— Нет уж, спасибо, дружок, ты мне не нужен, — сказала она, обращаясь к окуню. — Когда я говорю «каракатица», я имею в виду каракатицу, и только каракатицу. Так что ты, окунь, мотай отсюда.
Пеппи посидела еще немножко с удочкой, но каракатица почему-то не появлялась. Тогда Пеппи вскочила с камня и решительным жестом швырнула крошки хлеба в озеро.
— Вам повезло, — сказала она Томми и Аннике, — вместо рыбы нам придется есть на обед свинину и оладьи. Каракатица, я вижу, что-то сегодня заупрямилась — не хочет, чтобы ее съели.
Томми и Анника были очень рады, что рыбы не будет. Вода так заманчиво сверкала на солнце, что Томми предложил:
— Давайте купаться!
Пеппи и Анника не заставили себя долго просить. Но вода оказалась очень холодной. Ребята подошли к берегу и осторожно сунули в воду большой палец ноги. Но тут же отскочили, как ошпаренные.
— Нет, так у нас ничего не получится, я найду другой способ, — сказала Пеппи.
На большой скале у самого берега росло дерево, а ветви его нависали прямо над водой. Пеппи в два счета забралась на его верхушку и привязала к ветке крепкую веревку.
— Глядите, как надо купаться, когда холодно, — сказала она и, ухватившись за конец веревки, соскользнула по ней прямо в воду. — Сразу окунешься с головой, до чего же здорово! — завопила она, вынырнув.
Томми и Аннике было сперва трудно решиться плюхнуться в воду с такой высоты, но это выглядело так заманчиво, что в конце концов они все же отважились. А стоило раз соскользнуть с веревки, как уже хотелось это делать всю жизнь, потому что скользить самому оказалось еще интереснее, чем смотреть со стороны. Господин Нильсон тоже захотел участвовать. Он очень ловко спустился вниз по веревке, но в самую последнюю минуту, когда нужно было отпускать конец и плюхаться в воду, он передумал и быстро-быстро полез вверх. Он проделал этот путь по канату много раз подряд, не решаясь прыгнуть в воду, хотя ребята понукали его и кричали, что он трус. Потом Пеппи сообразила, что можно сесть на дощечку и съехать на ней по отвесной скале прямо в воду. И это оказалось еще веселее, потому что всякий раз подымался целый фонтан брызг.
— Интересно, проводил ли Робинзон так весело время на острове? — спросила Пеппи, когда она снова забралась на скалу и уселась на дощечку, чтобы ехать вниз.
— Во всяком случае, в книге об этом ничего не написано.
— А я уверена, что ему это и в голову не пришло. Вообще все его кораблекрушение, я ручаюсь, это просто ерунда. Что же он делал целые дни на своем необитаемом острове? Может, вышивал крестиком? Эй, берегись, я поехала!
Пеппи с невообразимым плеском плюхнулась в воду, и на поверхности взметнулись только две ее рыжие косички.
Когда ребята вдоволь накупались, они решили обследовать остров. Все трое уселись на лошадь, и она ровной рысью побежала вперед. Они мчались вверх и вниз по склонам, пробирались сквозь кусты и густые заросли, скакали по болотам и по красивым зеленым лужайкам, пестрящим полевыми цветами. Пеппи держала пистолет на взводе и время от времени стреляла в воздух, и тогда лошадь от испуга вставала на дыбы.
— Я убила льва, — радостно заявляла она. Либо кричала:
— Пусть каннибал дрожит, ему от нас не уйти!
— Я хотела бы, чтобы этот остров был наш навсегда, — сказала Пеппи, когда ребята вернулись в свой лагерь и начали печь оладьи. Томми и Анника тоже этого хотели. Оладьи оказались на редкость вкусными — они дымились, и их можно было брать прямо в руки — ведь ни тарелок, ни вилок, ни ножей у них не было, и Анника спросила:
— Можно есть руками?
— Как хочешь, — ответила Пеппи, — я лично предпочитаю есть ртом.
— Да ты прекрасно понимаешь, что я хочу сказать, — ответила Анника и, схватив рукой оладью, с наслаждением засунула ее в рот.
И снова настал вечер. Костер прогорел. Ребята опять лежали в палатке, укрытые одеялами. Мордочки их блестели от масла. Сквозь крохотное окошечко в стенке палатки видна была большая звезда. Плеск воды убаюкивал.
— Сегодня нам надо возвращаться домой, — печально сказал Томми на следующее утро.
— До чего неохота! — подхватила Анника. — Я бы провела здесь все лето. Но ведь сегодня приезжают мама и папа.
После завтрака Томми побежал к берегу. И вдруг раздался его отчаянный вопль. Лодка! Лодка исчезла! Анника была в ужасе. Как же они теперь отсюда выберутся?! Конечно, она охотно провела бы здесь все лето, но когда выяснилось, что отсюда просто нельзя выбраться, все сразу изменилось. А что скажет мама, если, вернувшись, она не найдет Томми и Аннику? И Анника начала плакать.
— Да что с тобой, Анника? — удивилась Пеппи. — Как ты себе представляла кораблекрушение? Что, по-твоему, сказал бы Робинзон, если через два дня после того, как он попал на необитаемый остров, за ним приехал бы корабль? «Милости просим, господин Крузо, мы приготовили для вас удобную каюту, мы вас спасли, к вашим услугам все удобства — ванна, парикмахерская, ресторан». Знаешь, я думаю, что он ответил бы: «Благодарю покорно». А скорей всего он просто спрятался бы за каким-нибудь кустиком. Если уж человеку посчастливилось попасть на необитаемый остров, то там надо прожить не меньше семи лет.
Семь лет! Анника содрогнулась, и даже Томми выглядел несколько растерянным.
— Я не думаю, правда, что мы здесь сможем остаться так долго, — спокойно продолжала Пеппи, — нам придется подать о себе весть, когда Томми вырастет и станет военнообязанным. Но года два мы здесь можем провести с чистой совестью.
Анника была просто в отчаянии. Пеппи с упреком поглядела на нее.
— Ну что ж, если ты так к этому относишься, то у нас остается один только выход — прибегнуть к бутылочной почте, — сказала она.
Пеппи подошла к мешку и вынула из него пустую бутылку. Бумагу и карандаш она, к счастью, тоже предусмотрительно захватила. Все это положила на камень перед Томми.
— Пиши, — сказала она ему, — для тебя это более привычное дело, чем для меня.
— А что я должен написать? — спросил Томми.
— Дай подумать, — сказала Пеппи. — Ты можешь написать вот так: «Спасите нас, пока мы еще живы! Без нюхательного табака мы через два дня погибнем во цвете лет на этом пустынном острове».
— Да нет, Пеппи, так нельзя писать, — укоризненно сказал Томми, — это ведь неправда.
— Почему?
— Мы не можем написать «без нюхательного табака», — настаивал на своем Томми.
— Почему это не можем? — возмутилась Пеппи. — Разве у тебя есть нюхательный табак?
— Нет, — сказал Томми.
— А может, у Анники есть табак?
— Нет, конечно, нет, но…
— Так, может, у меня есть? — не унималась Пеппи.
— Нет, ни у кого из нас нет нюхательного табака, это верно, — сказал Томми, — но ведь мы его и не употребляем.
— Ну да, именно это я и хочу сказать. Я прошу тебя написать: «Без нюхательного табака мы через два дня…»
— Но если мы так напишем, люди подумают, что нам необходим нюхательный табак, что мы без него жить не можем, в этом я уверен, — упирался Томми.
— Послушай, Томми, — сказала Пеппи, — ответь мне на один вопрос: у кого чаще нет нюхательного табака — у тех, кто его употребляет, или у тех, кто его не употребляет?
— Конечно, у тех, кто его употребляет, — ответил Томми.
— Ну так чего ты споришь? — возмутилась Пеппи. — Пиши, как я говорю.
И Томми написал: «Спасите нас, пока мы еще живы! Без нюхательного табака мы через два дня погибнем во цвете лет на этом пустынном острове».
Пеппи сложила бумажку, засунула ее в бутылку, заткнула бутылку пробкой и бросила бутылку в воду.
— Скоро появятся наши спасители, — заявила она.
Бутылку понесло течением, она покачивалась на воде, но потом ее прибило к берегу, и она застряла в корнях ольхи.
— Ее надо было закинуть подальше, — сказал Томми.
— Ты говоришь глупости, — возмутилась Пеппи, — если бы бутылку унесло далеко, наши спасители не знали бы, где нас найти. А теперь мы увидим, когда ее кто-нибудь возьмет, а если нас не заметят, то мы сможем даже закричать, так что нас очень скоро спасут.
Пеппи уселась на берег ждать спасителей.
— Лучше всего не спускать глаз с бутылки, — сказала она.
Томми и Анника уселись рядом с ней. Десять минут спустя Пеппи сердито сказала:
— Люди, видно, думают, что нам здесь делать нечего. Сколько можно сидеть у моря и ждать спасения! Это просто безобразие! Куда они все подевались?
— Кто? — спросила Анника.
— Да те, кто должен нас спасти, — ответила Пеппи. — Разве можно так безответственно и небрежно относиться к своим обязанностям, когда речь идет о человеческой жизни!
Анника решила, что они и в самом деле погибнут во цвете лет на этом острове. Но вдруг Пеппи закричала, ткнув себя указательным пальцем в лоб:
