профессии физиологии. Для них многие вещи, которые вызывают шок у нормальных людей, являются обыденностью. И никогда не ищут они у себя болезни, от которых лечат своих пациентов. Не воспринимает же кассир, работающий на огромном заводе, денежные купюры как что-то реальное. Так с ума же можно сойти. Нет, для него деньги – это финансовые документы. Так и у врачей. Если начать прислушиваться к себе, можно в маньяка превратиться. Работа есть работа, не стоит про это забывать.
Андрей не ел, просто сидел, уставившись прямо перед собой. У Кати появилась возможность пару минут понаблюдать со стороны за человеком, который с каждым днем становится все ближе. Красив? Тонкие черты лица, маленький нос, четко очерченный яркий рот. Что-то в его лице есть даже женское. Может, вот этот носик? Но при этом твердый мужской подбородок и очень жесткий взгляд. Взгляд полностью меняла улыбка, открывавшая безупречные зубы. Но сейчас, когда Андрей не догадывался, что Катерина его изучает, он не улыбался, и во взгляде сквозило что-то жестокое. Женщине стало немного жутковато. Надо же, додумалась! Жестокое – с чего бы это? Когда Андрей в прошлое воскресенье рассказывал ей в Третьяковке о гении Крамского, ничего жестокого она в нем не наблюдала.
– Это один из моих любимых живописцев.
Нет, так нельзя. А вот интересно, как выглядит сама Катя, когда на нее никто не смотрит? Может, у нее тоже лицо, как будто она кого-нибудь убить хочет? Очень может быть, особенно в час пик на серой ветке метро. Или после того, как закрывает за собой дверь очередная истеричная пациентка, которая платить не хочет, а от молочницы ей избавиться нужно. Устранить следствие, а причину оставить. И всем-то нужно быстро, прямо сейчас, лучше при помощи чудо-таблетки.
– Какие анализы?! Это столько стоит? За что я должна платить шесть тысяч рублей? Может, вы еще мой пол будете проверять?
Катерина каждый раз мягким убедительным тоном вынуждена была объяснять, что нужно исключить инфекции, что иначе не вылечиться, что только залечишь, а причину не найдешь. Некоторые ее понимали, а некоторые заканчивали руганью, дверью хлопали и жаловаться бежали. Можно себе представить, с каким лицом после таких пациенток сидит за своим столом Катерина.
Она себе даже психотерапевтический прием придумала – ломала простые карандаши. Дверь хлопнула – женщина тут же открывала второй ящик внизу письменного стола, доставала простой карандаш и с треском разламывала его пополам. Вставала и с силой бросала карандаш в мусорную корзину.
– Ух! – Все, можно звать следующего пациента.
Лицо Андрея ей не понравилось. Еще к чему придеремся?
– Давно ждешь? – Катя присела за столик. Мужчина от неожиданности слегка вздрогнул.
Видимо, был погружен в свои мысли. Женщине даже стало неудобно: вот, перепугала человека. Почему чувство неловкости часто возникало у нее при общении с Андреем? Чувство вины, боязнь сделать что-то не так.
– Да нет, просто работы сегодня много, у меня всего минут пятнадцать.
Ну вот, человек, оказывается, весь в заботах, опять же ведь не ест, ждет ее, хотя у самого времени в обрез.
– Так ешь! Что ты меня ждешь? Приятного аппетита. – Катя взяла вилку. – Мне уже доложили про грузовичок толстяков.
– Слушай, твои ребята тебя серьезно ко мне ревнуют.
– Так понятное дело, то я все время с ними была, вникала в их проблемы, а теперь у меня своя жизнь появилась.
– Кать, не пойму я, такая интересная молодая женщина – и одна. Куда мужики смотрят?
– Они, может, и смотрят, только мне замечать некогда. Работа, работа. Родители еще внимания требуют.
– Познакомишь?
Вот это номер. Знакомство с родителями?
– А думаешь, уже пора?
– Да, думаю, собственно, чего тянуть. И вообще, давай попробуем пожить вместе? А сначала, как приличный человек, я должен быть представлен твоим родителям.
26
Катя не успела ничего ответить, так и осталась сидеть с полной ложкой и открытым ртом. Неожиданно от дверей к ней с объятиями кинулась высокая длинноногая девушка.
– Екатерина Павловна!
– Боже, Ирина! – Катя бросила ложку и вскочила навстречу девушке. – Господи, что ты, как?! Неужели уже работаешь? Сколько Темочке?
– Год! Сейчас фотографию покажу, – гордо ответила девушка и полезла в огромную сумку, выискивая на дне кошелек и вываливая при этом на стол содержимое сумки.
– Ир, не поверю, неужели уже год?! – Катя с улыбкой рассматривала фотографии малыша. – Какой бутуз! Весь в перевязочках. А как на Игоря похож! Просто вылитый. – Катя бросила на девушку беглый взгляд.
– Да, Екатерина Павловна, все слава богу. Ну, я побегу, не могу сестру-хозяйку найти, привезла вам инструменты, а вы принимать не хотите.
– Хотим, хотим! Просто все через склад, сама понимаешь. Она на пятом этаже. Только ты зайди ко мне обязательно, слышишь? Заодно посмотрю тебя. Когда в последний раз у гинеколога была?
– Не помню. Конечно, зайду! Не прощаюсь. – И девушка, запихав в свой огромный баул все, что выложила на стол, упорхнула в сторону лифтов.
Андрей во время их разговора оставался безучастным. Мило улыбнулся Ирине, но не более того, и Катя почувствовала себя виноватой: ее бывшая подопечная прервала такой важный разговор. Женщина попыталась объяснить:
– Ирина Кравчук. Работает в «Крионе». Мы у этой фирмы медоборудование закупаем, слышал, может. Я как раз ее беременность вела. Вот видишь, малышу уже год. Правду говорят: чужие дети быстро растут.
– А мы разве занимаемся беременными? Я думал, только готовим.
– Да нет, конечно нет. Главный попросил. Лично. – Катерина задумалась, вспоминая ту странную историю. – Я ж тебе рассказывала, что в роддоме одно время работала. Ну, то есть опыт у меня приличный. Вот Главный меня вызвал в кабинет и дал такое задание. Мол, очень важно. Лично для него. – Катя прочитала немой вопрос в удивленных глазах Андрея. – Да-да, я тоже тогда подумала. Хотя наш Главный – семьянин примерный, и мужа Ирининого, Игоря, я знаю прекрасно, но Ира с Геннадием Ивановичем вдвоем часто ездили в командировки. Знаешь, фирмачи главных по всяким конференциям зарубежным возят.
– Ну, лично я себя всегда сам вожу.
– Ты – практикующий хирург. Главврач – он администратор, но с новым оборудованием познакомиться и ему любопытно. Вот и начали они с Ириной ездить то на одну выставку, то на другую, а в перерывах она у него постоянно в кабинете сидела. То одна, то с мужем. Но часто, понимаешь. Как ни зайду, все сидит. И вот вдруг он меня вызывает и говорит: «Важно!» Для него лично важно! А потом мы с Ириной познакомились поближе, и она мне эту историю уже от себя пояснила. Там роды такими тяжелыми были, чуть было и ее, и ребенка не потеряли. Вот ведь тоже. За мысли, может, дурные наказана была.
