И вот, стоило ей написать эту фразу на бумаге, как тревожащее ее опасение обрело форму.
– Может ли быть, что все три наших горничных умерли не случайно? Что, если Джейн невольно оказалась права, и бедные девушки погибли от чьей-то злой руки? Ведь никто не видел, как Фанни упала с лестницы, Минни – выпила тот порошок, а Салли – оступилась.
Эмили откинулась на спинку стула, задев рукой чашку, стоящую возле ее правой руки. На мягком ковре персикового цвета чашка не разбилась, но Хетти придется постараться, чтобы скрыть пятна. Впрочем, это не казалось важным. Эмили проследила взглядом, как чашка откатилась под стоящий неподалеку столик для рукоделия, а блюдце обернулось вокруг себя несколько раз и осталось лежать возле бюро.
– Вот так же кто-то мог толкнуть Фанни, когда она несла свою ношу и плохо видела, куда ступать. А подтолкнуть стоявшую на подоконнике Салли – что может быть проще? Вот с Минни… подсыпать порошок ей в воду нетрудно, но этот человек должен был бывать в доме Холтонов, впрочем, как и в Гренвилл-парке, и у Пейтонов! О, господи, неужели в нашем доме был убийца!
Эмили подавила желание броситься в детскую, посмотреть, все ли в порядке с Лори. Смерть Фанни случилась в конце мая, а сегодня уже шестое июля – и больше в Гренвилл-парке ничего не произошло. За исключением кражи бриллиантов.
Но утраченное колье сейчас показалось ей пустяком по сравнению с тремя смертями, на первый взгляд, случайными, а на второй? Всякий раз в дом, где умерла горничная, наносила визит полиция, однако ничего подозрительного, кажется, не было обнаружено. Иначе хозяева девушек уже были бы извещены о расследовании, а все графство взбудоражено загадочными убийствами.
– Что же это может означать? – Молодая женщина попыталась представить себе лица всех трех девушек и досадливо поморщилась – если она довольно хорошо могла представить себе Фанни и лишь вчера видела Салли, когда горничная приняла у нее из рук летний зонтик, то простое лицо Минни почти стерлось из памяти. – Если кто-то решил отомстить всем этим девушкам, то за что? Могло ли быть что-то, что объединяло их? Ревность, зависть, чужие тайны?
Леди Гренвилл пеклась о достойных условиях для своих слуг, не отказывалась помочь их детям получить образование, и все же она слишком мало знала об их частной жизни, чтобы строить какие-то догадки о недоброжелателях Фанни, не говоря уж о возможных врагах Минни или Салли. На ее месте леди Пламсбери наверняка уже припомнила бы полдюжины сплетен о горничных своих соседей.
Сперва ей пришла в голову мысль посоветоваться с экономкой. Миссис Даррем, конечно же, известно все о поклонниках служанок, всем известных и тайных, об их родителях и обстоятельствах, побудивших их заняться этой работой. Но неожиданные расспросы леди Гренвилл могли привести к пересудам между экономкой, кухаркой и дворецким, а Эмили вовсе не хотелось тревожить прислугу, по крайней мере, до тех пор, пока она не убедится, что ее подозрения – всего лишь домыслы женщины, которой больше нечем заняться. Или же пока она не сочтет необходимым пересказать свою историю полиции.
Некоторое время она пыталась вспомнить, что слышала от своих подруг об их горничных. И миссис Пейтон, и Сьюзен были довольны своими служанками, да еще жених Минни вероломно покинул ее – вот и все, что пришло в голову Эмили. Недостаточно для того, чтобы слова Джейн о злом роке могли обрести какой-то смысл.
Между собой горничные леди Гренвилл и ее подруг встречались нечасто, лишь когда кто-то из дам собирался провести ночь в доме у другой леди и брал с собой служанку. Конечно, в свободные часы, пока хозяйки танцевали или слушали музыку, горничные собирались вместе за ужином, болтали и смеялись, возможно, делились друг с другом какими-то секретами, но у них не было возможности стать близкими подругами.
И вдруг случилось какое-то событие, повлекшее за собой эти три смерти. Если только считать, что они не случайны. Но леди Гренвилл уже настолько увлеклась своими умопостроениями, что с каждой минутой все больше и больше убеждалась в осуществлении в Гренвилл-парке и домах подруг некоего преступного замысла, непонятного ей, но непременно долженствующего быть разоблаченным.
– Когда же они виделись последний раз? – пробормотала Эмили. – Это должно было быть весной, ведь Фанни умерла в последний день мая…
Вспомнить было не так уж трудно. Лорд и леди Гренвилл очень редко останавливались у друзей на ночь, а этой весной сами они устраивали только один большой прием, после которого часть гостей задержалась до следующего дня.
Бал в честь леди Гренвилл! Минни и Салли сопровождали Сьюзен и миссис Пейтон, и Фанни тогда еще исполняла свои обязанности. Спустя всего лишь несколько дней бедняжка упала с лестницы, а вскоре за ней на тот свет последовала и горничная мисс Холтон.
Возможно ли, что в тот вечер одна из девушек рассказала остальным то, что для кого-то представляло опасность, и притом настолько серьезную, чтобы одну за другой убить их всех? Или они увидели то, что не предназначалось для посторонних глаз?
Эмили переменила позу, стараясь устроиться поудобнее. Ее рассуждения были похожи на фантазии, как будто она подумала вдруг о прочитанном когда-то романе, не смогла припомнить его содержание и сама додумала то, что стерлось из памяти. Что-то жуткое и непредсказуемое…
– Ну что такого они могли увидеть или услышать? Никто из наших друзей не упоминал ни о какой интрижке, ссоре или еще о чем-то, похожем на скандал, что стало известно именно во время моего праздника. Не произошло ничего необычного…
Ничего, кроме кражи бриллиантового колье, подарка, который лорд Гренвилл преподнес жене в день ее двадцатичетырехлетия. Как она могла об этом забыть?!
– Неужели одна из них видела вора? – Эмили представила, как Минни или Салли идут по коридору, чтобы отнести в приготовленную для своей госпожи спальню чашку чая, или стакан молока, или отглаженное утреннее платье, и видят человека, выходящего из комнаты леди Гренвилл с ожерельем в руках.
– Скорее всего, это могла быть Фанни, за вечер она наверняка несколько раз проходила по коридору. Почему же она ничего мне не сказала? Или все это лишь плод моего воображения?
Эмили чувствовала, что мрачные фантазии опять овладевают ею, так же, как это было два дня назад, когда она сидела в розарии и представляла себе собственную смерть среди роз. Тогда она и не думала, что увидит смерть лишь два часа спустя.
Она с детства знала за собой это странное свойство – умение убеждать себя в том, что собственный вымысел – есть реальность, и боролась с ним, когда повзрослела. Вот только сейчас она ничего не могла с собой поделать. Кажется, ей не избавиться от догадки, что одна из погибших девушек видела человека, укравшего колье, и рассказала об этом другим. Мысль о том, что кто-то из горничных сам похитил бриллианты, леди Гренвилл отбросила сразу же, она слишком много думала об этом в первые дни после того, как не обнаружила ожерелья, и не сомневалась в том, что похититель не относится к низшему классу.
В отличие от других слуг, занятых во время бала и парадного ужина, именно горничные могли, на свою беду, оказаться в коридоре, где располагались приготовленные для подруг леди Гренвилл спальни, как и ее собственные комнаты. Ни лакеям, ни другой прислуге там нечего было делать.
– Но как Фанни могла скрыть это от меня, она всегда была честной девушкой! – Эмили с грустным недоумением нахмурила брови. – Или кто-то из них поддался соблазну и захотел потребовать у этого человека денег за обещание хранить тайну? А может быть, они придумали этот план втроем?
Шантаж! До сих пор леди Гренвилл читала о жертвах шантажа лишь в романах или газетах. Там было немало и леденящих кровь историй, когда жертвой становился шантажист или шантажистка, если тот, кого они третировали, доведенный до отчаяния, решался на преступление. И теперь Эмили вдруг подумала о том, насколько силен соблазн для бедных девушек внезапно получить значительную сумму денег, которую им, вполне возможно, не заработать и за всю жизнь.
– Неужели они могли быть так глупы? Если вору, укравшему ожерелье, так нужны были деньги, он не стал бы платить кому-то за молчание! – Эмили снова представилась мрачная тень в конце коридора, но внезапно она вспомнила еще об одном обстоятельстве. – Как я могла позабыть?! Ведь и Джейн приезжала со своей горничной! Может ли это означать, что ей тоже грозит опасность?
Краска отхлынула от ее лица, и заглянувшая в комнату мисс Роули в испуге уставилась на хозяйку дома:
– Миледи! Вам нехорошо? Мне позвать Хетти?
Леди Гренвилл непонимающе посмотрела на гувернантку, не сразу ее узнав.
– Нет-нет, я не очень-то хорошо провела последние два дня и еще не пришла в себя, – с трудом выдавила она.
– О, ужасная трагедия, должно быть, все леди и джентльмены были очень огорчены! – тут же подхватила мисс Роули.
