— Хватит паясничать! — рассердилась Сабина. — Дело серьезное, тут убийством пахнет!
— Не драматизируй. С чего ты так решила?
— Но Аня же пишет, что ее хотели убить.
— Слушай, это глупо: имен никаких нет, ты же сама говорила. Вот если бы имена были, а она действительно пропала, тогда смело можно в милицию идти. А так…
— Петя, может быть, правда обратиться в милицию? Отдадим дневник, пусть разбираются. Но, с другой стороны, — они ведь Тверитинова обвинят, а он, может, и не виноват.
— Опять «может — не может». Давай, как решили, так и сделаем. Сначала узнай адрес, потом будем действовать по обстоятельствам.
* * *
Добыть анкетные данные Анны Варламовой оказалось не так просто. Хотя Сабина на правах помощницы хозяина имела доступ почти ко всей внутренней документации, ее интерес к личным делам сотрудников, в том числе бывших, должен был быть мотивированным. В противном случае босс мог поинтересоваться, по каким именно причинам ей понадобилось рыться в этих бумагах. Тем более что на пути стояла преграда в лице Эммы Грушиной.
Немного поразмыслив, Сабина решила, что примитивная и грубая ложь будет в данном случае лучшим подспорьем. Строевым шагом подойдя к столу, за которым восседала дама-администратор, она ледяным тоном сообщила:
— Мне звонили из прокуратуры. Спрашивают, повестку для Анны Варламовой выписывать на рабочий или домашний адрес. Что мне ответить?
Грушина аж позеленела вся, долго набирала в грудь воздух, а потом разразилась тирадой, смысл которой сводился к тому, что всякие бывшие, уже уволенные, тем более уехавшие к черту в другие страны, порочат светлое имя фирмы…
— А что за повестка? — закончив бранный монолог и немного успокоившись, спросила Эмма.
— Ее свидетельницей по делу вызывают. По какому — не знаю, — отчеканила Сабина. — Так что сказать следователю?
— Пусть домой отсылают, мы-то здесь при чем? — снова забурлила Грушина.
— А адрес какой? — напирала Сабина. — Они адрес требуют.
— Вот ведь, прокуратура! Адреса у них нет, — проворчала Эмма. — Погодите, сейчас продиктую.
И она полезла куда-то в глубины своего огромного зеленого сейфа.
* * *
— Так, так. — Петя радостно тер ладони. — Адресок имеется. Каширское шоссе, номер дома и так далее. Где же еще бедной российской Золушке ожидать американского принца Патрика, как не на Каширском шоссе? Все, трогаем.
Машина плавно выехала со стоянки и влилась в поток автомобилей, двигавшихся на юг столицы.
— Петь, поехали быстрее, вечер уже, — поторопила развеселившегося брата Сабина. Ей все же было как-то не по себе.
— Все правильно, вечер. Время, когда семьи собираются вместе за большим круглым столом: старики вспоминают молодость, а молодые почтительно их слушают, поглядывая украдкой в телевизор, где юные представители отечественного шоу-бизнеса в рамках программы одебиливания населения…
— Петя, я убью тебя, и суд меня оправдает.
— Не советую. Я за рулем. И потом — ты же просила моей помощи. Я и помогаю, как умею.
— Петя, я ценю твою помощь, но, пожалуйста, не ерничай. Еще неизвестно, как все обернется и что мы вообще узнаем.
— Если вообще что-нибудь узнаем, — поставил точку неугомонный брат.
— Как же я не люблю эти районы, где понапихано домов с разными корпусами, — ворчал Петя, пробираясь по грязному, заросшему кустарником двору.
Они с Сабиной уже минут сорок бродили по окрестностям, пытаясь разыскать нужный им «корпус семь», который никак не желал находиться.
В итоге они вычислили нужную пятиэтажку, вошли в темный и традиционно вонючий подъезд, поднялись на второй этаж. На звонки долго никто не откликался, и они уже хотели уходить, когда дверь наконец приоткрылась и из щели на них глянул мутный женский глаз:
— Вам кого?
— Простите, — заторопилась Сабина, — здесь живет Аня Варламова? Я с работы, у меня к нейдело.
— А этот мужик тоже с работы? — Глаз подозрительно таращился на них, но дверь шире не приоткрылась.
— Это наш водитель, — поторопилась заверить странную собеседницу Сабина. — Он меня в подъезд проводил, а то темно тут у вас, страшно.
— Шалят у нас, — подтвердила собеседница из-за двери, — а что от Аньки-то надо? Уехала она с мужем. Передать что?
— Передайте, пожалуйста… А можно я ей записку напишу? У вас ручка найдется?
Петя присвистнул: молодец сестра, находчивая. Но удастся ли фокус?
— Ладно уж, заходите. — Дверь открылась, и на пороге возникла приземистая фигура в засаленном красном халате.
— Вдвоем можно? — вежливо поинтересовался Петя.
— Давай, давай, проходи, — проворчала тетка. — Сказала же…
Квартира была грязной и неухоженной. Мебель разномастная: сервант, этажерка, огромный шкаф, стулья — все производства СССР годов примерно семидесятых. В воздухе стоял устойчивый запах плесени и алкоголя.
— Простите, как вас зовут? — поинтересовалась Сабина.
— А тебе зачем? — снова насторожилась хозяйка, которая, судя по некоторым особенностям поведения и специфическому аромату, от нее исходящему, была «навеселе».
— Да так, хотела по имени-отчеству вас назвать, как принято, — терпеливо разъясняла Сабина.
— Ольга Сергеевна я. — Приосанилась дама в грязном халате. — Так меня и зови. А что у вас до Аньки? Что хотели передать?
— Знаете, я, наверное, писать не буду. Вы передайте ей, что ее хотела видеть помощница господина Тверитинова по важному делу.
Тетка почесала голову и сказала:
— Давай я дам тебе бумагу, сама напиши, а то я слово не запомню.
— Какое слово?
— Ну вот.., трав…тривити… Напиши сама, а?
— А вы кем Ане приходитесь? — подал голос Петя, который изо всех сил старался не рассмеяться.
— Я ей приемная мать. Мачеха в общем, — как-то обреченно ответила хозяйка.
— А где Аня сейчас? — задала, наконец, самый главный вопрос Сабина.
— Как где? С мужем своим уехала, с американцем этим. Вы что же, не знаете?
Поняв, что ситуация может неожиданно осложниться, Петя решительно произнес:
— Да вы что? Как это не знаем? Да разве мы бы сейчас здесь были, если бы не знали? Еще как знаем! А то бы не приехали. Мы еще не то знаем! Мы только не знаем, знаете ли вы, что мы все это давно знаем и хотим Ане передать, чтобы и она знала то, что знаем мы, а вы пока еще не знаете! Передайте ей это, а то мы еще завтра приедем.
Пока мачеха переваривала эту абракадабру, бессмысленно тараща глаза, Сабина быстро и решительно прошлась по комнате, на минуту задержавшись у комода, на котором были разбросаны какие-то бумаги. Потом развернулась и стала корчить брату гримасы. Сначала Петя ничего не понимал. Думал, Сабина подает ему знаки, чтобы он замолчал. Но потом до него стало доходить, что она имеет в виду нечто иное.
Обойдя стоящую столбом хозяйку, так до сих пор и не нашедшую нужных слов, он прошел прямо к комоду и посмотрел, что же произвело на сестру такое сильное впечатление. На комоде ворохом лежали груды бумаг, среди которых яркими пятнами выделялись красочные открытки с видами курортов и мировых достопримечательностей.
— Ольга Сергеевна, — спросила Сабина, — а Аня когда приедет? Она вам ничего не писала?
Услышав понятные фразы, женщина вышла из прострации и заговорила:
— Почем я знаю? Деньги присылает. Да вот открытки разные, то из одного места, то из другого. Я думала, они с Патриком этим будут в одном городе жить, а они ездят туда-сюда. А когда к нам приедут — не знаю.
— Но вы им передадите, что мы приходили? — спросила Сабина, как-то странно приплясывая у комода.
— Так вы же писать хотели? — удивилась Ольга Сергеевна.
— Это нам теперь без надобности, — туманно заметил Петя. — Поэтому мы пойдем. А вы Ане сами передайте.
И он стал подталкивать Сабину к двери.
— А чего передать? Я не поняла ничего! — вдруг начала нервничать хозяйка.
— А тебе ничего понимать и не надо, — сделав зверское лицо, прорычал ей Петя. — У тебя допуска специального нет. Ане скажи — мол, заходили. И все. Иначе — трибунал и всех к стенке!
Сабина, схватив брата за руку, стремительно выволокла его из квартиры и захлопнула дверь. Затем они кубарем скатились по лестнице и бросились к машине.
* * *
Отсмеявшись, Петя спросил:
— Что ты там свистнула у бедной злой мачехи?
— Парочку открыток. Чтобы изучить их в спокойной обстановке.
— Так давай посмотрим.
Чтение открыток не привело ни к каким особым результатам.
— Привет, целую, все хорошо… Неужели все так уж хорошо? — Сабина задумчиво рассматривала почтовые карточки — визитки другого, красивого и беззаботного мира, куда так хочется иногда попасть, чтобы забыть все тревоги и волнения суровой российской действительности.
Петя бесцельно вертел в руках дневник Ани Варламовой, то раскрывая, то закрывая его. В какой-то момент он замер, уставившись на исписанную страницу. Задумался, внимательно вглядываясь в неровные строки. Потом осторожно положил блокнот на колени и, повернувшись с Сабине, тревожным тоном произнес:
