него, в половине третьего ночи. Причем Виталий примерно в течение получаса был уже с вами в номере в нормальном расположении духа, хоть и с синяком и более никуда не выходил до самого утра. Я всё верно изложил?
Я старательно и как умела переводила Валентине речь полицейского и параллельно крутила в ускоренном режиме найденный в интернете новогодний концерт с указанного Валей российского канала. Тот известный рэпер выступал на нём… ага, а концерт начался в… так, реклама тут тоже есть, посчитаем, всё ясно. К трем часам ночи Виталий был уже в номере.
Валентина с готовностью подтвердила всё сказанное господином Керемом и принялась ёрзать в кресле, явно намереваясь поскорее разделаться с официальной беседой и уйти.
Я показала шефу свои только что наспех произведённые расчёты времени. Тот с благодарностью посмотрел на меня и кивнул. Тогда я, очень довольная собой, расхрабрилась и попросила позволить мне задать свой вопрос свидетельнице.
Полицейский удивился, но согласие своё всё же дал.
– Валя, – сказала я, – послушайте, ведь мы обе с вами знаем, что сейчас вы сказали неправду. Зачем вы обманываете, для чего говорите, что не расставались с Виталием в эти дни? Даже я лично видела вас с ним порознь дважды.
Валентина неожиданно вспыхнула под слоем тонального крема, высокомерно вскинула подбородок и процедила сквозь зубы:
– А какое это имеет отношение к тому, что Витальку подозревают в убийстве? Я тут при чем? И чего это ты, Любаша, лезешь в мои дела? Тебя посадили тут переводчицей, вот и переводи.
– Я вынуждена буду об этом сказать полиции, Валя, – стараясь не обращать внимания на откровенную грубость девушки, сказала я. – Если господин Мевланоглу посчитал необходимым уточнить, оставался ли Виталий один на какое-то время, значит, это важно для расследования. Для чего вам сейчас навлекать лишние подозрения откровенным обманом по мелочам на себя и тем более на Виталия? Ему и так несладко приходится.
– Ну ты и зануда, Люб! Да и рассказывай что хочешь. А Виталька, будь он неладен, бухал бы в отпуске меньше, глядишь, и проблем бы на пятую точку не нашёл. – Жестокосердная красотка повернулась к шефу полиции и ослепительно улыбнулась. – Я могу наконец идти? Ужин уже начался, а я, между прочим, голодная.
Я, слегка запинаясь, перевела господину Керему наш с Валей последний диалог. Точнее, не совсем перевела, а скорее поведала ему, что мне пришлось напомнить Валентине о паре ситуаций, когда им с Виталием довелось находиться порознь. Ничего не значащие, впрочем, случаи, пояснила я, о которых немудрено было и забыть.
В конце я озвучила её напоминание о начавшемся ужине. Свои личные соображения насчёт Валиного вранья я решила пока оставить при себе. Действительно, может быть, я излишне придираюсь к её словам? Какое отношение это может иметь к делу?
Полицейский аккуратно положил ручку, которой в процессе разговора периодически делал какие-то записи в своих бумагах, на стол ласково улыбнувшись Валентине, пожелал приятного аппетита и отпустил её. Затем мы почти уже традиционно посидели минуту в полном молчании.
Шеф думал. Приняв для себя какое-то решение, господин Керем сделал очередную отметку в своих бумагах и, встав из-за стола, предложил сопроводить нас с Севкой на ужин.
Глава 16
– Почему Всеволод не обновляет свой блог? У вас там всё в порядке?! – раздался вначале из динамика настойчивый голос мамы, и лишь затем в окошке видеосвязи появилось её взволнованное лицо с нервно сжатыми в ожидании ответа губами.
Действительно, я совсем забыла, что последний раз мы созванивались с ней, поздравляя друг друга с наступившим Новым годом, а это было ещё до того, как наша жизнь в отеле перевернулась с ног на голову, до того, как Севка обнаружил труп.
Естественно, последнюю съёмку из гримёрки Карталя он уже на свою страничку не выкладывал. На самом деле мой ребёнок, быстро переборов первичный стресс, проявил было чутьё современного блогера и радостно озвучил своё желание непременно поделиться с миром этими кадрами. Бесспорно, такими замечательными и многообещающими в плане лайков и комментариев.
– Представляешь, сколько у меня новых подписчиков появится! – тараща глаза в сладостном предвкушении, заявил Севка.
Честно признаться, мне стоило немалых усилий убедить сына, что идея эта не так хороша, каковой она ему казалась.
Видит бог, на фоне отсутствия во Всемирной сети даже минимальных правил этики и приличий современным родителям приходится вести постоянную борьбу за сохранение здоровой психики своих детей и хоть какого-то света в их юных душах. Но даже если опустить это очевидное базовое соображение, то перспектива быть наказанной за разглашение информации об убийстве (согласно какому-нибудь не известному мне турецкому закону) не могла меня не пугать. Да, блог ребёнок вёл исключительно «для своих», но всё же интернет есть интернет.
Поэтому Севкин телефон лежал теперь спрятанным до поры в укромном месте. Я не учла лишь того, что сообщество его верных подписчиков в бабушкином лице забьёт тревогу и примется пить валерьянку, не обнаруживая уже привычных для неё регулярных обновлений на страничке. И сейчас, стоя в дальнем углу ресторанного зала и спешно прожёвывая большой кусок мясной лазаньи, который только что положила себе в рот, я лихорадочно соображала, как выкрутиться из ситуации и при этом не довести родительницу до обморока сообщением, что мы с Севкой снова вляпались в историю с трупом[2].
Просто не ответить на её настойчивые звонки в мессенджер я не могла, весь мой опыт жизни с ней предостерегал от этого однозначно и категорически. Поэтому после очередного гудка я нехотя покинула столик, за которым делила вечернюю трапезу с господином Керемом и уже обожавшим его Севкой, и удалилась в тихий угол для сеанса видеосвязи с родиной.
Пока я спешно размышляла, какая именно из легенд подойдет наилучшим образом для маминых ушей, неожиданно забарахлившая камера гаджета или творческий кризис у её внука, картинка на экране телефона показала возникшего за моей спиной Севку.
Энергично приветствуя бабушку размахиванием рук, он заорал, как мне показалось, на весь зал:
– Ба, привет! Угадай, что?! Я дядьку убитого нашёл, вот прям всего в крови! А мама телефон отобрала, не разрешила выкладывать, представляешь! Здорово бы было! Ай, ты что?! – последнее было адресовано мне, ухитрившейся крепко и, очевидно, больно схватить его за руку.
Но, возможно, уже было поздно. Я с опаской скосила глаза в сторону нашего столика, расположенного, впрочем, на некотором отдалении. Господин Керем по-прежнему сидел за ним и продолжал с умиротворённым видом поглощать содержимое своей тарелки, дополняя трапезу красным
