Это могло свидетельствовать только об одном: одуревшие от безделья парни обстреляли моего старого знакомого. На свою беду, стрелки они оказались хреновые, и в него не попали. Или попросту не смогли его окончательно добить. И в данном случае он принял абсолютно верное и логичное решение — все, кто по нему стреляют, враги. Положа руку на сердце, даже и сам я, находясь на его месте, думал бы точно так же. И это значит, что с большой вероятностью, вошедшую в лес троицу можно было окончательно и бесповоротно списать. Не могу сказать, чтобы их судьба вызвала у меня какое-то сожаление. За что боролись, на то и напоролись. Неприятным в данной ситуации являлось только одно: они принесли ему оружие. Сомневаюсь, что лесному мастеру так уж сильно требовался еще один револьвер или обрез, но вот карабин, который был у девушки, пришелся ему, скорее всего, ко двору. И поэтому в самом ближайшем будущем следует ожидать от лесовика «горячего привета».
А раз так, то делать мне здесь больше нечего. Пусть эти сидящие в засаде обалдуи не щадя патронов перестреливаются с моим преследователем. Авось, хоть кто-нибудь из них окажется более удачливым, нежели я.
Осторожно выбираясь из своей недолгой засидки, ищу путь, по которому сюда пришли эти самые стрелки. Спустя некоторое время обнаруживаю относительно утоптанную тропинку, а еще через несколько минут — десяток неплохих мотоциклов, причем два из них с колясками. Стало быть, эти умники не свалились, разумеется, с неба, а вполне цивилизованным образом прикатили сюда на данной технике. Потратив некоторое время, снимаю шланги бензопроводов и аккуратно закупориваю их подходящими по размеру сучками. Причем в нижней части. Для любого, кто смотрит на мотоцикл с обычной позиции, бензопровод цел и заполнен топливом. Только вот в двигатель оно все равно не поступает.
Вытолкав на руках один мотоцикл, провожу его вдоль по тропинке метров на сто и только здесь завожу. На мое счастье, на покинутых позициях опять затрещали выстрелы, на фоне которых совершенно потерялся рокот мотоциклетного движка. Проехав около километра, выезжаю на более-менее широкую тропку. Здесь уже можно прибавить скорости.
— Олег! Олег! Ты чего молчишь, Олег? Стреляй же! На близкой дистанции твоя двустволка стоит любого другого ствола. Выкоси эти кусты картечью, за ними кто-то пошевелился!
В ответ не прозвучало ни одного выстрела. Кричавший обернулся и окинул взглядом предполагаемую позицию своего товарища. На ней не было заметно никакого движения. Его напарник лежал лицом вниз на своем оружии… а, из-под яркой куртки толчками вытекала темная жидкость.
«Что он ещё там разлил?» — мелькнула мысль. — «Неужто, вино откуда-то взял? Цвет-то красноватый!»
Но присев на корточки и унюхав совсем не винный запах, обалдевший от ужаса парень, рванулся в сторону. Хватаясь руками за траву, он выскочил из ямы.
Щелк!
Словно хворостиной щелкнули по орешнику! Левое плечо будто шилом раскаленным проткнули. Бегун изогнулся дугой, пытаясь достать рукой до раны, но не удержался и скатился обратно.
Простонав что-то в рацию и не дождавшись ответа, он принялся снова выкарабкиваться из ямы, бросив на дно бесполезный обрез.
В-з-з-ж!
Брызнула осколками кости простреленная голова, и человек, судорожно хватаясь руками за воздух, сполз назад.
По всему расположению стрелков спорадически вспыхивали отдельные перестрелки. Народ лихорадочно опустошал магазины своего оружия, расстреливая каждую подозрительную тень. Нередко, в пылу боя они стреляли и в сторону своих соседей. И очень часто выпущенные наугад пули находили свою жертву. А невидимый стрелок, засевший в лесу изредка вносил свою лепту в общий хаос, подстреливая то одного, то другого. Наконец, даже до самых упертых начало понемногу доходить, что самое лучшее, что можно придумать в данной ситуации, — это отойти в сторону и освободить дорогу человеку, идущему из леса. Поддерживая друг друга и волоча за собою раненых, они оттянулись на фланги. Ощетинившись стволами, попрятались по различным ямкам, приготовившись подороже продать свою жизнь. Но покупателей на это в данный момент не нашлось. Еле заметная темная фигура проскользнула мимо лежащих на земле людей и бесшумно растворилась в лесу.
Прошло около часа. Ни одного выстрела не прозвучало со стороны леса. Не шевельнулась ни одна веточка, и никакой подозрительный звук не нарушил лесную тишину.
— Ушел? — повернулась к своему соседу светловолосая девица.
— Да, вроде бы. Во всяком случае, я не слышу ничего.
— Валить надо отсюда, — вмешался в разговор третий, коренастый парень с револьвером в руках. — Я не знаю, кто это такой был, но если следом за ним идет хотя бы еще один такой же деятель, то пусть Учитель ловит его сам. Сколько раз мы стреляли по этому типу?
— Я почти все патроны расстреляла, пять штук только и осталось, — покачала револьверным стволом девушка.
— И как?
— Каком кверху! Чего спрашиваешь, сам не видел?!
— Да я как-то не особо сомневался в результате.
— А сам-то? Можно подумать, ни разу не выстрелил? Что ж ты у нас — такой храбрый да меткий — а так опростоволосился? Как на тренировках по мишени лупить, так ты первый. А в реальности?
— Да уж получше некоторых!
— Да? Я что-то не вижу тут тел поверженных врагов. Может, покажешь?
— Не только показать, я и указать могу.
— Это на что же?
— А ты, голуба, забыла, с кем говоришь? Забыла свое место в коммуне?
— У меня еще склероз не наступил. И зрение в порядке. Я тоже могу кое-что интересное вспомнить на общем собрании. Кто-то у нас меткий да опытный очень даже ловко по кустикам прятался в то время, как все остальные воевали. Не напомнишь мне, кто это такой был?
— Смотри, я не только напомнить, но и припомнить могу.
— А я хоть, как ты говоришь, окривела, с такой дистанции и спьяну не промажу, — револьверный ствол в руках девушки недвусмысленно качнулся. — И все остальные меня поддержат, между прочим.
Коренастый дернулся было рукой к обрезу, и в ту же секунду щелкнул взводимый курок нагана.
— Э, хватит вам, — вмешался в разговор третий собеседник. — Успеете еще друг другу рога пообломать. Нам сейчас отсюда надо уйти целыми да ребят унести, кто еще жив. Потом бодаться будете. А то ведь и я в стороне не останусь, — и он убедительно покачал в воздухе револьвером.
— Ладно, — примиряюще выставил вперед ладони коренастый. — Все, хорош! Действительно, Влад правильно говорит. Надо раненых вынести. Кира, займешься перевязкой?
— Сделаю. А вы там посматривайте, чтоб никто из кустов не шарахнул чем-нибудь.
— Будь спок, — сказал третий. — Тут еще всем жить охота. Мне еще парочку вопросов кое-кому задать надо…
— Не тебе одному, — кивнула Кира.
Спустя пару часов засадники подвели итоги короткого безумного боя. Собственно говоря, боем это можно было назвать только с очень большой натяжкой. Большинство раненых и убитых были подстрелены своими же. Заполучить пулю из обреза в бок на коротком расстоянии — удовольствие много ниже среднего. Значительная часть раненых могла отдать Богу душу в любой момент. А те, кто ещё имел хоть какие-то шансы на выздоровление, могли их реализовать только в том случае, если бы попали к врачу в течение самого короткого времени. Всего убитых было семеро и порядка двенадцати человек раненых. Причем большая часть из них весьма тяжело. Потери просто потрясающие, если учесть общую численность засадников. Сама та мысль, что им предстоит еще одно столкновение с кем-либо похожим, вызывала у них неконтролируемую панику. Нимало не заботясь о сохранности имущества, они в быстром темпе покидали в коляски мотоциклов кое-какие вещи, втиснули туда же часть раненых и в максимально быстром темпе рванулись в сторону поселка — кто пешком, а кто на технике. Увы, далеко уехать им не удалось: мотоциклы заглохли почти тотчас же. Ритуальное пинание колеса и дерганье проводов ни к какому результату не привело, моторы не желали заводиться. И поэтому, бросив все снаряжение, таща на руках своих раненых, засадники потопали к своему жилью напрямик через лес. Это даже нельзя было назвать отступлением — паническое бегство, и никак иначе.
До поселка они добрались где-то часа через полтора. При этом уже на ходу у них постоянно вспыхивали споры и ссоры, и от окончательного сведения счетов их удерживала только мысль о том, что за спиной, возможно, идет еще один опасный враг. Наконец, впереди появились домики поселка. Народ прибавил ходу, и уже через несколько минут они подошли к центральному зданию. Сюда же притащили и раненых. Никакой больницы в поселке не имелось, все возникающие мелкие неприятности типа синяков, вывихов и по нечаянности простреленных рук и ног, традиционно лечили амбулаторно или в совсем уж тяжелых случаях отвозили пациента в ближайшую больницу (за восемьдесят километров…).
