– Мне нужно собраться, – прорычал Лука. – И здесь нет того, чего бы я еще не видел.
«Лжец».
– Ну а теперь выйди или увидишь свой первый член, девчонка, потому что я собираюсь раздеться. – Он снял нагрудную кобуру и наручный ремешок.
– Ты высокомерный мудак, я…
– Выйди! – крикнула я.
Джианна ушла, сказав перед этим в адрес Луки несколько нелицеприятных ругательств. Дверь с грохотом захлопнулась, и мы остались одни. Я не была уверена, чем там занят Лука, и не стала поворачиваться проверять. Я его не слышала из-за шума воды. Понятно, что мне нельзя стоять под душем вечность, так что пришлось выключить воду и повернуться к двери.
Лука кистью распределял по подбородку крем для бритья, но глаза его были устремлены в зеркало: он следил за мной. Я сдержала желание поскорее прикрыться, хотя чувствовала, что заливаюсь краской. Он поставил кисть и потянулся за махровым полотенцем, висевшим на вешалке, а потом подошел ко мне, все еще в трусах. Открыв дверцу душа, я торопливо поблагодарила и взяла полотенце. Не двигаясь, он непроницаемым взглядом осматривал мое тело. Я обернулась полотенцем и вышла. Без каблуков моя макушка доставала лишь до груди Луки.
– Держу пари, ты уже сожалеешь о своем решении, – произнесла я тихо.
Объяснять не было необходимости. Он понимал, о чем я.
Не говоря ни слова, Лука вернулся к своему занятию. На пути в спальню его голос заставил меня вздрогнуть.
– Нет.
Я оглянулась и посмотрела на него.
– Когда я возьму тебя, то хочу, чтобы ты извивалась подо мной от удовольствия, а не от страха.
Глава 8
Я уже надела длинное летнее оранжевое платье с золотым ремнем, подчеркивающим талию, когда Лука вышел из ванной в одном полотенце на бедрах. Сидя на стуле я наносила макияж, но увидев его, застыла с кисточкой туши в миллиметре от лица. Лука подошел к шкафу, достал черные брюки и белую рубашку и бесстыдно скинул полотенце. Не успев быстро отвести взгляд, я была вознаграждена видом его упругой задницы. Опустила глаза и принялась рассматривать свои ногти прежде чем собраться с духом снова взглянуть в зеркало и нанести тушь на ресницы.
Лука надел рубашку, оставив расстегнутыми пару верхних пуговиц, застегнул ремешок с ножом на предплечье, накинул сверху рукав, а затем пристегнул кобуру с пистолетом к ноге. Повернувшись, я поинтересовалась:
– Ты вообще выходишь куда-нибудь без оружия?
Сегодня у него не было кобуры на груди, потому что белая рубашка не смогла бы ее скрыть, а открыто выставлять оружие в семейном кругу было дурным тоном.
– Нет, если могу этого избежать. – Он посмотрел на меня. – Ты умеешь стрелять из пистолета или управляться с ножом?
– Нет. Отец считает, что женщины не должны ввязываться в разборки.
– Иногда разборки настигают тебя где придется. Братва и Триада не делают различий между мужчинами и женщинами.
– Так что – ты никогда не убивал женщин?
Его лицо ожесточилось.
– Я этого не говорил.
Он не стал продолжать, я не стала спрашивать дальше. Может, это и к лучшему.
Поднявшись, начала судорожно разглаживать складки на платье, нервничая из-за встречи, которая предстояла после брачной ночи с отцом и Сальваторе Витиелло.
– Хорошо, что длинное, – произнес Лука. – Платье прикрывает твои ноги.
– Они могут задрать подол и проверить мои бедра.
Я всего лишь пошутила, но с губ Луки сорвался рык.
– Пусть только кто-нибудь попытается тебя тронуть – останется без руки.
Я не ответила. Его защита в равной мере пугала и волновала. Лука ждал у двери, и я неуверенно подошла к нему. Слова, сказанные в ванной, все еще звенели в ушах. Извиваться от удовольствия. Мне кажется, что даже и речи нет пока о том, чтобы расслабиться в его присутствии, не говоря уже о том, чтобы получить какое-то там мифическое удовольствие. Джианна была права. Не следует слишком доверять ему. Он может манипулировать мной.
Мы вышли из спальни, и Лука положил ладонь мне на поясницу. Еще с вершины лестницы до нас донесся шум голосов собравшихся в холле гостей. Я застыла.
– Неужели они все собрались здесь только для того, чтобы увидеть окровавленные простыни? – в ужасе прошептала я.
Лука, ухмыльнувшись, посмотрел на меня.
– В основном, да. Особенно женщины. Мужчины рассчитывают услышать какие-нибудь грязные подробности, некоторые пришли поговорить о делах, попросить об услуге, задобрить меня.
Он мягко подтолкнул меня вперед, и мы двинулись вниз по ступенькам.
Взъерошенный Ромеро ждал подле лестницы. Кивнув Луке, он слабо мне улыбнулся.
– Ты как? – спросил он, затем поморщился, и румянец пополз вверх по его шее.
Лука хмыкнул. С остальными мужчинами в зале я не была знакома, но они подмигивали Луке или широко улыбались. Я смущенно потупилась. Я понимала, о чем они думают, кожей чувствовала, как они раздевают меня глазами. Я теснее прижалась к Луке, и его пальцы стиснули мою талию.
– Маттео с остальной семьей в обеденном зале.
– Ползают с лупой, разглядывая простыни?
– Как будто собрались гадать по ним, как по чайным листьям, – согласился Ромеро, виновато взглянув на меня.
Похоже, он ничего не заподозрил.
– Пойдем, – сказал Лука, подталкивая меня к двойным дверям.
Взгляды всех присутствующих устремились на нас, едва мы вошли в зал. Женщины, собравшись небольшими компаниями, стояли в сторонке с одной стороны, в то время как мужчины расположились вокруг длинного стола, заставленного чиабаттой, виноградом, хамоном, мортаделлой, сыром, фруктовыми тарелками и бискотти. Я поняла, что сильно проголодалась. Время близилось к обеду. Маттео незаметно подкрался к нам с Лукой, держа чашку кофе в руке.
– Дерьмово выглядишь, – заметил Лука.
Маттео кивнул.
– Десятый эспрессо, и я все еще не проснулся. Немного перебрал вчера.
– Да, ты был в хлам, – сказал Лука. – Не будь ты моим братом, я бы язык тебе отрезал за то, что ты вчера орал про Арию.
Маттео кисло улыбнулся мне.
