Приемник работал. Она положила его в сумку. Там было сто граммов взрывчатки С-4. Обок вытерла руки, влажные от испарины. Взрывчатка всегда вызывала у нее некоторый страх, даже самая надежная. Потом, сев в позу лотоса и закрыв глаза, сосредоточилась. То, что ей предстояло сделать, ее совершенно не смущало. Но она должна была прекрасно владеть собой. Через двадцать минут она вышла из гипноза, отдохнувшая, с ясной головой. Взяв сумку, она спустилась по деревянной лестнице, выходившей в переулок. Все было закрыто. Отсюда она вышла на Итэвон стрит, заставленную вдоль тротуара лотками.
Толпа оглушала. Обок толкали, сжимали — ей вдруг стало страшно. Она пробежала сто метров, до небольшого тупика, и остановилась перед деревянной дверью в какой-то гараж, от которого у нее были ключи.
Обок проскользнула внутрь, заперлась и включила свет. Почти все место в гараже занимала «хонда» голубого цвета с четырьмя дверцами. В глубине находился верстак с телефоном и инструментами. Машину две недели назад угнал со стоянки отеля «Чосон» Ечон, который был в Сеуле уже давно.
Она открыла багажник «хонды». Он был наполнен кусками взрывчатки С-4, тайно вывезенной из Северной Кореи в Сеул антикваром Хюном. Взрывчатки было пятьдесят килограммов. Кроме того, два больших газовых баллона.
Кореянка вынула из сумки «Панасоник» и прижала его между двумя кусками взрывчатки. Оставалось только установить часовой механизм. Она колебалась. Если бы она строго подчинялась приказу, она должна была бы вывести машину и достичь цели. Но от ревности и злости ей сводило живот. И от желания взять вверх тоже. Вытерев руки, Обок подошла к телефону и набрала номер.
— Отель «Чосон», здравствуйте, — сообщил голос телефониста.
— Пожалуйста, мисс Кальмар.
В это время Анита была в постели. Обок подумала об американском шпионе и плюнула от ненависти. Ведь эта сука могла быть и с ним.
— Алло?
Это был голос шведки.
— Мистера Джонсона, — попросила Обок.
Сначала было молчание, а потом последовал ответ:
— Вы ошиблись.
— Извините.
Она повесила трубку.
Открыв дверь гаража, она села за руль и включила мотор, выезжая задним ходом в тупик. Потом закрыла дверь и выехала на Итэвон стрит, сразу же затерявшись в потоке машин... Таких «хонд», как у нее, было тысячи. Тем более в это предвесеннее воскресенье, когда все жители Сеула были на улице.
Скоро она узнает, дорожит ли ею Анита Кальмар.
Глава 17
Малко наблюдал за Анитой, завернувшейся в полотенце, которая поставила поднос с завтраком на кровать. После ее признания он от нее не уходил. Она опять занималась с ним любовью как ни в чем не бывало.
В прессу ничего не просочилось по делу об отравленных жвачках. Корейцы не хотели пугать иностранцев. Анита Кальмар продолжала давать интервью о своем побеге.
С одной только разницей — теперь за ней всюду следовал так называемый «кинооператор» Кэй-би-эс, на самом деле — агент корейского ЦРУ.
За исключением Малко и генерала Кима, никто не думал всерьез, что она снова увидит Обок.
Зазвонил телефон. Малко был далеко, и Анита сняла трубку.
— Вы ошиблись, — сказала она.
Шведка стала наливать кофе и положила сахар. Малко наблюдал за ней. Можно было подумать, что они всю жизнь прожили вместе. В шелковом пеньюаре цвета слоновой кости она была воплощением несбыточной мечты для любого нормального холостяка. Однако...
— Кто это?
— Просто ошиблись. Спрашивали мистера Джонсона.
Она легла рядом с ним, потянулась, и кремовый шелк натянулся у нее на груди. Малко прикоснулся к выпуклым ягодицам. Он уже злоупотребил ими как только можно. Военный трофей...
Они больше не говорили ни об Обок Хю Кан, ни о цианистом калии. Ничего подозрительного не происходило. Анита посмотрела на небо.
— Погода прекрасная, мы могли бы выйти. Мне бы хотелось купить книги. Здесь под Киобо билдинг, рядом с американским посольством, есть большой книжный магазин.
— Хорошая мысль, — согласился Малко.
В его распоряжении по-прежнему был Ун Сам и машина Майкла Коттера. Правда, резидент не считал необходимостью немедленный арест Обок, полагая, что это проблема корейцев. Оказывал давление только генерал Ким.
Малко был убежден, что Анита не выдержит, если что-нибудь произойдет. Шестое чувство подсказывало ему, что Обок еще в Сеуле. Он никогда не выходил без заряженного пистолета.
Малко наблюдал за Анитой, пока она надевала белое кружевное белье, свитер и брюки, обтягивающие ее восхитительные ягодицы. Их взгляды встретились, и то, что Анита прочла в его глазах, заставило ее улыбнуться.
— Сразу, как только вернемся... — сказала она.
По воскресеньям ездить было немного легче. Ун Сам ждал внизу в «дэу». Мнимый «кинооператор» сел рядом, и они поехали в центр. Светящееся панно напротив мэрии показывало число 164. Над отелем «Кореана» развевались большие олимпийские знамена.
Киобо билдинг, с его двадцатью двумя этажами затемненных стекол, не уступал Манхэттену. Вход был сзади, впереди — двор, куда въезжали машины, перед тем как припарковаться. Ун Сам всех высадил и поехал на подземную стоянку. Анита и Малко в сопровождении «кинооператора» вошли в большой зал, откуда шли эскалаторы, ведущие к самому большому в Сеуле книжному магазину. Плотная толпа народа оттеснила их. Малко пробрался первым. Он обернулся и увидел, что Аниты нет за ним. Она стояла и смотрела на большие фрески, украшавшие стены. Повернуть назад было невозможно: зажатому толпой, ему нужно было теперь спуститься, а потом снова подняться на эскалаторе, движущемся в обратном направлении.
Анита все еще стояла в зале вместе с «кинооператором». Теперь она уже смотрела на улицу, туда, где останавливались машины, высаживая пассажиров. Малко уже возвращался, поднимаясь на эскалаторе, когда вдруг увидел, как у входа остановилась какая-то «хонда». Он услышал звук клаксона, и шведка сразу же направилась к двери. Сбежав с эскалатора, Малко заметил за рулем «хонды» женщину в черных очках. Переднее правое стекло машины было разбито.
Анита пробежала через тротуар.
Открыв заднюю дверцу, она бросилась в машину, «кинооператор» бежал за ней. Расталкивая зевак, Малко помчался к ним, на ходу вынимая пистолет. Он увидел, как из окна машины появилась рука, державшая какое-то оружие, дуло которого показалось ему слишком большим. «Кинооператор» упал, вытянув руки вперед, и растянулся на земле в тот момент, когда «хонда» тронулась с места. Она выехала со стоянки через небольшую аллею без тротуара и скрылась. Прохожие устремились на помощь «кинооператору». Какая-то женщина закричала от ужаса, увидев его залитое кровью лицо. Подошел Малко. Кореец получил две пули: одну — в правый глаз, другую — в щеку. Никто не слышал звуков выстрелов. На пистолет был надет глушитель.
Захмелев от ярости, Малко бросился к громкоговорителю, предназначенному для вызова машин из подземного гаража.
— И-о, И-о[36], — кричал он.
Это были первые две цифры номера машины. Ун Саму все-таки потребовалось три минуты, чтобы подъехать. Было ясно, что нечего даже пытаться догонять «хонду». Все равно что искать иголку в стоге сена...
— В корейское ЦРУ, к генералу Киму, — сказал Малко.
Обок Хю Кан похитила шведку прямо у него из-под носа, убив телохранителя. На этот раз у них не было никакой зацепки...
«Хонда» вошла в один из туннелей, дырявивших холм Намсан как швейцарский сыр. В темноте Анита сразу же пересела на переднее сиденье. Заливаясь слезами, она прижалась к кореянке.
— Господи, я и не думала уже когда-нибудь тебя увидеть. Это ужасно. Зачем ты это сделала?
— Что? — сухо спросила Обок.
— Отравленная жвачка, я...
— Что это за история?
Анита пересказала ей эпизод с полицейским, отравленным цианистым калием. Обок пренебрежительно толкнула ее плечом.
— Это все манипуляции корейского ЦРУ. Они подменили то, что я тебе дала. Какая же ты наивная.
Она повернулась к шведке, пылая презрением.
— Ты меня предала, ты рассказала, где я скрываюсь.
— Нет, нет.
Анита ломала себе руки. Внезапно они выехали на свет, оказавшись на улице, огибающей парк Намсан. Вдали, на юге, проходила река Ханган. Обок пыталась скрыться, направляясь к кварталу Итэвон. Она была уверена в том, что ее противники не успели разглядеть номер украденной ею машины.
— Как же тогда они узнали? — настаивала она.
Анита заливалась слезами.
— Это он, этот человек, он...
— Твой любовник?
— Нет, да. Он пришел вслед за тобой и увидел визитку Хюна, антиквара. Он понял. Я ничего ему не говорила... Уверяю тебя.
Обок пожала плечами.
— Неважно, но старик умер из-за тебя. Это был мужественный боец.
Анита Кальмар съежилась на сиденье, вся в слезах, пожирая Обок глазами. Она осторожно положила ей руку на ногу.
— Я прошу у тебя прощенья...
