— Мне не удалось купить меховую игрушку, но этого коалу можно стирать. Но я куплю еще игрушек, — сказала Мелани, массируя икры Кариссы. — Когда мы узнаем пол ребенка, я куплю больше подарков. Нужно купить часы в виде совы, которые с большими цифрами и мигают каждую секунду. Так ты будешь учить ребенка узнавать время… Карри?
Люк посмотрел на Кариссу. Она не слушала Мел, а сосредоточилась на ощущениях. Сначала она напряглась, потом прерывисто выдохнула. Мел коснулась ладонью живота Кариссы.
— Мне нужно… Бен, помоги мне… Я думаю, нужно…
— Карри?
— У меня отошли воды. — Простонав, Карисса схватила сестру за руку.
У Люка кровь отлила от лица.
Бен уже был рядом с женой.
Мел тут же превратилась в профессиональную медсестру:
— Бен, звони в больницу и скажи, что мы уже едем. Через какое время у тебя схватки, Карри?
— Две минуты, одна минута. Мне было совсем не больно, я не думаю, что…
— Бен, планы изменились. Вызывай скорую помощь.
Глава 15
— Тебе плохо, Люк? — Мелани взглянула на него и едва не закатила глаза. — Выйди на улицу и жди скорую помощь.
Люк с радостью выскочил из дома. Стоя на крыльце, он напряг слух, ожидая услышать сирену машины скорой помощи.
— Бен!
У Люка скрутило живот от мучительного крика Кариссы. По его спине заструился пот, как только он представил себе рожающую Мелани. И внезапно ему стало ясно: она — единственная, от кого он желает иметь детей.
Мелани едва не расплакалась от радости, услышав сирену «скорой помощи». Через несколько секунд в дом вошли два фельдшера. Кариссу погрузили в машину, бледный Бен сел рядом. Внезапно в доме наступила тишина.
— Ну. — Мелани повернулась к Люку и замолчала, увидев его побледневшее лицо. Ее сердце оттаяло, в ней проснулись материнские инстинкты. Она протянула к нему руку: — О, Люк, дорогой…
Он с негодованием оттолкнул ее руку.
Через час Бен позвонил Мелани с новостями, а еще через час ее и Люка пустили в палату Кариссы.
Ее сестра сидела на кровати, прижимая к груди новорожденного младенца. Мелани едва не расплакалась.
— Привет, — прошептала она.
Карисса посмотрела на нее и Люка сквозь пелену слез:
— Привет вам обоим! Подойдите.
Мелани тут же подошла, чтобы поцеловать сестру и разглядеть малыша.
— У нас сын. — Голос Бена надломился на последнем слове. Дрожащими руками он взял у Кариссы темноволосого и краснолицего мальчика.
При виде крошечного младенца на руках высокого и сильного мужчины у Мелани сжалось сердце. Она подумала: «Как было бы хорошо, если бы Люк держал на руках нашего ребенка!»
Бен подоткнул синюю байковую пеленку под подбородком ребенка:
— Поздоровайтесь с Робертом Бакстером Джеймисоном.
— Люк, посмотри! — Мелани повернулась и увидела нерешительного Люка, топтавшегося возле двери.
Он сосредоточенно посмотрел на мать и ребенка, и на мгновение выражение его лица изменилось.
«Испытывает ли он счастье, сожаление, надежду?» — подумала Мелани.
Она ощущала именно эти эмоции. Ей хотелось протянуть к Люку руку и высказать свое сожаление и надежду на будущее. На их совместное будущее…
Люк медлил:
— Я не хочу помешать.
— Ты не помешаешь, — мягко сказала Мелани, улыбаясь ему сквозь слезы. — Подойди и познакомься с моим племянником.
Люк смягчился, разглядев малыша.
— Поздравляю, — сказал он необычно напряженным голосом, прикоснувшись пальцами к крошечной головке. — Симпатичный мальчик.
— Разве у него не самые красивые глаза?
— Посмотрите на его музыкальные пальцы.
Вопросы и комплименты продолжались целых пять минут, пока не пришла медсестра, чтобы проверить состояние матери и ребенка, — сигнал для Мелани и Люка, что пора уходить.
* * *
Они приехали к Мелани. Она сразу же прошла на кухню и стала там прибираться. Она едва держалась на ногах, так как не спала более суток, но все равно пребывала в состоянии эйфории. Она теперь тетушка. Но самое замечательное — Карисса наконец стала матерью.
— Ну, Мелани, оставь посуду. Иди спать.
Она оглянулась. Люк стоял, прислонившись к дверному косяку. Смотря в его карие глаза, Мелани подошла к нему, коснулась рукой его подбородка, поросшего щетиной, и уткнулась носом в его рубашку с пятнами пота.
— Как здорово, когда рождается ребенок.
Хмыкнув, Люк покачал головой:
— Я не понимаю, во имя чего вы, женщины, соглашаетесь терпеть такую боль.
— Во имя любви, Люк.
— Я не думаю, что выдержал бы, увидев, как ты… Если бы я когда-нибудь сделал тебя беременной…
Его слова полоснули по Мелани словно ножом. Ее сердце замерло, а потом забилось чаще. Почему ему нужно было заговорить об этом именно сейчас?
— Люк, все нормально, — тихо сказала она, чувствуя, что с каждым ударом сердца сильнее влюбляется в Люка.
— Эй! Ты плачешь? — Подушечками пальцев он вытер слезы с ее щек.
— Я не плачу.
Но, черт побери, она хотела плакать!
— Ты устала — и физически, и морально. Тебе нужно поспать. — Он подхватил ее на руки и нежно поцеловал в губы.
«Люк не понимает, почему я плачу, ведь он ни о чем не догадывается. Я должна сегодня же обо всем ему рассказать. Но сначала продемонстрирую ему свою любовь».
В комнате было прохладно и тихо. Люк откинул одеяло, и Мелани легла на кровать. Воздух был наполнен ароматами нарциссов и фрезий — их привезли из сада Кариссы. Сквозь кружевные занавески пробивался лунный свет, оставляя блики на лице Мелани.
Оба знали — Люк останется здесь на ночь.
Он молча разделся. Какое у него красивое, идеальное тело! Он был прекрасен во всех отношениях…
Подойдя к кровати, он положил руки по обе стороны от талии Мелани и склонился над ней, а затем стал неторопливо ее раздевать.
— Фиолетовый? — хрипло спросил он, когда его руки коснулись ее атласного бюстгальтера, а затем скользнули вниз по бедрам и прикоснулись к трусикам.
— Красный. Займись со мной любовью, Люк, — прошептала она, желая поскорее ощутить прикосновение его тела.
— Ты не слишком устала? — пробормотал он.
— После того как увидела сегодня чудо? — Мелани замотала головой на подушке. — Я буквально в эйфории. Нет, я не слишком устала…
Он переплел пальцы с пальцами ее поднятых рук и заглянул в чудесные серые глаза:
— Ты удивительная. Я говорил это раньше, но сейчас ты еще удивительнее. — Люк поднял их соединенные руки к губам и поцеловал ее запястье. Потом он вытянулся рядом с Мелани, прижавшись к ней бедром, и прошептал ей на ухо: — Сначала я всю тебя расцелую.
