот юноша был исполнен мятежного духа, иначе разве мог бы он решиться на такой шаг? “Сколько рупий ты дал отцу невесты?” - интересовались люди. “Пятьсот”, - отвечал юноша. И тогда люди позвали деревенского священника. “Ты не прав, - укоризненно покачал головой священник. - Ты не имеешь права играть свадьбу до тех пор, пока не заплатишь пять тысяч рупий”. Но юноша только рассмеялся. “Свадьба не имеет никакого отношения к калыму. Вы можете сколь угодно долго спорить, а я счастлив со своей женой”, - ответил людям юноша и отправился домой».
Рассказав притчу, я поднялся и объявил: «Друзья, прощайте. Вы можете сколь угодно долго спорить, а я пойду своей дорогой».
5.
Человек одинок. Он бродит во тьме без всякой опоры. Он скован страхом в окружении опасностей. И это одиночество беспокоит его. Религия это способ избавиться от одиночества. По сути, религия вырабатывает бесстрашие.
