— И что ты в ней нашел?
— Может быть, именно это — простоту. В смысле — бесхитростность, — подумав, ответил Ян. — Кэт — всегда Кэт. Чтобы понять ее, не надо разгребать многослойные намеки. От нее не ждешь подвоха. С ней — легко.
— О нет, Ян, для такого разговора двух стаканов кофе мне мало…
Марго отвернулась к окну. Ян положил ей руку на плечо.
— А еще она искренняя. Открытая…
— О! Смотри, кто идет! — Марго усердно замахала рукой.
* * *
Это был приятный сюрприз. Если бы Марго не лишили прав, Кате пришлось бы добираться домой на общественном транспорте, в час пик. А так из предгрозовой духоты она нырнула в свежесть салона. Ян бросил ей теплое «привет!». Марго улыбнулась, как лучшая подруга.
На трассе Ян попросил пассажирок пристегнуться, сделал музыку погромче — и до предела выжал педаль газа. Машина быстро набирала скорость. Мотор рычал все натужнее. Катя пыталась остановить Яна, но даже сама не слышала своего голоса.
Она никогда не летала в самолетах, но подумала, что при взлете пассажиры чувствуют нечто похожее. За боковым окном пейзаж слился в грязно-серую полосу. Все предметы впереди приближались с немыслимой быстротой. Спина впечаталась в сидение. От скорости перехватило дыхание.
Марго хохотала.
Так продолжалось несколько минут, а потом скорость стала постепенно снижаться — и самолет снова превратился в машину.
— Останови, — потребовала Катя.
— Зачем? — бросил Ян через плечо.
— Останови! Сейчас же!
Ян припарковался на обочине, включил «аварийку». Катя выскочила из машины. Крепко обхватив себя руками, она все дышала — и не могла надышаться.
— Эй…
Едва Ян коснулся ее руки, Катя набросилась на него с кулаками.
— Не смей! Никогда! Рисковать! Моей жизнью! — кричала она ему в лицо.
Ян только смеялся, неловко защищаясь от ее ударов.
— Тебе ничего не угрожало. Ровная прямая трасса. До горизонта — ни одной машины. По обе стороны дороги — поля. Бумер проверенный. Да у тебя больше шансов попасть в беду, переходя дорогу на зеленый свет!
— Но я всего этого не знала! — кричала Катя. — Мне было до жути страшно!
— А я думал, ты мне доверяешь, — парировал Ян.
Катя перевела дыхание. Перевязала растрепанный хвост.
— И чем это ты заслужил мое доверие? — уже спокойнее спросила она.
— Возможно, тем, что ни разу тебя не подвел.
Марго наблюдала за их перепалкой, прислонясь к капоту.
— «Химия», — сказала она. Спорщики одновременно замолчали и повернули к ней головы. — Кстати, Ян, это и есть ответ на твой вопрос… Ладно, поехали, пока Спонсор и в самом деле меня не выгнал.
Катя потопталась на месте, но все-таки залезла на заднее сидение.
— Чего молчишь, Кэт? — спросил Ян, поглядывая на нее в зеркало заднего вида.
— Не хочу с тобой разговаривать.
— Признайся, Кэт, хотя бы самой себе, — тебе понравилось.
— Нет, — твердо ответила Катя, но где-то очень глубоко, там, где ей и самой не достать, прозвучало «да».
Ян победоносно улыбнулся, словно именно это «да» и услышал.
Глава 16. Его правда
Ян сидел за столом у окна, раскладывая карты идеальным полукругом. Он приподнял указательным пальцем последнюю из ряда, карты перевернулись рубашками вниз — и снова легли так же идеально.
— Ты готов? — спросила Катя, замерев в дверном проеме.
Ян мельком взглянул на нее и продолжил фокусы с картами.
— Проходи. Садись.
Она села напротив. Занавески, надуваемые ветром, приподнимались, словно крылья — и опускались, скользнув по плечам Яна. Солнце, нещадно палившее который день, спряталось за одинокое облако. Голоса в парке внезапно смолкли, словно перед грозой. В тишине раздался перезвон колоколов далекой церквушки.
— Так ты готов?
— Сдвинь, — Ян протянул ей колоду. — Вопрос в том, готова ли ты.
Возможно, это была лишь игра слов, но он попал в «десяточку». Катя надеялась, что похожа на королеву, которая собирается вынести приговор. Хотя, на самом деле, ей было грустно. Потому что она знала, что загадает, — и в этом желании не было ни намека на компьютер или другую необходимую вещь. Катей двигало даже не желание отомстить, а простое женское любопытство. И, возможно, немного ревность. Вот это особенно удручало. От ревности к такому человеку, как Ян, можно сойти с ума — поводы на каждом шагу. Она вообще предпочла бы ничего не чувствовать к Яну. Но с «ничем» уже опоздала. Катя не знала — точнее, не хотела формулировать — какие именно чувства испытывает к своему арендодателю, но ревность в том списке значилась точно. Сухая, брезгливая — к девушке из клуба. Тихая, завистливая — к шикарной Марго. Или глубокая, ноющая — как к той блондинке на фото, которое стояло в коридоре.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Хочу, чтобы ты рассказал мне о девушке с фото, — прервала молчание Катя.
И по тому, как поменялся взгляд Яна, она поняла, что Марго и в самом деле была стервой, раз предложила задать ему этот вопрос.
* * *
— Это не фото. Скорее, надгробный камень, — ответил Ян и едва заметно поморщился. Он не хотел снова ворошить ил на дне очень глубокого озера. Столько времени прошло, прежде чем все улеглось.
— Послушай, пока ты окончательно не сформулировала…
— Подробный-рассказ-о-девушке-с-фото-которое-стоит-в-коридоре-это-мое-желание, — выдохнула Кэт.
Ян опустил голову. Почесал затылок.
— Это займет много времени.
— Отлично! Значит, мы проведем теплый соседский вечер. Вечер твоей правды, — бодро ответила Кэт, которой, похоже, паузы Яна стали в тягость. — Чай? Кофе?
Солнце выползло из-за тучи, оживив пейзаж за окном.
— Виски, — устало ответил Ян.
— Хорошо! А мне остатки «Асти».
Они наскоро устроили пикник. Разложили на полу в комнате Яна ватное одеяло, заставили его бутылками, тарелками с закусками.
Солнце садилось, алые полосы на стене тревожили черные тени листьев. На душе у Яна тоже было тревожно. Вот что означало выражение «бередить раны». А казалось, что все уже зажило…
Ян сел, прислонясь к стене. Сделал несколько глотков виски, покачал бокал так, что кусочки льда звякнули о стекло.
Тогда он еще не пил виски. Он вообще не пил алкоголь. Не курил. Был образцовым старшеклассником, «звездой» гимназии и гордостью родителей. Вообще, он ли это был?..
Кэт села рядом. Странный у нее был взгляд — словно и она волновалась.
* * *
— Я не помню ничего, что происходило в тот месяц до встречи с ней, — начал рассказ Ян. — Март наступил для меня четырнадцатого числа, когда автобус под номером «десять» подъехал к художественному музею. Я пробивался к двери, чтобы выйти на ближайшей остановке. Она сидела у окна. И я не вышел.
Я помню встречу с ней очень четко, до мельчайших подробностей. Закрываю глаза — и словно смотрю кино. За окном трамвая свет — такой яркий, белый — от этого внутри трамвая все кажется тусклым и серым. Только не она. Она тоже — как свет. Как принцесса, почему-то сидевшая не в замке на троне, а здесь, в стареньком трамвайчике, на потертом сидении. Светлые волосы прижаты воротником тонкой бежевой курточки. Курточка расстегнута, вокруг шеи — белый шарф с коричневым узором. Она была похожа на колибри, — воздушная, трепетная, грациозная. Прятала в шарф кончик носа и читала маленькую книгу, которая лежала у нее на коленях. Я протолкнулся поближе. Бродский. Мой любимый Бродский!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Она была красива. Очень. Но для меня это был просто бонус, словно мне повезло с ней еще и в этом. Думаю, я любил бы ее любой, даже с физическими изъянами…
Ян сделал большой глоток виски. Сидел, глядя, как затухает последняя закатная полоса.
