— Нет, да. Он пришел вслед за тобой и увидел визитку Хюна, антиквара. Он понял. Я ничего ему не говорила... Уверяю тебя.
Обок пожала плечами.
— Неважно, но старик умер из-за тебя. Это был мужественный боец.
Анита Кальмар съежилась на сиденье, вся в слезах, пожирая Обок глазами. Она осторожно положила ей руку на ногу.
— Я прошу у тебя прощенья...
Обок оттолкнула ее.
— Отстань от меня, ты всего лишь сука, продавшаяся империализму и мужикам. Говорила мне, что никогда ни к одному не прикоснешься.
— Я не такая сильная, как ты, — жалобно заскулила Анита. — Но обещаю тебе...
У нее пробежала дрожь по животу. Она была очарована жестокостью кореянки, ее фанатизмом, физической силой. Всем тем, чего ей так недоставало. Мысль о том, что она убийца, делала ее еще больше влюбленной. Она снова прижалась к кореянке, на этот раз Обок не оттолкнула ее руку, скользившую вверх по ноге. Анита дрожала от возбуждения. Она не видела прохожих, магазины, оживление на улицах, целиком отдавшись радости встречи с женщиной, в которую была так безнадежно влюблена. Даже про историю с жвачкой она забыла. Положив голову на нога кореянке, она прошептала:
— Я сделаю для тебя все, что ты захочешь...
Обок сунула правую руку ей под свитер и садистски схватила ее за грудь, сжав ее изо всех сил. Шведка застонала:
— Ты мне делаешь больно!
Обок коснулась соска, царапнув его ногтем.
— Я должна была бы сразу тебя убить, — сказала она, — вместо того кретина сыщика...
Анита стонала от удовольствия и боли.
Крепкие руки Обок вызывали у нее такое чувство, какого не мог вызвать ни один мужчина.
— Куда мы едем? — спросила она.
— Молчи, или я выброшу тебя из машины!
Шведка бросила на нее умоляющий взгляд.
— Нет, нет!
— На этот раз ты сделаешь все, что я скажу...
— Да, да, конечно.
Обок повернула в тот самый тупик, где она взяла «хонду». Кореянка вышла, открыла дверь и завела машину в гараж. Заперев дверь на ключ, она увлекла Аниту в соседнюю пристройку. Там стояли сваленные в кучу бидоны, верстак, на земле в углу валялась циновка. Через узкое окно проникала слабая полоска света. Здесь было омерзительно, но шведка не обращала внимания.
Она обвила сильное тело Обок как осьминог, повсюду ее целуя, потихоньку соскользнула и оказалась перед ней на коленях. Та позволяла ей это делать. В какой-то момент она подняла ее голову, схватив за светлые волосы.
— Ты думаешь, для чего я заставила тебя прийти?
— Не знаю.
— Для этого. Мне тебя не хватало.
Анита вскрикнула от счастья. Значит, Обок ее простила! Она лихорадочно схватилась за застежки ее комбинезона. С насмешливой и презрительной улыбкой кореянка позволила Аните снять с нее комбинезон и трусы. Шведка ласкала влюбленным взглядом выбритый лобок, мускулистое тело, крепкую, как у борца, грудь. Потом она окунула свои длинные волосы ей между ног. Та незаметно расслабилась, Анита скользнула языком вдоль ее ноги как шаловливая маленькая змейка.
Кореянка не сопротивлялась, пассивная, холодная с виду. Когда же руки Аниты коснулись ее бедер, а потом ягодиц, она не смогла удержаться и застонала. Шведка посмотрела на нее.
— Тебе нравится?
— Молчи!
Анита послушалась, медленно поднялась и встала перед ней. Она лихорадочно сбросила свой свитер и брюки. Нежно поцеловала Обок в уголки губ, прижимая свою роскошную грудь к маленькой упругой груди Обок. Тело ее горело от возбуждения.
Она задыхалась от желания, но сдерживала себя, зная, что Обок не простит ей, если все пройдет так быстро. Анита забыла про гнусную обстановку, запах капусты, даже холод. Первый раз она занималась любовью с Обок в Северной Корее, после сауны и ледяной ванны. Кореянка растерла ее грубым соломенным жгутом, а потом овладела ею по-мужски.
Сейчас Обок была неподвижна как статуя, словно и не было ее пылающего и прильнувшего к ней тела. Анита принялась целовать ее лицо и, осмелев, скользнула кончиком языка между сухими губами. Наконец губы Обок раскрылись, и они коснулись друг друга языками. Анита застонала от счастья. Это была первая реакция кореянки.
— Ты красивая, — прошептала она, прервав поцелуй.
Ответа не было.
Анита оторвалась от ее губ, медленно спускаясь вниз, вылизывая каждый сантиметр ее кожи. Она чувствовала, как тело Обок быстро расслаблялось, словно кто-то его массировал, но руки ее оставались безжизненны, не отвечая на ласки. Анита задыхалась от возбуждения. Она снова встала на колени, потом подняла голову:
— Иди.
Со вздохом явного утомления Обок сначала присела на циновке, потом легла, прислонив голову к деревянному чурбану и слегка раздвинув ноги.
Этот ритуал женщины не могли совершить уже несколько месяцев. К Аните снова возвращались все жесты, все ощущения. Она села на колени перед Обок, наклонилась над ней, лаская ее грудь и пальцами скользя по ее животу.
Обок оставалась холодна, как мрамор, и Аните хотелось рыдать от отчаянья. Однако та не противилась. Шведка так разошлась, что Обок воскликнула строгим голосом:
— Мне больно! Ты неловкая!
Анита остановилась. Слега отпрянув назад, она снова принялась ласкать ей грудь и живот. Ею владела одна мысль — доставить Обок удовольствие.
Наконец последовала какая-то реакция. Анита застонала от счастья. Она прильнула к ней, скользя руками по ее телу и долго языком лаская ее плоть. Она вкладывала в ласки всю свою душу. Обок оживлялась постепенно. Шведка прервалась на несколько секунд, чтобы перевести дыхание, и Обок прошептала хриплым голосом:
— Продолжай!
Она послушалась, сдерживая себя изо всех сил. Теперь уже Обок извивалась под ее ласками, издавая стон удовольствия:
— Нежнее, нежнее!
Анита знала, как доставить ей наслаждение, и могла продлевать удовольствие до бесконечности.
Наконец кореянка вдруг покраснела, выбросила живот вперед и выгнулась дугой. Она захрипела, и ее руки схватили затылок Аниты, словно стараясь протиснуть ее лицо в свое чрево.
Они кричали вместе от наслаждения.
Обок еще лежала, вцепившись руками в светлые волосы.
Они оставались лежать так несколько секунд, потом кореянка посмотрела на часы и сказала спокойным, ровным голосом:
— У нас еще есть дело.
Анита покорно встала. Когда ей захотелось обнять Обок, та ее сухо оттолкнула.
— Тебе мало? Ну, ты настоящая сука!
В один миг одевшись, кореянка взяла Аниту за руку и подвела к «хонде».
— Видишь эту машину? Знаешь, что в ней?
— Нет.
— Пятьдесят килограммов взрывчатки.
У шведки сжалось сердце. Она снова опустилась на землю. Ее растерянный взгляд был прикован к кореянке.
— Зачем?
— Проучить империалистических марионеток.
— Зачем ты мне об этом говоришь?
Прекрасно зная, что Обок не шутит, Анита почувствовала, как ее охватывает паника.
— Ты мне поможешь. Это единственный способ искупить свое предательство.
— Да, — робко сказала шведка.
— Очень хорошо. Как только мы выполним свою миссию, уедем на Север. Ты сможешь жить со мной сколько захочешь.
— Это действительно необходимо сделать? — жалобно спросила Анита.
— Да. Ты отказываешься?
Обок уже угрожала.
— Нет, нет!
— Хорошо, я сейчас объясню тебе, что мы будем делать.
Глава 18
Обок прервал легкий стук в дверь гаража. Ее правая рука потянулась к лодыжке, вытаскивая маленький пистолет. Анита Кальмар смотрела на нее, словно зачарованная коброй. Она была влюблена в нее сейчас как никогда. Та стояла прицелившись и не шевелилась. Послышалось еще три равномерных стука. Кореянка расслабилась и открыла дверь. Это был Ечон. Шведка удивленно посмотрела на его детское лицо.
— Это наш товарищ Ечон, — представила Обок. — Сейчас я тебе объясню, что ты должна делать.
— Да, — послушно сказала Анита.
Ей казалось, что она раздваивается.
— Ты поведешь эту машину до площади Йоидо. Знаешь, где это?
Это была самая большая в мире площадь, вмещающая три миллиона человек, расположенная в южном квартале города.
— Да.
— Оставишь ее в западной части площади, там где дают напрокат велосипеды. Я буду ждать тебя напротив здания Кэй-би-эс. В белом «киа».
Анита широко раскрыла глаза.
— Но почему я?
— Чтобы ты искупила свою вину. Я хочу, чтобы ты приняла участие в этой акции.
Шведка послушно опустила голову. Обок протянула ей ключи от «хонды».
— Я поеду первая в «киа». Мы ждем тебя в тупике. Не делай глупостей, я буду за тобой следить. Если ты не послушаешься, знаешь, что с тобой будет.
Пока Анита садилась за руль «хонды», она отошла. У шведки так дрожали руки, что ей было трудно завести машину. Обок издали наблюдала за ней. Анита увидела в зеркало маленькую, совершенно новую белую «киа»... Она плакала, раздираемая желанием понравиться Обок и чувством, что должна совершить чудовищное преступление.
