— Мы были очень осторожны, — сказал Киноша.
— Это вы так считаете…
— Во всяком случае, очень скоро станет известно, это мы прокололись или так преступником было задумано.
— Я как дурак ношусь с этим рюкзаком… — раздраженно произнес банкир.
— Вам было приказано поменять его в туалете? — перебил Арсеньева Киноша.
— Да, рюкзак находился в кабине, там же липкой лентой к унитазу был приклеен телефон. Преступник по этому телефону приказал мне переложить в этот рюкзак все деньги. — Арсеньев рванул молнию и открыл рюкзак. — А где же деньги? — спросил он вдруг севшим от ужаса голосом.
Киноша увидел, как его лицо стало мертвенно бледным. У майора неприятно засосало под ложечкой. Киноша взял у банкира рюкзак и увидел, что вместо розовых пачек тот наполнен нарезанными кусками газет, которые были перевязаны резинками.
— Шеф, этот негодяй провел нас, как последних лохов, — присвистнул Викеша.
Все остальные ошарашенно молчали.
— Да, ничего не скажешь, противник оказался предусмотрительнее нас. Вот почему он заставил вас, Александр Николаевич, переложить деньги в другой рюкзак: во–первых, он без жучка, во–вторых, его в темноте подменили другим, точно таким же. Ребятки заранее позаботились о том, чтобы на станции не было ни одного горящего фонаря.
— Ты прав, Викеша, — сказал майор неожиданно спокойно.
Электричка остановилась. Все вышли на перрон. Достав из кармана переговорное устройство, Киноша включил его и сказал:
— Говорит первый. Операция закончена. Все свободны. — Отключившись, он взглянул на напарника: — Возьми рюкзак. Доставишь его в лабораторию экспертам. Провести анализ по всем направлениям. Проследи, чтобы все сделали как можно быстрее. Полагаю, что отпечатков пальцев там, конечно, нет, но проверить все же следует. И поработайте над телефоном… хотя, думаю, что он нас тоже никуда не приведет. Он наверняка ворованный или зарегистрирован на украденный паспорт.
— Вы не предполагали, что такое возможно? — спросил Арсеньев.
— Нет, — ответил Киноша.
— Значит, он ушел от вас с деньгами? И вы даже не заметили как?
— А вы заметили?
— Это не входило в мои обязанности! — жестко бросил банкир.
— Вы правы, Александр Николаевич, — согласился Киноша.
Взгляд холодных глаз банкира был прикован к лицу майора.
— Зря я тогда послушался совета Ромберга, — медленно произнес Арсеньев. — Этим делом мне следовало заняться самому.
Больше он ничего не сказал, повернулся к оперативникам спиной и удалился — быстро и решительно.
Киноша молча смотрел ему вслед, а затем повернулся к Викеше, который со смущенным видом стоял чуть в стороне.
— Все, что нам сейчас нужно, это крепкий кофе, — сказал Игорь, словно ничего не произошло. — Пойдем выпьем по чашке. У нас впереди очень длинная ночь.
Лимон чувствовал, что душа его замирает от необычайного подъема, охватившего его. Рюкзак оттягивал плечи, но это было даже приятно — ведь там находилось два миллиона евро! Подумать только! Два миллиона!
Он еле сдерживался, чтобы не побежать. Вот это работа! Как классно он натянул нос ментам, если они, конечно, там были! Провел их как последних лопухов! Наверняка они сидят в кустах, поджидая похитителей. Да! Вато Надарович — гений! Такой голове позавидовал бы любой. Он снова все учел, предусмотрел до мельчайших деталей, и вот теперь деньги у них, и все прошло без сучка без задоринки. Пока банкир давал кому–то прикурить, он подменил рюкзак с деньгами рюкзаком с нарезанной газетой.
Лимон прошел еще метров триста по шоссе, стараясь не выходить на освещенное пространство. Вскоре он заметил машину, стоящую чуть в стороне от дороги. Если бы он не знал, что она там должна быть, то непременно прошел бы мимо. Когда Лимон поравнялся с нею, ему навстречу из темноты шагнул Гора.
— Все прошло нормально? — встревоженно спросил он.
— Не волнуйся, приятель, все замечательно! — восторженным шепотом ответил Лимон.
Он снял с себя рюкзак и бросил его на заднее сиденье машины. Не прошло и нескольких секунд, как они уже ехали по шоссе. Гора вел машину медленно и осторожно — ведь теперь им некуда было спешить.
Глава 14,
в которой Пуля объясняет Горе истинное положение дел, а начальник Киноши опасается за свою карьеру
— Я вижу, Гора, что сегодня у тебя очень хорошее настроение, — сказал Павлик, рассматривая нашего тюремщика, подавшего нам тарелку с горкой румяных оладий.
— Ты угадал, малыш, и для такого настроения есть причина. Мы наконец получили за вас выкуп. Так что вскоре вы будете свободны.
— Арсеньев заплатил вам? — спросила я.
— Да, Пульхерия, он выложил два миллиона евро. Я в жизни не видел столько денег!
— И все прошло без осложнений?
— Пульхерия, у нас никогда не бывает осложнений, — с гордостью заявил Гора.
— Так, когда же вы нас отпустите? — спросил Павлик.
— Скоро, малыш! Очень скоро. — Гора потрепал мальчика по волосам.
Павлик подцепил на вилку оладью и положил ее себе на тарелку. Он посыпал ее сахаром, положил сверху ложку сметаны и отправил все это себе в рот.
— Ты сам приготовил оладьи? — спросил мальчик.
— Ясное дело, — кивнул Гора. — Вкусно, не так ли?
— Да, очень вкусно, — ответил Павлик без особого энтузиазма. — Гора, я хотел тебя спросить…
— Спрашивай, малыш.
— Из этого выкупа тебе достанется много денег?
— О, целая куча! — с восторгом ответил Гора.
— Значит, ты станешь богачом?
— Ты угадал, мальчуган! Да, я стану очень богатым!
— Значит, ты сам станешь эксплуататором и начнешь пить кровь у рабочих…
Гора нахмурился:
— Э, нет, малыш. Не нужно преувеличивать. Миллионером я, во всяком случае, не стану!
— Но ты же сам сказал, что станешь богачом!
— Ну… в какой–то мере…
— А значит, станешь эксплуататором и спекулянтом и… как это… капиталистом! — с торжеством заключил Павлик. — И будешь пить кровь народа.
— Да не стану я ни капиталистом, ни спекулянтом! — завопил покрасневший от досады Гора. — И не собираюсь я никого эксплуатировать, а сам буду работать. Куплю себе гараж и начну в нем вкалывать от зари до зари. Чтобы я стал эксплуататором!..
— Ладно, ладно, успокойся! — с улыбкой произнес Павлик. — Я просто пошутил.
— Очень неплохая идея — купить гараж, — сказала я. — Свое дело — это прекрасно.
— Я люблю машины и всякую технику, — признался Гора. Он осторожно подхватил двумя пальцами оладью, которая тут же исчезла в его пасти. — Мне всегда это нравилось.
— А я буду навещать тебя в твоем гараже, — сказал Павлик.
Великан судорожно дернулся, и в его глазах появилось выражение ужаса.
— Ты соображаешь, что говоришь?
— А что я такое сказал? — не понял мальчик.
— Неужели ты не понимаешь, что мы больше никогда не должны встречаться? Никогда и ни за что! Ведь ты, как пить дать, наведешь на меня ментов, и тогда мне конец. Нет, нет, мы расстанемся с тобой, чтобы больше никогда не увидеть друг друга.
— Но мне очень хотелось бы повидаться с тобой, узнать, как ты поживаешь, Гора.
— А мне, думаешь, нет? — вздохнул великан. — Я тоже хотел бы, чтобы ты заглядывал ко мне. Только вот теперь ты для меня будешь опаснее стаи голодных крыс.
— Но я никому ничего не расскажу, — горячо заверил его Павлик. — Я обещаю тебе это.
— Ах, малыш, ты не знаешь ментов! Это сейчас им ничего неизвестно о нас, и нам они не опасны. А как только мы освободим вас, твой отец позвонит в милицию и ищейки бросятся по нашим следам. Да они перевернут всю страну, разыскивая нас!
— Вообще–то ты прав, Эверест, — сказала я. — Ясно, что мы с Павликом знаем о вас много такого, что заинтересовало бы милицию.
Гора с беспокойством взглянул на меня.
— Что вы о нас знаете?
— Ну, например, мы знаем ваши клички, твое и Лимона. А еще мы можем дать ваш словесный портрет, описать ваши приметы. Тебе не кажется, что все это — и клички, и приметы — очень заинтересуют ментов?
Гора поскреб затылок, растерянно поглядывая на меня. —
— Ну… оно, конечно, так, Пульхерия…
— И ты всерьез считаешь, что твои приятели позволят нам рассказать все это в милиции? — очень серьезно спросила я.
— Нет, я так не считаю… К чему ты это ведешь, Пульхерия? — спросил Гора вдруг изменившимся голосом.
— Взгляни так же внимательно еще на одно обстоятельство: когда вы нас с Лимоном похищали, то были в костюмах собаки и цыпленка, а сейчас вы являетесь к нам без масок. Ты говорил, что ваш Вато Надарович предусмотрел все мелочи. Почему же он не подумал о таком пустяке?
— На что это ты намекаешь? — растерянно спросил здоровяк.
— Кроме вас с Лимоном, в похищении участвовали и другие люди, но мы с Павликом видели только ваши лица. Здесь возможны два варианта развития событий: первый — твой хозяин, разрабатывая план нашего похищения, заранее решил нас с Павликом убрать, как нежелательных свидетелей, второй — нас с Павликом оставляют, но убирают вас с Лимоном. Тебе какой вариант больше нравится?
