– Надеюсь, Лука и половины не сделал из того, что я предложил.
Я не нашлась, что на это ответить. Маттео заставлял меня нервничать. Они с Лукой обменялись взглядами, и я тут же подпрыгнула, когда Лука провел большим пальцем по моей талии.
– Хорошая работа, можно сказать произведение искусства, – похвалил Маттео, кивнув в дальний конец зала, где высоко на вешалке висели простыни для лучшего обозрения.
Я занервничала еще больше. Что он имел в виду?
Но Лука не выглядел обеспокоенным и просто покачал головой в ответ. Сальваторе Витиелло и мой отец уже жестом показали нам присоединиться к ним, и заставлять их ждать еще дольше было бы невежливо. Мы подошли к столу, отец встал и обнял меня. Такое откровенное проявление эмоций с его стороны меня удивило. Притянув мою голову ближе, он прошептал:
– Я горжусь тобой.
Я вынужденно улыбнулась, когда он отстранился. Гордится чем? Что потеряла девственность? Что раздвинула ноги?
Сальваторе улыбался, положив руки нам с Лукой на плечи.
– Надеюсь вскоре вы подарите нам малыша Витиелло.
Я с трудом смогла скрыть удивление. Не Лука ли настоял, чтобы я начала принимать противозачаточные таблетки?
– Мне бы хотелось подольше пожить для себя и насладиться Арией. Братва может напасть в любой момент, не хочется волноваться еще и за детей, – жестко отрезал Лука.
Не выразить словами, какое облегчение я почувствовала, услышав это. Я пока не была готова к появлению детей. Жизнь подбросила уже достаточно перемен и без ребенка.
Его отец закивал.
– Да, да, конечно. Понятно.
Они завели разговор о Братве, потеряв ко мне интерес. Выскользнув из объятий Луки, я направилась к стоявшим поодаль женщинам. Джианна отловила меня на полпути.
– Отвратительно, – пробормотала она, сердито зыркнув в сторону простыней.
– Знаю.
Я оглянулась, но не увидела Фабио или Лили.
– Где…
– Наверху, в своей комнате с Умберто. Мать не хотела, чтобы они присутствовали при вывешивании простыней.
Она наклонилась и заговорщически прошептала:
– Я так рада, что ты наконец здесь. Эти женщины уже битый час рассказывают свои истории про кровавые простыни. Что за хрень творится с нью-йоркской семьей? Если еще хоть слово услышу об этом, точно устрою им настоящую кровавую баню.
– Вряд ли после того, как я пришла, они будут обсуждать что-то, кроме развешанных там окровавленных простыней, – пробормотала я.
Я оказалась права. Практически каждая не преминула подойти, обнять и дать советы, от которых мне становилось все хуже. «Будет лучше». «Иногда женщине требуется время, чтобы привыкнуть». И самое лучшее: «Поверь, у меня ушли годы, чтобы научится этим наслаждаться».
Валентина не стала ничего говорить, лишь обняла, потрепала меня по щеке и улыбнулась, прежде чем отойти и уступить место следующей женщине. По неведомой мне причине мама стояла в стороне, сцепив руки и с неодобрением глядя на происходящее. Хорошо, что она не рассказывала об их с отцом первой брачной ночи. Я подошла к ней, и она крепко обняла меня. Она всегда была так же скупа на ласку, как и отец, и сейчас я была рада близости с ней.
– Как бы мне хотелось защитить тебя от всего этого, – прошептала она, прежде чем отойти.
Ее лицо омрачило чувство вины. Я кивнула и не винила ее. Что она могла сделать? Отец не стал бы ее слушать и ни за что бы не отменил договор.
– Лука не сводит с тебя глаз. Ты, как я погляжу, произвела на него сильное впечатление, – насмешливо произнесла мачеха Луки.
Я повернулась к ней и вежливо улыбнулась. Возможно, Лука просто хочет убедиться, что я случайно не выдам наш секрет. Краем глаза я увидела, как дверь позади меня открылась, и в зал влетел Фабио, а за ним вдогонку Лили. Вероятно, они воспользовались тем, что Умберто пошел в туалет, и сбежали. Джианна скорчила гримасу, когда брат остановился у простыней.
Вместе с Джианной мы бросились к ним. Мама была поглощена светской беседой с мачехой Луки.
– А ты что здесь забыл, мой маленький монстр? – спросила Джианна, хватая Фабио за плечи.
– Почему на простынях кровь? – Он едва не сорвался на крик. – Кого-то убили?
Джианна расхохоталась, в то время как Лили выглядела откровенно огорченной видом простыней. Думаю, это разрушило ее иллюзии о сказочных принцах и любви под звездами. Мужчины за столом тоже начали смеяться, и по лицу Фабио было заметно, что он разозлился. Хоть ему было всего восемь, характером он обладал довольно вспыльчивым. Я надеялась, что к тому времени, когда ему нужно будет пройти церемонию посвящения, он научится держать себя в руках, иначе неприятностей не избежать. Джианна взъерошила ему волосы.
– Ты поедешь в Нью-Йорк с Лукой? – спросил вдруг Фабио.
Я прикусила губу.
– Да.
– Но я хочу, чтобы ты поехала с нами.
Я поморгала, стараясь не показывать, как расстроили меня его слова.
– Знаю.
Лили ненадолго оторвалась от разглядывания простыней.
– А в свадебное путешествие вы не собираетесь?
– Не сейчас. Русские и тайваньцы доставляют Луке неприятности.
Фабио кивнул, как будто понял, а может, так и было. С каждым годом он все больше узнавал о темном мире, в котором жил.
– Хватит пялиться на простыни, – тихо сказала Джианна, но Лили похоже слишком увлеклась зрелищем.
Она поморщилась.
– Кажется, меня сейчас стошнит.
Я положила руки на ее дрожащие плечи и повела к выходу.
– Терпи, – приказала я, и нам пришлось практически бежать из зала, что не укрылось от взглядов всех присутствующих.
В коридоре мы замешкались.
– Где же туалет?
В этом особняке слишком много комнат. Ромеро проводил нас в конец коридора, открыл дверь и закрыл, как только мы оказались внутри. Я держала волосы Лили, пока ее рвало, а затем усадила на пол и вытерла лицо влажной салфеткой.
– Мне все равно нехорошо.
– Положи голову между коленями. В чем дело? – Я присела перед ней.
Она слабо пожала плечами.
